Суд и судебный процесс в древнерусском государстве. История судебной системы в россии

Судебные органы . Суд во времена Русской Правды не был отделен от администрации, и судьей был, прежде всего, сам князь. Княжеский суд разрешал дела феодальной знати, междукняжеские споры. «Без княжа сло­ва», однако, нельзя было «мучить» не только огнищанина, но и смерда (ст. 33 Кр. Пр., ст. 78 Пр. Пр.). К князю и судьям его (ст. 55 Пр. Пр.) мог пойти пожаловаться закуп. В «Поучении к детям» Владимир Мономах так гово­рит о себе как о судье: «На посадников не зря, ни на бирючи, тоже худого смерда и убогие вдовицы не дал есми сильным обидети».

Наиболее важные дела князь решал совместно со своими мужами боярами, менее важные рассматривались представителями княжеской ад­министрации. Обычное место суда – «княж двор» (резиденция в столице и дворы княжеских чиновников в провинции). На местах действовали суды посадника, волостеля, которым помогали тиуны, вирники (сборщики су­дебных пошлин) и другие слуги. Русская Правда (ст. 41 Кр. Пр., многие статьи Пр. Пр.) определяет и размеры этих сборов в пользу многочислен­ных судебных лиц из вспомогательного персонала (мечника, детского, метельника).

Помимо суда государственного (князя и его администрации) в Киев­ской Руси активно формировался вотчинный суд – суд землевладельца над зависимым населением. Он формируется на основе иммунитетных по­жалований (князь жалует монастырю Св. Георгия село Буйцы «с данию, с вирами и с продажами»). Можно назвать также суд общины, на котором могли решаться мелкие внутриобщинные дела. Но о функциях этого суда сведений в источниках не сохранилось. Функции церковного суда, ведав­шего семейно-брачными отношениями, боровшегося с языческими обря­дами, осуществляли епископы, архиепископы и митрополиты. Делами мо­настырских людей занимался настоятель монастыря – архимандрит.

Судопроизводство с древнейших времен включало в себя 3 стадии : ус­тановление сторон, производство суда и исполнение приговора. Обе сторо­ны именовались истцами или суперниками (чуть позже – сутяжниками от тяжбы – судебного спора). Государство в качестве истца ещё не выступа­ет, даже в делах уголовных, оно лишь помогает частному лицу в преследо­вании обвиняемого. Да и различия между уголовным и гражданским про­цессом ещё не существует, как и между следственным (инквизиционным) и обвинительным (состязательным). Сторонами во всех делах выступают частные лица: род, община, семья, потерпевшие. Суд представлял собой массовое действо, на которое прибывали толпы родственников, соседей и прочих пособников. Поводом к возбуждению дела могло быть не только исковое ходатайство семьи (об увечье или убийстве родственника), но и захват лица на месте преступления.

О самом древнем периоде известно ещё, что одной из форм начала процесса был заклич – публичное объявление о преступлении (пропаже имущества, к примеру) и начале поиска преступника. Давался трёхднев­ный срок для возврата похищенного, после чего лицо, у которого обнару­живалась вещь, объявлялось виновным. Оно было обязано вернуть похи­щенное имущество и доказать законность его приобретения. Если это уда­валось сделать, начинался свод – продолжение поиска похитителя. По­следний в своде, не имевший доказательств, признавался вором со всеми вытекающими отсюда последствиями. В пределах одной территориальной единицы (волости, города) свод шёл до последнего лица, при выходе на чужую территорию – до лица третьего, которое, уплатив повышенное возмещение убытка, могло начинать свод по месту своего проживания (ст. 35–39 Пр. Пр.).

Другое процессуальное действие – гонение следа – розыск преступни­ка по следам. Если это был убийца, то обнаружение его следов на терри­тории общины обязывало её членов платить «дикую виру» или искать ви­новника. Если следы терялись в лесах, на пустошах и дорогах, поиски пре­кращались (ст. 77 Пр. Пр.).

Суд был состязательным, a это значит, что обе стороны «тягались» на равных условиях, собирали и представляли доказательства и улики. В су­дебном процессе использовались различные виды доказательств устные, письменные, свидетельские показания. Очевидцы происшествия назывались видоками, кроме них выступали послухи – свидетели «доброй славы» об­виняемого, его поручители. Послухом мог быть только свободный чело­век, в качестве видоков привлекались закупы («в малой тяжбе») и бояр­ские тиуны (холопы) – (ст. 66 Пр. Пр.).

При ограниченном количестве судебных доказательств по решению су­да применялись присяги («роты») и ордалии (испытания железом и водой). О последних мы знаем лишь по западным источникам, ибо прямых свиде­тельств об ордалиях на Руси нет. При испытании железом о виновности испытуемого судили по характеру ожога от раскаленного металла; при испытании водой подозреваемого, связанного особым образом, погружа­ли в воду, если он не тонул, то признавался виновным. Ордалии – это разновидности суда божьего. Возможно, что уже в древности на Руси при недостаточности доказательств для окончательного выяснения истины применялся судебный поединок, но сведения о нём сохранились лишь от более позднего времени (поле). Мы вернемся к нему в свое время.

Такие общие представления о древнерусском праве, о процессуальных судебных нормах дают нам Русская Правда и другие источники. Мы ви­дим, что законодатель руководствовался принципом казуальности (ссылкой на конкретный случай) и не прибегал к теоретическим обобще­ниям. Целый ряд правовых норм только намечается в законодательстве, и разработка их является делом будущего.

ТЕМА 3.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ И ПРАВО РУСИ В ПЕРИОД ПОЛИТИЧЕСКОЙ
РАЗДРОБЛЕННОСТИ (УДЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД) - XII – XIV вв.

1. Особенности политического развития Руси в XII–XIV вв.. Владимиро-Суздальское н Галицко-Волынское княжества.

2. Государственное и общественное устройство Великого Новгорода.

3. Псковская и Новгородская судные грамоты – главные источники изучения права в удельном периоде.

4. Дальнейшее развитие гражданского права.

5. Уголовное право.

6. Суд и процесс в Новгородско-Псковской республике.

Со второй четверти XII в., а точнее, с 1132 г. от Р. X., смерти Мстисла­ва Великого, сумевшего ещё некоторое время после смерти своего отца, Владимира Мономаха, удерживать целостность Киевской Руси, государ­ство это было разделено между его сыновьями и внуками и перестало су­ществовать как единая держава Рюриковичей. Из него выделились и обо­собились и ранее тяготевшие к самостоятельности отдельные земли – княжества: Новгородское, Галицкое, Волынское, Турово-Пинское, Черни­говское, Ростово-Суздальское, Полоцкое, Смоленское. Эти княжества, в свою очередь, дробились на уделы , управлявшиеся ближайшими родст­венниками сидевших в столичных городах князей.

В процессе разрастания княжеских семей процесс дробления становил­ся все интенсивнее. И если в середине XII в. можно было насчитать 15 княжеств, то в начале XIII в. – около 50, а в начале XIV – около 250. От­сюда и ироничная поговорка: «В Ростовской земле князь в каждом селе»; «В Ростовской земле у семи князей один воин».

Однако было бы ошибочным считать эти мелкие княжения новыми го­сударственными образованиями. Дробление внутри отдельных земель привело лишь к смене посадников членами одной линии княжеского рода, группировавшимися вокруг главного центра. Внутреннее единство от­дельных земель сохранялось, что прослеживается, прежде всего, в их внешнеполитической деятельности. На внешнеполитической арене высту­пают не отдельные мелкие князья, а именно отдельные русские земли, ко­торые соперничают друг с другом: Галицкая, Киевская, Черниговская и др. Более того, с конца XII в. соседние земли начинают группироваться в более крупные государственные единицы: северо-восточную, в центре ко­торой оказалась Суздальская земля, юго-западную, в центре которой была Галицкая земля, северную – с центром в Новгороде. По-прежнему сохра­нялось и общее языковое и культурное пространство Древней Руси.

Цель сегодняшней лекции – разобраться с особенностями политиче­ского и общественного устройства трех указанных крупных государственных образований. Начнем с Северо-Восточной Руси, с земель, распола­гавшихся в междуречье Волги и Оки, где ранее, во времена «Повести Вре­менных лет», обитали племена вятичей, кривичей, частично ильменских словен, а также племена угров – меря, веси, муромы. Именно эти народы приняли участие в формировании великорусского этноса.

Ранее эти земли составляли дальнюю периферию киевской держаны, периферию достаточно автономную, центром которой был город Ростов. В этой земле в 1147 г. на исторической арене появилась Москва, здесь с середины XII в. формировалось Владимиро-Суздальское княжество, став­шее затем, в XIV в., ядром будущего единого государства.

Расцвет новой столицы княжества – города Владимира – начался при Юрии Долгоруком и его сыне Андрее Боголюбском. Великий князь Юрий, младший сын Владимира Мономаха, пытаясь продолжить политику отца, дважды захватывал киевский престол. Но возродить могущество Киева, где в 1169 г. он был отравлен, не смог. Андрей Юрьевич, не оставляя своих устремлений к киевскому престолу, перенес столицу во Владимир, вывезя из Киева знаменитую икону Богоматери, написанную, по преданию, апо­столом Лукой. Но могущества Владимиро-Суздальское княжество достиг­ло при его брате Всеволоде Юрьевиче (Большое Гнездо) (1176 – 1212 гг.), одном из крупнейших строителей российского государства, после смерти которого оно превратилось в яблоко раздора и было поделено между его многочисленными наследниками. Это обстоятельство способствовало монголо-татарскому завоеванию и установлению власти татаро-монгольских ханов над русскими землями.

