Сциентизм и антисциентизм в философии кратко. Сциентизм - это что такое

20.09.2019

В конце XIX – начале XX века в философии сложилось идейное направление, абсолютизирующее роль научного знания в системе культуры. Возникновение этого явления стало возможным благодаря динамичному развитию науки и последовавшему за этим росту интереса ученых к определению роли и места науки в жизни общества. Описанное направление мысли стало именоваться «сциентизмом ».

Принято считать, что корни идейной позиции сциентизма содержатся в утопии «Новая Атлантида», написанной Фрэнсисом Бэконом в началеXVII века. Сциентистские позиции сильны в философии позитивизма. Тяготение к сциентизму легко обнаруживаются также и в марксизме.

Наиболее типичными представителями сциентизма принято считать логических позитивистов (М. Шлик, Л. Витгенштейн, О. Нейрат, Р. Карнап, Г. Рейхенбах и др.), считавших научными лишь те утверждения, истинность или ложность которых можно проверить на опыте или посредством процедуры верификации. Все другие утверждения они считали лишенными смысла и ложными.

Господство сциентизма на определенном этапе привело к отрицательным явлениям в развитии социогуманитарного знания. Внешнее подражание точным наукам привело к искусственному применению математической символики в анализе социогуманитарных проблем, а также к целенаправленному приданию изучению философских проблем формы точных наук. Более того, сциентизм абсолютизировал естественные и точные науки в качестве единственного знания. В крайних проявлениях (как, например, в неопозитивизме) сциентизм пришел к полному отрицанию познавательного смысла и значения философской проблематики.

Во время научно-технической революции (НТР) в противовес сциентизму стала развиваться концепция антисциентизма , отрицающая неограниченные возможности науки в деле решения проблем существования человеческого общества. Антисциентистский подход подчеркивает важное, но не главенствующее место науки в организации общественной жизни.

Антисциентистский подход обращает внимание на ограниченность возможностей научного метода в решении проблем существования человеческого общества. Крайние проявления антисциентизма приводят к оценке науки как враждебной существованию человека.

Антисциентизм рассматривает социогуманитарное знание как форму сознания, по отношению к которой неприменим принцип научного исследования. Философия же определяется как нечто, что стоит над наукой и принципиально отличается от нее. Наука же, носящая утилитарный характер, не способна достичь понимания подлинных проблем человека и мира.

По мнению антисциентистов, сциентизм подавляет личность и лишает ее человеческого лица. В частности, английский физик и философ Майкл Полани утверждал, что сциентизм в настоящее время столь же сильно сковывает человеческое мышление, как это делала Церковь в Средние века. Немецкий философ Герберт Маркузе, развивая концепцию «одномерного человека», показал, каким образом происходит сведение многообразия личности к одному технократическому параметру. Японский мыслитель Дайсэцу Судзуки считал, что стремление сциентизма к объективности в познании личности приводит к изучению жизни человека как научно-концептуальной, в то время как человек живет глубокой личностной жизнью, к которой невозможно применить научные термины.

В XX веке сильное распространение получила критика сциентизма в формате антиутопий, в которых авторы показали совершенную науку, приведшую к подавлению индивидуальности личности и ее свободы. Выдающиеся антиутопические произведения создали такие литературные мастера, как Г. Уэллс, Е. Замятин, Р. Брэдбери, братья Стругацкие, О. Хаксли и др.

от лат. scientia - наука) - абсолютизация роли науки в системе культуры, в идейной жизни общества, когда в качестве образца берутся естественные науки (особенно, физика - физикализация всего), математика (математизация всего).

Отличное определение

Неполное определение ↓

СЦИЕНТИЗМ (в социологии)

направление в бурж. социологии 19–20 вв., представители к-рого ориентируют социологич. исследование и социология, теорию на задачи и методологию естеств. наук. С. является одним из интегральных элементов концепций Конта, Спенсера и др. Первый этап С. характери- зуется разработкой натуралистически-эволюционистских концепций обществ. процессов (Спенсер, Тард, Гумплович, Уорд). Основой С. на этом этапе выступает размежевание социального знания и философии, стремление превратить социологию в позитивную науку. Второй этап в развитии С. наступает с 20-х гг. 20 в. в итоге развития социологии как эмпирич. знания. Программа "сциентистской" социологии, сформулированная в 30-х гг. "социологич. неопозитивизмом" (Дж. Ландберг) в США, включает оппозицию социологам- эволюционистам 19 – нач. 20 вв. Специф. чертой современной "сциентистской" социологии является акцент на прикладной, социально-инженерной функции социального знания. Согласно взглядам совр. "сциентистов": 1) социолог не определяет цели и проблемы исследования – это решает "руководство" обществом, 2) "руководство" получает из рук социологов "орудия" (т.е. данные, рекомендации, советы), к-рые оно может по своему усмотрению применять или не применять и если применять, то в любом направлении, 3) для выработки этих рекомендаций социология должна отрешиться от филос. взгляда на общество и от самостоят. определения тенденций обществ. развития. Это прагматич. понимание социальной функции науки связывается с местом, к-рое она занимает в системе социальных отношений. Гл. достижение своей дисциплины сторонники С. усматривают в том, что она стала на путь разработки способов частичной рационализации капиталистич. общества в области произ-ва, быта, политики и предоставляет в распоряжение монополистов и политиков информацию, необходимую для смягчения противоречий и конфликтов (преступность, расовая дискриминация, безработица и т.д.). Социология, последовательно и безотказно выполняющая заказы "руководства" (что якобы тождественно удовлетворению потребностей общества в целом), становится, согласно С., силой научного развития общества. Концепция С. в социологии тесно связана с бурж. утопич. теориями "научно организованного" общества, в к-рых тенденции роста бюрократич. организованности совр. капитализма выдаются за процесс ликвидации стихийности и формирование "нового типа" общества. Ряд либеральных социологов критикует программу С. как консервативную социальную утопию, миф. Р. Миллс, У. Уайт и др. характеризуют С. как обыденное представление бурж. социального ученого, выступающего в 20 в. в роли винтика монополистич. орг-ций и ищущего идеологич. оправдание своего положения и выполняемых им задач. В то же время С. подвергается критике с позиций иррационализма (Хайек). "Сциентистское" мировоззрение во многом является своего рода ширмой, за к-рую прячется бурж. интеллигент перед лицом социальных проблем, оправданием аполитичности. Лит.: Новиков Н. В., О "сайентистской" тенденции в совр. бурж. социологии, в сб.: Социальные исследования, М.. 1965; ?naniесki F., The method of sociology. N. Y., 1934; Lundberg G. ?., Foundations of sociology, N. Y., 1939; его же, Can science save us?, N. Y.–L.–Toronto, 1961; Hayek F. ?., The counter-revolution of science, Glencoe (III.), 1952; Lundberg G. ?., Schrag С. С., Larsеn ?. N.. Sociology..., N. Y.–L., 1954; Knox J. В., The sociology of industrial relations, N. Y., ; Whyte W. H., The organization man, N. Y., 1956; Mills Ch. Wr., The sociological imagination, N. Y., 1959; An outline of man´s knowledge of the modern world, ed. by L. Bryson, N. Y., ; Gella ?., Ewolucjonizm, a pocza.tki socjologii, Wr.–Warsz.–Kr., 1966. H. Новиков. Москва.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Описание