Со временем, к началу XIV в., в ходе расширения территорий Великого княжества Владимирского, самостоятельность удельных князей усилива­лась, некоторые так окрепли, что сами стали претендовать на звание «великих» (рязанские, тверские, переяславские, ярославские, московские и пр.). Но носителем верховной власти оставался великий князь Владимир­ский. Он рассматривался как верховный собственник земли, верховный сюзерен государственной территории. Ему принадлежала законодатель­ная, исполнительная, судебная, военная и даже церковная власть, ибо именно его ставленники занимали епископские должности.

Сохранились здесь и все другие институты государственной власти: со­вет при князе, вече, феодальные съезды. Правда, вече при сильных пози­циях, которые занимали князья, быстро утратило свою роль и после монголо-татарского завоевания перестало созываться. Феодальные же съезды действовали, они собирались по инициативе князей для решения вопросов чрезвычайных и сыграли определенную роль в их борьбе против родови­того ростово-суздальского боярства.

Система управления Владимирской земли дублировала старую дворцово-вотчинную систему, которая получает свое дальнейшее развитие. На местах действуют наместники и волостели – представители великокняже­ской власти и их тиуны. Главным источником доходов становится «корм» – сборы с местного населения. Княжеская дружина и феодальное ополче­ние князей-вассалов, бояр и прочих слуг составляют военную организа­цию земли.

Из особенностей, которые отличали общественно-экономическое и по­литическое развитие Северо-Восточной Руси, можно выделить следующие.

Во-первых, здесь, на периферии, феодальные отношения складывались медленнее, чем в Киевской земле, и ко времени распада древнерусского государства сильное местное боярство сложиться не успело (за исключе­нием города Ростова). Класс феодалов складывался, главным образом, из княжеских дружинников и слуг и в целом поддерживал князей в их орга­низаторской деятельности. Князья же, в свою очередь, создав из завоеван­ных и колонизированных земель крупный домен, делились с ними частью этих земель, превращая их в служилых бояр. Кроме бояр, феодальной вер­хушки, источники называют слуг вольных, составлявших основную массу землевладельцев-вассалов, несших военную службу, детей боярских – по­томков оскудевших боярских родов. Появляется и категория дворян, кото­рая формируется из бывших княжеских тиунов и слуг «двора», как, прави­ло, холопов, получавших землю за свою беспорочную службу князю. Эта низшая категория феодалов не обладала правом перехода от одного князя к другому, как бояре или «слуги вольные».

Аналогичных вассалов имело во Владимирской земле и высшее духо­венство в лице митрополитов и епископов, игравших в условиях форми­рования крупного церковного и монастырского землевладения важную роль в политической и экономической жизни государства.

Ещё одну особенность жизни Северо-Восточной Руси составлял доста­точно быстрый рост новых городов (Владимира, Ярославля, Москвы, Дмитрова, Звенигорода и др.), которые успешно соперничали со старыми (Ростовом и Суздалем) и стали опорой княжеской власти. Не случайно объединительные тенденции в XIV в. стали реализовывать именно влади­мирские князья.

Сельское население, как свободное, зависимое или полузависимое, по­лучило здесь название крестьян (от «христиан»). Их отношения с феода­лами регулировались нормами Русской Правды, которая применялась во Владимиро-Суздальском княжестве более длительное время, чем в других русских землях. Большинство списков Русской Правды обнаружено имен­но в юридических сборниках и Кормчих книгах, возникших в этом княже­стве. Часть норм Русской Правды вошла в «Правосудие митрополичье» – юридический памятник конца XIII – начала XIV вв., составленный здесь же. Здесь поднялась и возвысилась Москва, сделав Владимиро-Суздальскую землю основой единого централизованного русского госу­дарства.

Второе крупное образование на территории Киевской Руси Галицко-Волынское княжество (Червонная Русь). Оно объединяло земли, населен­ные славянскими племенами уличей, тиверцев, дулебов и, отчасти, хорва­тов, и располагалось в юго-западной части Руси. В конце XII в. внуку Мо­номаха, владимиро-волынскому князю Роману Мстиславичу удалось при­соединить к своему княжеству древний Галич и создать единое Галицко-Волынское княжество. В начале XIII в. Роман Мстиславич принял актив­ное участие в борьбе за киевский престол, которая в 1203 г. увенчалась успехом. Его сын Даниил (1238 – 1264 гг.), однако, занялся обустройст­вом собственного княжения, которое при нем достигло особого расцвета и могущества. Он успешно отражал все притязания на русские земли литов­цев, венгров и поляков. Но после его смерти начался упадок Галицко-Волынской земли, и к середине XIV в. она, уже обложенная данью в пользу монголо-татар, была захвачена Польшей. Под властью польско-литовского государства Галицко-Волынская земля и находилась вплоть до 1772 г., первого раздела Полыни (кроме Чернигова и Смоленска, отошед­ших к Москве ранее).

Главной особенностью общественного устройства Юго-Западной Руси было многочисленное и сильное боярство, выросшее из местной родопле­менной знати и имевшее в своих руках уже ко времени распада Киевской Руси крупные земельные владения, населенные зависимыми от них кресть­янами. При малочисленности городов (кроме Галича и Владимира, можно назвать Львов, Перемышль, Берестье) и свободного городского населения, которое могло бы составить опору великого князя, последний испытывал серьезные трудности в борьбе с сепаратизмом галицко-волынских бояр.

Галицкое боярство – мужи галицкие – имело свой самостоятельный орган власти – боярский совет, противопоставив его княжеской власти. Совет играл важную роль как во внутриполитической жизни, так и на внешней арене, приглашал и изгонял неугодных ему князей. Власть вели­кого князя не могла быть здесь сильной и прочной. Ввиду малочисленно­сти городского населения не играло заметной политической роли и вече.

В Галицко-Волынской земле раньше, чем в других княжествах, сложи­лась дворцово-вотчинная система управления. Здешние летописи знают дворских и печатников (канцлеров), стольников и тысяцких, воевод (сам термин «воевода» пошел, очевидно, отсюда, ибо Галицко-Волынская зем­ля издавна делилась на воеводства). Дружина здесь не была большой, со­ставляя лишь личную гвардию князя, основное войско формировалось из ополченцев – смердов и горожан.

Опорой галицких князей в единоборстве с крупной феодальной знатью являлись служилые феодалы, источниками земельных владений которых были княжеские пожалования. Князья, одерживая победы над боярами, прибегали к конфискации и перераспределению земель, формируя служи­лое войско. Именно служилые феодалы поставляли князю пехоту, состо­явшую из смердов-пешцев. В остальном, что касается прерогатив велико­княжеской власти, системы права и др., здесь действовали общие для всех русских земель порядки и правила, а затем и польско-литовское право.

Гораздо больше отличий и новаций имело государственное и правовое устройство Новгорода и Пскова.

Великий Новгород играл видную роль уже в киевский период истории Руси. На него с большой охотой опирались князья, борясь за киевский престол. Но сам по себе Новгород не привлекал князей, они рассматрива­ли его как своего рода плацдарм для последующего продвижения в Киев. Связывая свою судьбу с Киевом, князья не стремились к образованию сво­его домена в Новгородской земле. Здесь издревле землей владели не кня­зья и княжеские дружинники, а местная родоплеменная и общинная знать. В крупного землевладельца выросла в Новгороде и церковь: Софийский архиепископский дом, церкви и монастыри. Когда же роль Киева сошла на нет, и князья обратили свой взор на Великий Новгород, было уже поздно. К этому времени он превратился в город – Господин Великий Новгород, с мощным, богатым и сплоченным боярством, с развитой системой демократического государственного устройства. После изгнания из Нов­города князя Всеволода Мстиславича, внука Мономаха, обвиненного в измене, новгородская аристократия вернулась к древней традиции при­глашения князей на княжение. Князь из наследственного властителя пре­вратился в выборное должностное лицо, полномочия которого опреде­лялись договором.

В XIII–XIV вв. Новгородская земля стала одним из крупнейших и богатейших государств Европы. Владения Великого Новгорода про­стирались от берегов Балтики до реки Оби (новгородцы ходили за Ут­ру – Уральские горы), от побережья Ледовитого океана до границ Московского княжества на юге. Великий Новгород принимал активное участие в дипломатической и торговой жизни Европы, входя с систему немецкой Ганзы .

Младший брат Новгорода – Псков – долгое время оставался новго­родским пригородом (не в прямом значении, а в значении подчинения). Однако с ростом экономического влияния росло и стремление к политиче­ской самостоятельности. Сначала Псков добился от Новгорода права принимать угодных себе наместников, в том числе из собственных бояр, а с 1348 г. приобрёл политическую самостоятельность и независимость от него.

Итак, исследователи отмечают такие важные черты общественного устройства Великого Новгорода. Первое – это отсутствие княжеского домена и сильное местное светское и церковное землевладение. Второе – превращение местного боярства в крупных торговцев и банкиров, сосре­доточение всех нитей экономики в одних руках – руках крупных земле­владельцев.Третье – более высокий уровень ремесла и торговли, обу­словленный природно-климатическими и географическими условиями: зона рискованного земледелия, близость Запада и др.

Население. Господствующее положение в Новгороде занимали бояре – владельцы крупных вотчин и торгово-ремесленных предприятий. Они входили в Совет – Осподу, который фактически управлял государством. Из их числа избирались все высшие начальствующие лица: посадник, архи­епископ (владыка), тысяцкий, сотские и др. Второй слой правящего класса – житьи люди – средние феодалы, активно занимавшиеся также торгов­лей и ростовщичеством и замещавшие средние административные долж­ности, судебные и дипломатические. Третий слой составляли своеземцы – особая категория, промежуточная между феодалами и крестьянами. Они имели землю, владели ею на праве собственности, самостоятельно вели свое небольшое хозяйство, сдавая часть своих земель крестьянам в аренду (кортому). В Пскове это были земцы, имевшие земельные держания на ус­ловиях военной службы.

Как уже сказано, в Новгороде важную роль играло духовенство. Вла­дыка, к примеру, считался кроме всего прочего хранителем государствен­ной казны, верховным церковным судьей, ведал эталонами мер и весов и т.д.

Имело свои земельные владения и новгородское купечество , которое вело крупную транзитную торговлю. Оно организовывалось в сотни по специализации: кожевников, суконщиков, мясников и пр. Была в Новго­роде и организация заморских купцов, большой торговый двор с церко­вью (Немецкий или Готский), пользовавшийся правом экстерриториаль­ности.

Остальное городское население делилось на старейших и молодших или чёрных, мелких ремесленников и розничных торговцев. Сельское на­селение, как и в других землях, было представлено смердами, как свобод­ными, так и феодально-зависимыми. Среди последних источники знают закладчиков – людей, порвавших с общиной и перешедших в юрисдикцию боярина; половников – людей, не имевших собственной земли и орудий и сидевших на земле феодала за половину дохода от нее. Половники, в свою очередь, делились на изорников (пахарей – от слова «орать» – пахать), огородников и кочетников (рыболовов – от слова «кочь» – лодка). Фео­дально-зависимые люди имели, однако, право ухода от своих хозяев, по­гасив долг. Временем выхода считалось Филиппово Заговенье – 14 нояб­ря ст. ст. Есть мнение, что главная направленность этого законоположе­ния – ограждение смерда от произвола господ, которые могли требовать ухода половника с земли только в этот срок, иначе несли убытки. В до­машнем хозяйстве свободных людей широко применялся и труд холопов, домашних слуг. Но это холопство отличается от древнерусского рабства, ибо имеет под собой экономическую основу. Это прототип будущего ка­бального холопства.

Судебные органы. Суд во времена Русской Правды не был отделен от администрации, и судьей был, прежде всего, сам князь. Княжеский суд разрешал дела феодальной знати, междукняжеские споры. «Без княжа сло­ва», однако, нельзя было «мучить» не только огнищанина, но и смерда (ст. 33Кр. Пр., ст. 78 Пр. Пр.). К князю и судьям его (ст. 55 Пр. Пр.) мог пойти пожаловаться закуп. В «Поучении к детям» Владимир Мономах так гово­рит о себе как о судье: «На посадников не зря, ни на бирючи, тоже худого смерда и убогие вдовицы не дал есмисильнымобидети».

Наиболее важные дела князь решал совместно со своими мужами боярами, менее важные рассматривались представителями княжеской ад­министрации. Обычное место суда – «княж двор» (резиденция в столице и дворы княжеских чиновников в провинции). На местах действовали суды посадника, волостеля, которым помогали тиуны, вирники (сборщики су­дебных пошлин) и другие слуги. Русская Правда (ст. 41Кр. Пр., многие статьи Пр. Пр.) определяет и размеры этих сборов в пользу многочислен­ных судебных лиц из вспомогательного персонала (мечника, детского, метельника).

Помимо суда государственного (князя и его администрации) в Киев­ской Руси активно формировался вотчинный суд – суд землевладельца над зависимым населением. Он формируется на основе иммунитетных по­жалований (князь жалует монастырю Св. Георгия село Буйцы «с данию, с вирами и с продажами»). Можно назвать также суд общины, на котором могли решаться мелкие внутриобщинные дела. Но о функциях этого суда сведений в источниках не сохранилось. Функции церковного суда, ведав­шего семейно-брачными отношениями, боровшегося с языческими обря­дами, осуществляли епископы, архиепископы и митрополиты. Делами мо­настырских людей занимался настоятель монастыря – архимандрит.

Судопроизводство с древнейших времен включало в себя 3 стадии: ус­тановление сторон, производство суда и исполнение приговора. Обе сторо­ны именовались истцами или суперниками (чуть позже – сутяжниками от тяжбы – судебного спора). Государство в качестве истца ещё не выступа­ет, даже в делах уголовных, оно лишь помогает частному лицу в преследо­вании обвиняемого. Да и различия между уголовным и гражданским про­цессом ещё не существует, как и между следственным (инквизиционным) и обвинительным (состязательным). Сторонами во всех делах выступают частные лица: род, община, семья, потерпевшие. Суд представлял собой массовое действо, на которое прибывали толпы родственников, соседей и прочих пособников. Поводом к возбуждению дела могло быть не только исковое ходатайство семьи (об увечье или убийстве родственника), но и захват лица на месте преступления.

О самом древнем периоде известно ещё, что одной из форм начала процесса был заклич – публичное объявление о преступлении (пропаже имущества, к примеру) и начале поиска преступника. Давался трёхднев­ный срок для возврата похищенного, после чего лицо, у которого обнару­живалась вещь, объявлялось виновным. Оно было обязано вернуть похи­щенное имущество и доказать законность его приобретения. Если это уда­валось сделать, начинался свод – продолжение поиска похитителя. По­следний в своде, не имевший доказательств, признавался вором со всеми вытекающими отсюда последствиями. В пределах одной территориальной единицы (волости, города) свод шёл до последнего лица, при выходе на чужую территорию – до лица третьего, которое, уплатив повышенное возмещение убытка, могло начинать свод по месту своего проживания (ст. 35–39 Пр. Пр.).

Другое процессуальное действие – гонение следа – розыск преступни­ка по следам. Если это был убийца, то обнаружение его следов на терри­тории общины обязывало её членов платить «дикую виру» или искать ви­новника. Если следы терялись в лесах, на пустошах и дорогах, поиски пре­кращались (ст. 77 Пр. Пр.).

Суд был состязательным, a это значит, что обе стороны «тягались» на равных условиях, собирали и представляли доказательства и улики. В су­дебном процессе использовались различные виды доказательств устные, письменные, свидетельские показания. Очевидцы происшествия назывались видоками, кроме них выступали послухи – свидетели «доброй славы» об­виняемого, его поручители. Послухом мог быть только свободный чело­век, в качестве видоков привлекались закупы («в малой тяжбе») и бояр­ские тиуны (холопы) – (ст. 66 Пр. Пр.).

При ограниченном количестве судебных доказательств по решению су­да применялись присяги («роты») и ордалии (испытания железом и водой). О последних мы знаем лишь по западным источникам, ибо прямых свиде­тельств об ордалиях на Руси нет. При испытании железом о виновности испытуемого судили по характеру ожога от раскаленного металла; при испытании водой подозреваемого, связанного особым образом, погружа­ли в воду, если он не тонул, то признавался виновным. Ордалии – это разновидности суда божьего. Возможно, что уже в древности на Руси при недостаточности доказательств для окончательного выяснения истины применялся судебный поединок, но сведения о нём сохранились лишь от более позднего времени (поле). Мы вернемся к нему в свое время.

Такие общие представления о древнерусском праве, о процессуальных судебных нормах дают нам Русская Правда и другие источники. Мы ви­дим, что законодатель руководствовался принципом казуальности (ссылкой на конкретный случай) и не прибегал к теоретическим обобще­ниям. Целый ряд правовых норм только намечается в законодательстве, и разработка их является делом будущего.

Суд и процесс

Судебные органы те же, что и во времена Русской Правды: князь, вече, посадник, старосты и др. Судебными полномочиями обладал и «владычен наместник», т.е. наместник новгородского архиепископа. Появляется но­вый вид суда – братнина, прообраз сословного суда горожан. Первона­чально братчина возникла как своеобразное общество для увеселений и пиршеств (клуб), а затем превратилось в союз граждан по профессиям, наподобие будущих купеческих гильдий. По ПСГ братчина могла судить своих сочленов.

Кроме судей ПСГ знает судебных чиновников, дьяков, писцов, приста­вов, межников, в пользу которых идут судебные пошлины. Так, ст. 82 гла­сит: «А княжой писец имеет писатисудницу о земли, ино ему от судницы взяты 5 денег, а от позовницы – деньга, а от печати – деньга, а от безсудной и от приставной – деньга». Здесь мы видим названия документов, фи­гурировавших в процессе судебного разбирательства. Судница – судебное решение, позовница – вызов в суд, безсудная – оправдательная грамота, приставная – удостоверение прав пристава. Все документы запечатыва­лись печатью, которой ведал особый судебный чиновник.

Процесс носил состязательный характер, как и в эпоху Русской Прав­ды. Но система судопроизводства уже более отчетлива: после подачи жа­лобы вызов ответчика в суд осуществляет судебный орган; неявка в суд влечет за собой ряд невыгодных для ответчика последствий, в том числе и привод силой. Известен институт судебного представительства, так на­зываемых пособников, своеобразных адвокатов. Первоначально пособни­ков было разрешено иметь женщинам, малолетним, монахам, глубоким старцам и глухим, затем это право получили все.

Одно из главных достоинств ПСГ заключается в том, что она донесла до нас постановления о судебном поединке – поле, который имел место на Руси наряду с другими доказательствами: сводом, послухами, свидетель­скими показаниями, присягой. В ПСГ появляются и письменные доказа­тельства: записи и доски. Они не представляются только при иске посред­ством заклича.

Что же касается «поля», то оно подключалось в качестве доказательст­ва при отсутствии в споре у сторон других убедительных доказательств. Выйти на судебный поединок по решению суда могла одна из сторон. Ма­лолетние, больные, престарелые и увечные, а также монахи и священно­служители могли выставить за себя наемного бойца. Женщина могла вы­ставить наймита в тяжбе с мужчиной. Победивший на судебном поединке как доказавший свою правоту судом Божиим, выигрывал тяжбу, а сверх того имел право снять с побежденного «доспех», т.е. оружие, с которым тот вышел на бой.

Итак, существенное отличие судебного процесса в Новгороде и Пскове по времена ПСГ заключается, во-первых, в замене публичности (на княжем дворе) канцелярским процессом, закрытым для публики. Устное де­лопроизводство в суде заменяется письменным. Письменные доказатель­ства преобладают над устными. Огромную роль играет поле. Появляется апелляционная инстанция под именем суда докладчиков, состоявшая из выборных бояр и житьих людей. В целом наблюдается заметное уточнение и расширение норм права, зафиксированных в Русской Правде, приспо­собление их к новым историческим условиям, к особенностям обществен­ного и политического строя Новгородско-Псковской республики.

10. Общественно-государственный строй Новгородской и Псковской феодальных республик (XI – XV века).

Гораздо больше отличий и новаций имело государственное и правовое устройство Новгорода и Пскова.

Великий Новгород играл видную роль уже в киевский период истории Руси. На него с большой охотой опирались князья, борясь за киевский престол. Но сам по себе Новгород не привлекал князей, они рассматрива­ли его как своего рода плацдарм для последующего продвижения в Киев. Связывая свою судьбу с Киевом, князья не стремились к образованию сво­его домена в Новгородской земле. Здесь издревле землей владели не кня­зья и княжеские дружинники, а местная родоплеменная и общинная знать. В крупного землевладельца выросла в Новгороде и церковь: Софийский архиепископский дом, церкви и монастыри. Когда же роль Киева сошла на нет, и князья обратили свой взор на Великий Новгород, было уже поздно. К этому времени он превратился в город – Господин Великий Новгород, с мощным, богатым и сплоченным боярством, с развитой системой демократического государственного устройства. После изгнания из Нов­города князя Всеволода Мстиславича, внука Мономаха, обвиненного в измене, новгородская аристократия вернулась к древней традиции при­глашения князей на княжение. Князь из наследственного властителя пре­вратился в выборное должностное лицо, полномочия которого опреде­лялись договором.

В XIII–XIV вв. Новгородская земля стала одним из крупнейших и богатейших государств Европы. Владения Великого Новгорода про­стирались от берегов Балтики до реки Оби (новгородцы ходили за Ут­ру – Уральские горы), от побережья Ледовитого океана до границ Московского княжества на юге. Великий Новгород принимал активное участие в дипломатической и торговой жизни Европы, входя с систему немецкой Ганзы.

Младший брат Новгорода – Псков – долгое время оставался новго­родским пригородом (не в прямом значении, а в значении подчинения). Однако с ростом экономического влияния росло и стремление к политиче­ской самостоятельности. Сначала Псков добился от Новгорода права принимать угодных себе наместников, в том числе из собственных бояр, а с 1348 г. приобрёл политическую самостоятельность и независимость от него.

Итак, исследователи отмечают такие важные черты общественного устройства Великого Новгорода. Первое – это отсутствие княжеского домена и сильное местное светское и церковное землевладение. Второе – превращение местного боярства в крупных торговцев и банкиров, сосре­доточение всех нитей экономики в одних руках – руках крупных земле­владельцев. Третье – более высокий уровень ремесла и торговли, обу­словленный природно-климатическими и географическими условиями: зона рискованного земледелия, близость Запада и др.

Население. Господствующее положение в Новгороде занимали бояре – владельцы крупных вотчин и торгово-ремесленных предприятий. Они входили в Совет – Осподу, который фактически управлял государством. Из их числа избирались все высшие начальствующие лица: посадник, архи­епископ (владыка), тысяцкий, сотские и др. Второй слой правящего класса – житьи люди – средние феодалы, активно занимавшиеся также торгов­лей и ростовщичеством и замещавшие средние административные долж­ности, судебные и дипломатические. Третий слой составляли своеземцы – особая категория, промежуточная между феодалами и крестьянами. Они имели землю, владели ею на праве собственности, самостоятельно вели свое небольшое хозяйство, сдавая часть своих земель крестьянам в аренду (кортому). В Пскове это были земцы, имевшие земельные держания на ус­ловиях военной службы.

Как уже сказано, в Новгороде важную роль играло духовенство. Вла­дыка, к примеру, считался кроме всего прочего хранителем государствен­ной казны, верховным церковным судьей, ведал эталонами мер и весов и т.д.

Имело свои земельные владения и новгородское купечество, которое вело крупную транзитную торговлю. Оно организовывалось в сотни по специализации: кожевников, суконщиков, мясников и пр. Была в Новго­роде и организация заморских купцов, большой торговый двор с церко­вью (Немецкий или Готский), пользовавшийся правом экстерриториаль­ности.

Остальное городское население делилось на старейших и молодших или чёрных, мелких ремесленников и розничных торговцев. Сельское на­селение, как и в других землях, было представлено смердами, как свобод­ными, так и феодально-зависимыми. Среди последних источники знают закладчиков – людей, порвавших с общиной и перешедших в юрисдикцию боярина; половников – людей, не имевших собственной земли и орудий и сидевших на земле феодала за половину дохода от нее. Половники, в свою очередь, делились на изорников (пахарей – от слова «орать» – пахать), огородников и кочетников (рыболовов – от слова «кочь» – лодка). Фео­дально-зависимые люди имели, однако, право ухода от своих хозяев, по­гасив долг. Временем выхода считалось Филиппово Заговенье – 14 нояб­ря ст. ст. Есть мнение, что главная направленность этого законоположе­ния – ограждение смерда от произвола господ, которые могли требовать ухода половника с земли только в этот срок, иначе несли убытки. В до­машнем хозяйстве свободных людей широко применялся и труд холопов, домашних слуг. Но это холопство отличается от древнерусского рабства, ибо имеет под собой экономическую основу. Это прототип будущего ка­бального холопства.

В. МАЙБОРОДА,

кандидат юридических наук

ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС

В ДРЕВНЕРУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

Правомерность употребления термина «гражданский процесс» в отношении Древнерусского государства объясняется определенными методологическими соображениями. Гражданско-процессуальное право как отрасль права сформировалось гораздо позднее, на другом этапе развития российской системы права. Более того, в рассматриваемый период процесс не делился на гражданский и уголовный, судебный процесс (этот термин, очевидно, тоже можно употреблять с некоторой натяжкой) был единым по гражданским и уголовным делам. Тем не менее, представляется корректным с научной точки зрения использовать термин «гражданский процесс», чтобы исследовать особенности судопроизводства по делам, связанным со сделками и обязательствами, с восстановлением нарушенных прав. Намерение проследить процесс становления и последующего развития всех составляющих гражданского процесса объясняет необходимость использования современной терминологии для характеристики начального этапа формирования гражданско-процессуального законодательства.

Основанием для судопроизводства по гражданским делам могло служить только существование соответствующих правоотношений. Об их наличии свидетельствуют источники древнерусского права. Так, Псковская судная грамота различает недвижимое (лесные земли, борти и воды) и движимое имущество , определяет способы установления собственности. Много статей относится к залоговому праву , к договорам. В грамоте говорится о договорах дарения , купле-продаже, мене, поклаже, займе, ссуде, личном найме, изорничестве и найме помещений. Например, договор купли-продажи недвижимости и договор займа на сумму свыше одного рубля заключались в письменной форме. Если договор купли-продажи недвижимости был заключен человеком в нетрезвом виде, то он (договор), как и договор мены , признавался недействительным. Грамота признает наследование по закону и по завещанию.

Н. Дювернуа отмечал: «В суде гражданском лицо ищет или восстановления своего вещного права, или требует от другого лица выполнения обязательства… или несколько лиц приходят на суд, чтоб разделить общее имущество, определить межу. Русская Правда знает все эти случаи».

Судебный процесс в Древнерусском государстве не делился на гражданский и уголовный. Отсутствие такого деления отражало представления времени и отвечало потребностям общества в реализации функции судопроизводства. Как указывает, «цель права - в поддержании социального равновесия, поэтому судебный процесс на начальном этапе своего формирования воспринимался как примирительная процедура, связанная главным образом с реституцией, т. е. восстановлением нарушенного права». Следовательно, обе стороны процесса назывались истцами, т. е. ищущими справедливости, процессуально они были равны. Тем не менее, ведение судопроизводства по гражданским делам, т. е. не связанным с уголовными преступлениями, имело особенности.

Судебный процесс по гражданским делам во времена Русской правды носил состязательный характер. Эта состязательность, по словам дореволюционного цивилиста, заключалась в том, что «все предоставляется самостоятельности тяжущихся, при пассивном положении суда. Подготовка фактического материала производится сторонами, а суд дает ему оценку, принимая во внимание только то, что доставлено сторонами, и в таком виде, как доставлено». Как писал Н. Дювернуа, «первая задача сторон, ставших на суд, заключается в том, чтобы убедить суд в правоте своих притязаний. Именно эти притязания должен признать суд, суд должен допустить, что та или другая сторона ищет того, что с правом согласно, с правом вообще, взятым отвлеченно от конкретного случая».

Роль государства в процессе на этом этапе еще не была решающей. «На первых этапах своего становления, в пору незрелости, государственная власть еще не могла претендовать на активную роль в судебном процессе, и в это время функции социального контроля были сосредоточены в руках общины, которая и была первым арбитром при проведении непосредственно судебных разбирательств». Напротив, по мере укрепления государственная власть все крепче берет в свои руки отправление правосудия, что наглядно прослеживается уже в Псковской судной грамоте.

Нормы обычного права, закрепленные в Русской правде, большое внимание уделяли сделкам. Они заключались в устной форме при свидетелях и сопровождались определенными действиями, например, битьем по рукам, привязыванием ключей к поясу. «Читая Русскую правду, - писал Н. Дювернуа, - нельзя себе представить почти ни одного юридического акта, который совершался бы иначе как в присутствии многих лиц, людей, как их чаще всего называет памятник». Судебный процесс по гражданским делам фактически вытекал из предшествующей ему сделки, являлся ее продолжением. Таким образом, публично заключенную сделку , если за ней следовало обращение в суд, можно рассматривать как первую стадию гражданского процесса. «Сделка, совершенная перед лицами, на которых шлются стороны, перед их послухами, есть рождающий право и отчасти определяющий процессуальные последствия возникшего юридического отношения акт».

Иски, связанные с гражданскими правоотношениями, можно разделить на вещные и личные, хотя сама Русская правда такого деления не проводит. В первом случае идет речь о восстановлении утраченного владения.

Поводом к процессуальным действиям, направленным на отыскание вещи, служила по Русской правде потеря владения движимой вещью. В этом случае процесс начинался с заклича - объявления на торгу о пропаже. Как пишет, «заклич как досудебная процедура заключался в объявлении на торгу, погосте или другом людном месте о нарушении законных прав истца и предполагаемом виновнике таких нарушений. К закличу прибегали лишь в том случае, если пропавшая вещь имела какие-то индивидуально определенные признаки. Это могли быть холоп, оружие, одежда. Иначе отыскать похищенную вещь было невозможно. Если по истечении трех дней вещь обнаруживалась, то лицо, у которого она была обнаружена, считалось ответчиком в случае отсутствия доказательства добросовестности приобретения найденной у него вещи».

Трехдневный срок говорит о том, что процедура происходила в пределах своей общины. Все меры предпринимал сам истец, на этом этапе фактически без помощи власти.

Еще одной досудебной процедурой был свод. Как писал, «свод - это сложное юридическое понятие, которое не может быть разложено на составляющие части и которое изменялось во времени, по мере того как развивался процесс в феодальном государстве». По мнению, «свод как досудебная процедура и ставит своей целью определение противной стороны в судебном процессе. Таким образом, смысл данной процедуры в контексте обсуждения процесса формирования основных начал судебного процесса заключается именно в этой функции».

Если должник не оспаривал своего долга или права кредитора на вещь, но и не отдавал должного, тогда взыскание проводилось в бесспорном порядке с помощью должностных лиц государства. Личный иск возникал в том случае, если должнику оспаривал право кредитора требовать с него долг. Тогда кредитор вызывал его на суд. Гарантом явки мог выступать поручитель. «Поручитель становится ответственным перед истцом. На него ложится вся тяжесть последствий неявки».

Что касается самой судебной процедуры, то в Древней Руси, по-видимому, она не отличалась большой сложностью. Это объясняется, прежде всего, тем, что существовавшие правоотношения не создавали общественной потребности в наличии развитых процессуальных форм. Судебные дела не отличались разнообразием и сложностью, кроме того, на всех стадиях процесса, начиная с заключения сделки или возникновения обязательства, уже отмечалось присутствие представителей общины. С этим согласен такой исследователь, как Н. Дювернуа, который писал: «Заметим, что в Русской правде, в формах процесса, господствует та чрезвычайная простота, в которой отдельные моменты процесса, как мы их привыкли представлять, ввиду осложнившегося порядка судопроизводства, - едва выделяются. Между нарушением права и восстановлением его не приводятся ясно те черты процессуального состояния права, которые собственно и составляют содержание науки судопроизводства. Если мы весь процесс, с тех пор как он стал и до его заключения, юридически мыслим как один момент, то прежняя мысль представляла себе это же единство процессуальных стадий материальным образом, т. е. когда фактически между нарушением права и его восстановлением сокращалось расстояние».

Данные о порядке суда предоставляет нам Двинская уставная грамота. Она дана была великим князем Московским Василием Дмитриевичем в 1397 г. Двинской области, признавшей власть московского князя. В соответствии с этой грамотой истец обращался к княжескому наместнику, и тот вызывал ответчика в суд, посылая за ним двух лиц - дворянина, своего слугу, и подвойского, выборного от населения. Если ответчик не мог явиться сразу, он предоставлял поручительство, что явится в определенный срок, в противном случае его арестовывали и заковывали в цепи. В случае неявки ответчика в установленный срок он признавался виноватым без суда, а истцу выдавалась правая бессудная грамота.

Судебный процесс в Пскове и Новгороде несколько отличался своей структурой. В Новгороде, как это видно из анализа Новгородской судной грамоты, процесс делился на три стадии - суд, доклад, поле. Доклад -Буданов характеризовал как «перенос дела самим судьей, по неясности закона или факта». В псковском процессе доклад отсутствовал.

Во времена составления Псковской судной грамоты развивается институт судебного представительства. Его отсутствие на более ранних стадиях развития судопроизводства объясняется существовавшей системой доказательств, которая требовала обязательного личного участия сторон. Например, клятву можно было приносить только лично, то же относится и к ордалиям. Появление письменных доказательств и судебного поединка сделало возможным участие представителей сторон, выполнявших определенные процессуальные действия. По мнению, о наличии судебных представителей говорит Новгородская судная грамота, называя их «ответчиками», например, в статье 15: «А от коего истца ответчик станет на суд, а истец тот будет креста не целовал на сей грамоте, ино тому истцю крест целовать одинова, а ответчику в его место отвечивать; а не поцелует креста, ино тем его и обвинить». По справедливому замечанию данного автора, первоначально представителями выступали родственники или соседи истца.

Н. Дювернуа также отмечал наличие судебных представителей, причем не только по Новгородской, но и по Псковской судной грамоте, где они именовались пособниками. Таких пособников грамота разрешала иметь только женщинам, детям, старикам, чернецам и глухим (ст. 55 Псковской судной грамоты). Пособниками не могли выступать лица, облеченные властью, пособникам запрещалось в один день участвовать в двух процессах.

Большую роль в процессе судопроизводства играли доказательства, приводимые сторонами. Очевидно, на первом этапе развития древнерусского права стороны могли сами выбирать, какие доказательства приводить в свою пользу. Псковская судная грамота говорит о возможности ответчика в делах, связанных с займом, использовать доказательства своей невиновности по выбору: «На того волю, на том сочат; хочет на поле лезет, или у креста положить».

В качестве первоначальных доказательств применялись собственное признание и видимые следы преступления (раны, кровь), но эти следы имели отношение только к уголовным делам. Что касается гражданских дел, есть основания полагать, что по ним наиболее часто применялись свидетельские показания. Например, договор купли-продажи совершался в присутствии свидетелей, которые в случае судебного спора подтверждали, кто собственник вещи. Свидетели могли подтвердить и условия договора займа. В условиях соседской общины, связанных с высокой степенью осведомленности о жизни соседей, такие свидетели всегда могли найтись.

Свидетели делились на видоков и послухов. Видоки - те, кто видел преступление, его непосредственные очевидцы, а послухи - те, кто только слышал о преступлении и преступнике, а также свидетели доброго имени обвиняемого. Как справедливо отмечал Н. Дювернуа, «названия послуха и видока в Русской правде смешиваются…».

Свидетельские показания сопровождались клятвой, их истинность в суде сомнению не подвергалась.

Присяга использовалась и в качестве самостоятельного вида судебного доказательства при отсутствии других доказательств. Она применялась, кроме прочего, по обязательствам из договоров, где цена иска не превышала двух гривен. Статья 49 Русской правды, определявшая ответственность «поклажехранителя» за вещи, оставленные у него собственником на хранение, предусматривала присягу (роту) в качестве доказательства. Обвиняемый в том, что возвращает не все оставленные у него на хранение вещи, мог отвести от себя обвинение клятвой. Статья 48 Пространной редакции говорит о применении присяги в судебном споре о займе, не превышавшем трех гривен.

Псковская судная грамота предусматривала присягу в качестве судебного доказательства по делам о личном и имущественном найме (ст. 41, 42). В целом присяга в Псковской судной грамоте распространена широко; грамота несколько раз указывает, что присягу не следует приносить, если есть другие способы убедить судей. «Если я представил свидетелей, что владел 4-5 лет землей, что обрабатывал ее и проч., то присяги нельзя требовать, целованья в том нет (ст.8). То же при доказательстве посредством третьих лиц принадлежности имущества по титулу наследования и купли», - писал Н. Дювернуа.

Судебный спор, решенный на основе присяги, обжалованию не подлежал. Принесший присягу считался невиновным.

В соответствии с Псковской судной грамотой к числу судебных доказательств, кроме перечисленных в Русской правде, относились письменные доказательства (доски) и судебный поединок (поле).

Наличие письменных доказательств объяснялось широким распространением сделок, заключавшихся в письменной форме. В поединке принимали участие истец и ответчик. В случае судебного поединка женщины малолетние, старики и больные могли выставлять вместо себя своего представителя. В то же время две женщины, участвовавшие в судебном споре, должны были «сражаться» друг с другом без участия «наймитов». Таким образом, условием поединка было формальное равенство сторон и наличие у них одинакового оружия.

Поединки происходили в людных и специально отведенных для этого местах, причем не ранее, чем через две недели после принятия судом решения.

Если в результате поединка одна сторона погибала, победитель не имел права требовать получения иска, а только мог взять себе доспехи и оружие побежденного. Это говорит о возможности поединков в случае гражданско-правовых споров, иными словами, поединок может рассматриваться как доказательство в гражданском процессе.

выделяет особый вид доказательства, применявшийся только в гражданском процессе, - поручительство. Под поручительством понимается «такой специфический вид доказательства, где в форме доказательства выступают показания поручителя одной из сторон при заключении обязательства». Автор полагает, что показания видоков и послухов относились в основном к уголовно-процессуальным доказательствам, а в случае с поручителями речь идет именно о гражданских делах. Следы поручительства встречаются только в берестяных грамотах как источниках истории права рассматриваемого периода.

Характеризуя систему доказательств по Русской правде, Н. Дювернуа писал: «На первом плане стоят свидетели, за недостатком их, или как дополнительное средство, идут формальные доказательства. Для формальных доказательств указана известная последовательность, от более сильных испытаний до менее сильных. В делах большей ценности - железо, меньшей - вода, наконец, последнее место принадлежит присяге. Закон в немногих случаях определяет абсолютным образом силу того или иного доказательства, оставляя суду свободу оценки их в каждом данном случае».

Рассматривая особенности гражданского процесса в Древнерусском государстве и утверждая наличие его характерных черт по сравнению с процессом уголовным, выделим отличительные признаки. Такие признаки существовали, и судопроизводство, сохраняя единый целостный характер, все же отличалось в случае гражданских и уголовных исков.

Прежде всего, решение гражданско-правовых вопросов в некоторых случаях на ранних этапах развития судебного процесса могло осуществляться и помимо непосредственного участия государственной власти, с помощью общины, которая, зная существо дела, могла всегда справедливо решить его на основе обычая. В делах, носивших уголовно-правовой характер, обойтись без участия государственной власти было гораздо сложнее.

В досудебных процедурах по уголовным делам, в отличие от дел гражданских, присутствовало так называемое гонение следа. Статья 68 Пространной редакции Русской правды говорит: «Не будет ли татя, то по следу женугь…» Если след приводил в общину, она должна была оказывать помощь в розыске и поимке преступника, если след терялся на большой дороге - розыски прекращались.

В числе судебных доказательств по уголовным делам, как уже отмечалось, большое значение имели явные признаки совершенного преступления, такие, как выбитый зуб, вырванная борода. В гражданских исках подобные доказательства фигурировать явно не могли.

В сложных случаях для установления истины в судебном процессе прибегали к ордалиям - судебным испытаниям, известным с древних времен и встречавшимся у разных народов и в Европе, и на Востоке. Русская правда упоминает об испытаниях водой и железом. Однако, как следует из текста Русской правды, такие суровые испытания применялись только в случаях суровых уголовных преступлений, таких, как значительная кража и убийство, и только тогда, когда обвиняемый не мог подтвердить свою невиновность показаниями свидетелей. В Гражданском процессе испытание железом, по-видимому, не использовалось, по крайней мере в источниках нет на это указаний. Что касается испытания водой, которое заключалось в том, что связанного обвиняемого бросали в реку и смотрели, начнет он всплывать или тонуть, то академик, анализируя берестяные грамоты, указывал на конфликт между должником и кредитором, описанный в одной из них. Он отмечал, что должник не был согласен с процентами, которые начислял кредитор, и предлагал выяснить в суде с помощью испытания водой, кто из них прав.

Буданов, анализируя особенности Новгородского судопроизводства, отмечал, что оно было основано на разделении подсудности между княжескими и общинно-вечевыми органами суда. Княжеские органы, т. е. сам князь, его наместники и тиун, решали преимущественно уголовные иски. Общинно-вечевые органы вели судопроизводство по гражданским делам: суд посадника ведал преимущественно делами о поземельной собственности - суд тысяцкого занимался торговыми исками.

В отличие от новгородской системы, основанной на разделении судебных полномочий, в Пскове суд состоял из княжеских и общинно-вечевых органов. Об этом говорит ст. 1 Псковской судной грамоты: князь судит вместе с посадником - выборным должностным лицом псковской администрации. В этой ситуации посадник как представитель населения города контролировал выполнение князем судебных полномочий.

Таким образом, в Древнерусском государстве, как свидетельствует анализ дошедших до нас источников права, активно развивался судебный процесс, в том числе по делам гражданско-правового характера. В целом можно говорить о довольно развитом для своего времени механизме, который позволял защищать права и законные интересы граждан, связанные с собственностью, договорными отношениями и обязательствами.

Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. - СПб., 2004. - С. 180.

Момотов В. В. Формирование русского средневекового права. - М., 2003. - С. 340.

Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса (по изд. 1917 г.). - М., 2003. - С. 101.

Дювернуа Н. Указ. соч. - С. 186.

Момотов В. В. Указ. соч. - С. 341.

См.: Дювернуа Н. Указ. соч. - С. 176.

Там же. - С. 175.

Момотов. соч. - С. 349.

Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. - М., 1949. - С. 517.

Момотов. соч. - С. 351.

Дювернуа Н. Указ. соч. - С. 182.

Владимирский-Буданов истории русского права. - Ростов-на-Дону, 1995. - С. 583.

См.: Момотов русского средневекового права. - М., 2003. - С. 343.

Псковская судная грамота // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 1. - М., 1984. - С. 344.

Дювернуа Н. Указ. соч. - С. 199.

Там же. - С. 382.

Момотов В. В. Формирование русского средневекового права. - М., 2003. - С. 360.

Дювернуа Н. Указ. соч. - С. 197.

Псковская судная грамота // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 1. - М., 1984. - С. 69.

См.: Черепнин Л. В. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. - М., 1969. - С. 50.

См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. - Ростов-на-Дону, 1995. - С. 583.

Для древнерусского права характерен состязательный процесс с равенством сторон при пассивной роли суда. Суд был гласным и открытым. Судопроизводство носило устный характер.

Суды не были отделены от администрации. Суд не разделялся на уголовный и гражданский.. Особой формой предварительного расследования дела был свод. Свод начинался закличем - публичным объявлением о краже. Если законный собственник находил человека со своей вещью, тот (новый владелец вещи) должен был объяснить, где и у кого он ее приобрел и так дальше; человек, который не мог объяснить происхождение похищенной вещи, объявлялся вором и подлежал соответствующей ответственности. Крайним (т.е. вором) объявлялся также тот, в чьих руках находилась вещь до того, как ее следы уходили в другую землю. Также собственник забирал свою вещь, если свод доходил до третьего, а третий сам продолжал свод.

Свидетели делились на послухов (рассказывали про образ жизни подозреваемого и пр.) и видоков (очевидцев происшествия). Были и вещественные доказательства (например, поличное - украденная вещь).

Особым видом доказательства была ордалия, выделялись испытания железом, испытания водой.

Система преступлений и наказаний по “Русской правде”

Преступление (П) по РП определяется термином «обида», т. е. причинение морального или материального ущерба лицу или группе лиц, а не нарушение закона или государственной воли. П не отграничивается в законе от деликта. Объект П - личность и имущество. Объективная сторона П делится на две стадии: покушение на П и оконченное П. В РП проявляются зачатки понятия «соучастие», но еще нет разделения на роли соучастников. Все соучастники П отвечают поровну. К смягчающим обстоятельствам РП относит состояние опьянения, к отягчающим - корыстный умысел.

Субъект П - все физические лица, за исключением рабов. Субъективная сторона П включает умысел или неосторожность. РП еще не знает возрастного ограничения уголовной ответственности, понятия невменяемости, разграничения мотивов П. П делятся на:1.против личности 2.против имущества.

Система наказаний по РП довольно простая. Высшая мера наказания - поток и разграбление, назначалась за убийство в разбое, поджог и конокрадство. Наказание заключалось в конфискации имущества и обращении преступника вместе с семьей в рабство. Следующим по тяжести видом наказания была вира - штраф, который назначался только за убийство. Если за преступника платила община, то это называлось дикой вирой. За нанесение увечий, тяжких телесных повреждений назначались полувиры. Все остальные П наказывались продажей - штрафом, размер которого зависел от тяжести П. Продажа поступала в казну, а потерпевший получал урок - денежное возмещение за причиненный ущерб. Смертная казнь в РП не упоминается, хотя применялась на практике.

10. Феодальная раздробленность Руси: причины, оценка,последствия и формы правления государственных образований,их характеристика. Владимиро- Суздальское княжество .

С 30-х годов XII в. на Руси начинается процесс феодальной раздробленности, после смерти вел. кн. Мстислава Владимировича Великого. Предпосылки для раздробленности создал Любечский съезд 1097 года: "Каждый да держит вотчину свою" После этого князья постепенно перестали признавать свою зависимость от киевского великого князя. в XII-XIII вв. Большое развитие получила система иммунитетов, освобождавших боярские вотчины и удельные княжества, а также монастыри от (велико) княжеского управления и суда. Феодальная раздробленность в нашей стране имела два основных этапа: первый - XII-XIII вв. (до татаро-монгольского нашествия) и второй - XIII-XV вв. (период утраты национального суверенитета).

Причины: Среди 1экономических -систему натурального хозяйства.Отдельные хозяйственные единицы, такие как семья, община, княжество и др., изолировались друг от друга. Каждая из них была самообеспечивающейся, потреблявшей весь произведенный продукт. Вследствие этого товарный обмен не получил широкого распространения.

2социально-политические. Представители феодальной верхушки, превратившись из военной элиты в землевладельцев, добивались политической независимости. Начался процесс оседания дружины на землю.

В этот период происходят изменения в системе государственного управления - на смену десятичной системе приходит дворцово-вотчинная. Формируются два центра управления - дворец и вотчина.

3внешнеполитические причины. Главными из них были: вторжение монголо-татар и исчезновение торгового пути «из варяг в греки» .

Общественный строй Владимиро-Суздальского княжества был типичен для этого периода.

Господствующим классом являлся класс феодалов, в который включались бояре, дети боярские и слуги вольные. Большую роль играло духовенство, имевшее крупные земельные владения. В документах XII в. упоминаются и дворяне, которыми назывались княжеские слуги, получавшие за свою службу вознаграждение в виде денежного или земельного пожалования.

Так как на территории Владимиро-Суздальского княжества находилось много крупных городов, городское население имело значительное политическое влияние.

Феодально-зависимое население состояло из крестьян, живших на землях, принадлежавших князьям, боярам и другим феодалам.

Возглавлял Владимиро-Суздальское княжество великий князь, обладавший политическим влиянием. В своей деятельности он опирался на совет, состоявший из бояр и духовенства, княжескую дружину и феодальные съезды. Для решения важных вопросов могло созываться народное собрание - вече.

Во Владимиро-Суздальском княжестве существовала дворцово-вотчинная система управления. Она характеризуется следующими чертами: во главе системы стоял дворецкий; на местах представителями княжеской власти были посадники (наместники) и волостели, осуществлявшие функции управления и суда; вместо жалованья за службу они получали «корм» - часть собранного с населения.Во Владимирской земле действовала Русская Правда. В конце XIII - начале XIV в. было составлено Правосудие митрополичье, включавшее ряд норм Русской Правды и новые положения.

Вечевой строй Новгородской и Псковской феодальных республик, его характеристика.

Новгород не рассматривался ни одной княжеской семьей в качестве вотчины, власть и полномочия князя здесь были сильно урезаны. Князья в Новгороде с XIII в. стали фактически выборными, новгородцы призывали к себе кого-либо из Рюриковичей, обычно из северо-восточных княжеств. Т.о. в Новгороде установился республиканский строй. Новгородцы избирали даже архиепископа, который потом лишь утверждался митрополитом. Новгородская зависимость формально признала свою зависимость от Золотой Орды, следовательно, номинально признавала верховенство владимирского великого князя. В свою очередь, монголо-татары признавали новгородские порядки и не мешали вечевому управлению.

Высшим государственным органом Новгородской республики было вече ("парламент-митинг"). Существует две точки зрения на персональный состав веча:

1. Входили все взрослые мужчины (так считает, в частности, доц. С.М. Казанцев), т.е. была непосредственная демократия. Вместе с тем, на вече (как на народное собрание в Афинах) приходили далеко не все, кто мог бы в нем участвовать.

2. Входили представители населения (т.е. не все новгородцы) (так считает, в частности, Янин), т.е. была представительная демократия. В доказательство говорят о небольших размерах вечевой площади в Новгороде. Вече решало вопросы об избрании (изгнании) князя, избрании прочих высших должностных лиц Новгородской республики; вопросы войны и мира; налоговые вопросы; выпускало законодательные акты; судило высших должностных лиц. Князь (обычно из Рюриковичей) приглашался на княжение вечем. Князь был символом государства, защитником новгородских земель. Прибывая с дружиной в город, князь заключал договор с Господином Великим Новгородом. Князю и его дружинникам запрещалось приобретать в собственность недвижимость на новгородской земле. Князь имел право на получение определенных пошлин. Князь мог охотиться, но только в специально предназначенных для этого заповедных лесах. Совместно с посадником князь осуществлял судебные функции. Князь также назначал судей на местах, возможно, также судебных приставов. Архиепископ (владыка) возглавлял церковь, ведал мерами и весами, обладал некоторыми судебными и иными полномочиями, под его командованием состоял специальный архиепископский полк. Архиепископ председательствовал на заседаниях Боярского совета, который в Новгороде назывался "Оспода", а в Пскове - "Господа" Посадник избирался на определенный срок вечем. Действующий посадник назывался степенным, а бывший - старым. Также избирался вечем тысяцкий. Трудно разграничить полномочия посадника и тысяцкого, они решали оперативные вопросы жизни Новгородской республики. Им, как и другим новгородским должностным лицам, принадлежали определенные судебные полномочия: посадник вершил суд вместе с князем, а тысяцкий выступал судьей по торговым (коммерческим) спорам. Все города, входившие в состав Новгородской республики, считались новгородскими пригородами. Новгородский пригород Псков де-факто обладал широкой автономией, обычно имея даже собственного князя. Однако в Пскове не было собственных бояр, т.к. все они жили в Новгороде, поэтому делами Пскова управляли житьи (т.е. зажиточные) люди, которые в Новгороде были боярами оттерты от управления. Только в сер. XIV в. Псков получил официальное признание своей независимости со стороны Господина Великого Новгорода. Система государственного управления Пскова полностью копировала новгородский аналог. Однако в Пскове не было собственного архиепископа, здесь находился наместник новгородского владыки. Вместо посадника и тысяцкого, в Пскове функционировало 2 степенных посадника. Некоторые полномочия тысяцкого были спущены на уровень вниз, сотским.

Общественно-политический строй Новгородской и Псковской феодальной республик.

Они были расположены на северо-западе Руси. До XII в. Новгородская земля входила в состав Киевской Руси. В начале XII в В Новгороде сложился республиканский (феодальный) строй.Псковская земля была частью Новгородской республики до середины XIV в. В 1348 г. Псков, отделился от Новгорода и также стал феодальной республикой.

Господствующее положение занимали бояре - феодалы, крупные землевладельцы. Новгородское (псковское) боярство было тесно связано с торговлей с западными и русскими княжествами, ремеслом, эксплуатацией населения зависимых земель.

Интенсивное развитие ремесел и торговли привело к появлению широкого среднего класса новгородско-псковского общества, в который входили «житьи люди», «своеземцы» и купечество. К «житьим людям» относились средние феодалы, также занимавшиеся торговлей и ростовщичеством. «Своеземцами» назывались мелкие землевладельцы, обрабатывавшие землю самостоятельно или сдававшие ее в аренду. Купечество объединялось в сотни (гильдии) и торговало с русскими княжествами и с заграницей.Городское население состояло из купцов и ремесленников - «старейших» и «черных людей».Крестьянство состояло из смердов-общинников, половников - зависимых крестьян, работающих за часть продукта на господской земле, закладников и холопов.

форма государственного правления - феодальные республики.

Государственное управление Новгородом и Псковом осуществлялось вечем - собранием полноправных жителей мужского пола. Формально вече было высшим органом власти, решавшим все важнейшие экономические, политические, военные, судебные и административные вопросы. В полномочия веча входило избрание князя. Решения на собраниях должны были приниматься единогласно.

Реальная власть в Новгороде и Пскове принадлежала боярскому совету . Председательствовал в совете архиепископ. К компетенции совета относились: подготовка законопроектов, вечевых решений, контрольная деятельность, созыв вече, подбор кандидатур избираемых на вече должностных лиц и др.

Вооруженные силы включали княжескую дружину, владыческий полк и городское ополчение.

Высшими должностными лицами были посадник, тысяцкий, архиепископ и князь.

Посадник избирался вечем на один-два года из знатных бояр. Он председательствовал на вече, руководил боярским советом, ведал администрацией, внешнеполитическими делами; вместе с князем осуществлял вопросы управления, суда и командования вооруженными силами.

Тысяцкий избирался на вече из знатных представителей аристократии. Он занимался вопросами торговли и торгового суда, возглавлял народное ополчение и решал другие вопросы управления, помогая посаднику.

Архиепископ был хранителем государственной казны, контролером торговых мер и весов. Основная же роль архиепископа сводилась к главенству в церковной иерархии.

Князь приглашался на княжение гражданами. Предварительно его кандидатура обсуждалась на боярском совете и затем вносилась на утверждение в вече. Главной целью князя была организация защиты республики от внешних врагов. Военную, судебную и административную деятельность князь осуществлял вместе с посадником.

Территория Новгородского государства делилась на пятины, управление в которых строилось на началах местной автономии Пятины делились на волости, волости - на погосты.

Основные институты гражданского права в Псковской судной грамоте, их характеристика.

ПСГ- 1467г. Право собственности знает деление вещей на недвижимые ("отчина") и движимые ("живот") земли, рыболовные участки,лес.

Кроме наследственной вотчины, Псковская Судная Грамота регулирует и владение "кормлями" - землями, полученными от республики или от частных лиц в пожизненное (но не наследственное) владение. Кормли запрещалось продавать.

Договор купли-продажи недвижимого имущества заключался только в письменной форме, заключенная в нетрезвом состоянии могла быть признана недействительной по требованию одной из сторон.

Договор займа. Для признания действительным договора займа на сумму больше 1 рубля необходимо было, чтобы он был заключен в письменной форме и обеспечивался записью и закладом.

Договор поклажи. ПСГ был известен "договор поклажи" - хранения имущества. Судебные разбирательства по этим статьям производились только в том случае, если претензии были подкреплены "записями" - юридически заверенными актами:

Договор найма имущества.- складских помещений, амбаров, квартир для приезжих.

Договор личного найма. , заключавшемся с различными работниками.

Формы заключения договоров: 1) в устном порядке при свидетелях, 2) запись - письменный документ 3)доска - простой письменный документ хранящийся у составителя.

Преступления по ПСГ: 1) против государства (измена, или перевет);2) против судебных органов (взятка, либо тайный посул судье, насильственное вторжение в судебное помещение);3) имущественные преступления. Кража делилась на простую (кража из кладовой, с возу, лодки, скота) и квалифицированную (поджог, конокрадство, кража церковного имущества). За простую кражу полагался штраф в размере от 4 денег до 70 гривен (статья 1). За квалифицированную кражу полагалась смертная казнь.

;4) против личности (убийство, нанесение побоев, оскорбление действием). Круг субъектов преступления ПСГ не определяет, но по мнению многих исследователей, субъектами преступления, как и по Русской правде, не могут быть холопы. При совершении преступления несколькими лицами для соучастников устанавливалась одинаковая ответственность. В ПСГ не были установлены формы вины, смягчающие и отягчающие вину обстоятельства, покушение.

Наследственное право - наследование по закону и наследование по завещанию

Судебные органы. Суд во времена Русской Правды не был отделен от администрации, и судьей был, прежде всего, сам князь. Княжеский суд разрешал дела феодальной знати, междукняжеские споры. «Без княжа слова», однако, нельзя было «мучить» не только огнищанина, но и смерда (ст. 33 Кр. Пр., ст. 78 Пр. Пр.). К князю и судьям его (ст. 55 Пр. Пр.) мог пойти пожаловаться закуп. В «Поучении к детям» Владимир Мономах так говорит о себе как о судье: «На посадников не зря, ни на бирючи, тоже худого смерда и убогие вдовицы не дал есми сильным обидети».
Наиболее важные дела князь решал совместно со своими мужами боярами, менее важные рассматривались представителями княжеской администрации. Обычное место суда – «княж двор» (резиденция в столице и дворы княжеских чиновников в провинции). На местах действовали суды посадника, волостеля, которым помогали тиуны, вирники (сборщики судебных пошлин) и другие слуги. Русская Правда (ст. 41 Кр. Пр., многие статьи Пр. Пр.) определяет и размеры этих сборов в пользу многочисленных судебных лиц из вспомогательного персонала (мечника, детского, метельника).
Помимо суда государственного (князя и его администрации) в Киевской Руси активно формировался вотчинный суд – суд землевладельца над зависимым населением. Он формируется на основе иммунитетных пожалований (князь жалует монастырю Св. Георгия село Буйцы «с данию, с вирами и с продажами»). Можно назвать также суд общины, на котором могли решаться мелкие внутриобщинные дела. Но о функциях этого суда сведений в источниках не сохранилось. Функции церковного суда, ведавшего семейно-брачными отношениями, боровшегося с языческими обрядами, осуществляли епископы, архиепископы и митрополиты. Делами монастырских людей занимался настоятель монастыря – архимандрит.
Судопроизводство с древнейших времен включало в себя 3 стадии: установление сторон, производство суда и исполнение приговора. Обе стороны именовались истцами или суперниками (чуть позже – сутяжниками от тяжбы – судебного спора). Государство в качестве истца ещё не выступает, даже в делах уголовных, оно лишь помогает частному лицу в преследовании обвиняемого. Да и различия между уголовным и гражданским процессом ещё не существует, как и между следственным (инквизиционным) и обвинительным (состязательным). Сторонами во всех делах выступают частные лица: род, община, семья, потерпевшие. Суд представлял собой массовое действо, на которое прибывали толпы родственников, соседей и прочих пособников. Поводом к возбуждению дела могло быть не только исковое ходатайство семьи (об увечье или убийстве родственника), но и захват лица на месте преступления.
О самом древнем периоде известно ещё, что одной из форм начала процесса был заклич – публичное объявление о преступлении (пропаже имущества, к примеру) и начале поиска преступника. Давался трёхдневный срок для возврата похищенного, после чего лицо, у которого обнаруживалась вещь, объявлялось виновным. Оно было обязано вернуть похищенное имущество и доказать законность его приобретения. Если это удавалось сделать, начинался свод – продолжение поиска похитителя. Последний в своде, не имевший доказательств, признавался вором со всеми вытекающими отсюда последствиями. В пределах одной территориальной единицы (волости, города) свод шёл до последнего лица, при выходе на чужую территорию – до лица третьего, которое, уплатив повышенное возмещение убытка, могло начинать свод по месту своего проживания (ст. 35–39 Пр. Пр.).
Другое процессуальное действие – гонение следа – розыск преступника по следам. Если это был убийца, то обнаружение его следов на территории общины обязывало её членов платить «дикую виру» или искать виновника. Если следы терялись в лесах, на пустошах и дорогах, поиски прекращались (ст. 77 Пр. Пр.).
Суд был состязательным, a это значит, что обе стороны «тягались» на равных условиях, собирали и представляли доказательства и улики. В судебном процессе использовались различные виды доказательств устные, письменные, свидетельские показания. Очевидцы происшествия назывались видоками, кроме них выступали послухи – свидетели «доброй славы» обвиняемого, его поручители. Послухом мог быть только свободный человек, в качестве видоков привлекались закупы («в малой тяжбе») и боярские тиуны (холопы) – (ст. 66 Пр. Пр.).
При ограниченном количестве судебных доказательств по решению суда применялись присяги («роты») и ордалии (испытания железом и водой). О последних мы знаем лишь по западным источникам, ибо прямых свидетельств об ордалиях на Руси нет. При испытании железом о виновности испытуемого судили по характеру ожога от раскаленного металла; при испытании водой подозреваемого, связанного особым образом, погружали в воду, если он не тонул, то признавался виновным. Ордалии – это разновидности суда божьего. Возможно, что уже в древности на Руси при недостаточности доказательств для окончательного выяснения истины применялся судебный поединок, но сведения о нём сохранились лишь от более позднего времени (поле). Мы вернемся к нему в свое время.
Такие общие представления о древнерусском праве, о процессуальных судебных нормах дают нам Русская Правда и другие источники. Мы видим, что законодатель руководствовался принципом казуальности (ссылкой на конкретный случай) и не прибегал к теоретическим обобщениям. Целый ряд правовых норм только намечается в законодательстве, и разработка их является делом будущего.

Еще по теме Суд и процесс в древнерусском государстве:

1. 2. Верховный суд республики, краевой (областной) суд, суд города федерального значения, суд автономной области, суд автономного округа