Сциентизм начал формироваться в конце XIX - начале вв., когда с развитием науки был поставлен вопрос о её роли и месте в культуре. Традиция современного сциентизма имеет прочные корни. Уже в утопии Ф. Бэкона «Новая Атлантида» можно найти сциентисткие представления. Также сциентисткие взгляды содержатся в таких философских и идеологических учениях как марксизм .

Сциентизм не является строго оформленной системой взглядов, он представляет собой идейную ориентацию и проявляется по-разному: от подражания точным наукам (система определений, логический формализм, аксиоматическое построение в анализе философско-мировоззренческих или социально-гуманитарных проблем, искусственное применение математической символики), вплоть до отрицания философско-мировоззренческих проблем как лишённых смысла для познания и значения (неопозитивизм) и рассмотрения естественных наук в качестве единственного возможного знания. Философии как особой форме познания сциентизм не придает значения.

Бердяев по-своему решает проблему сциентизма и антисциентизма, замечая, что «никто серьёзно не сомневается в ценности науки. Наука - неоспоримый факт, нужный человеку. Но в ценности и нужности научности можно сомневаться. Наука и научность - совсем разные вещи. Научность есть перенесение критериев науки на другие области, чуждые духовной жизни, чуждые науке. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку все должно покоряться, что ее запреты и разрешения имеют решающее значение повсеместно. Научность предполагает существование единого метода… Но и тут можно указать на плюрализм научных методов, соответствующий плюрализму науки. Нельзя, например, перенести метод естественных наук в психологию и в науки общественные». И если науки, по мнению Н. Бердяева, есть сознание зависимости, то научность есть рабство духа у низших сфер бытия, неустанное и повсеместное сознание власти необходимости, зависимости от «мировой тяжести». Бердяев приходит к выводу, что научная общеобязательность - это формализм человечества, внутренне разорванного и духовно разобщённого.

Л. Шестов пишет, что наука покорила и соблазнила человечество не своим всеведением и не доказательством невозможности удовлетворительного разрешения всех сомнений тревожащих людей, а житейскими благами, вскружившими голову столь долго бедствующему человечеству. Он ссылается на Толстого, Достоевского и других авторов, пытавшихся противопоставить мораль науке, но чьи старания не смогли этого сделать. «Закон или норма является отцом двух сестёр - науки и нравственности. Они могут быть во вражде временами и порою даже ненавидеть друг друга, но рано или поздно скажется их общее родство, и они непременно помирятся» .

Ещё Шестов указывает множество единичных фактов, выбрасываемых наукой за борт словно ненужный и лишний балласт. Наука обращает свой взор лишь на те явления, которые случаются постоянно и с известной правильностью. Самым драгоценным материалом для науки являются случаи, в которых явление может быть вызвано искусственно, то есть когда есть возможность эксперимента. Он задаётся вопросом как же тогда быть с единичными, не повторяющимися и не вызываемыми случаями. Наука, по его мнению, требует молчать о них. Шестов обращается к современникам с тем, чтобы те забыли научное донкихотство и постарались довериться себе .

Критика сциентизма

Сциентизм подвергся существенной критике со стороны большого количества известных мыслителей.

По мнению антисциентистов, вторгаясь во все сферы жизнедеятельности человека наука делает их бездуховными, лишёнными романтики и человеческого лица.

Д. Т. Судзуки отмечая то, что сциентисты стремятся к объективности и избегают субъективности и личного опыта, также отмечает, что сциентисты не берут во внимание то, что человек живёт не научно-концептуальной, а конкретной личностной жизнью, к которой научные определения не могут быть применены ввиду того, что они даются «к некой жизни вообще». Более важным по сравнению с концепциями Судзуки считает обнаружение собственной жизни: «Знающая себя личность никогда не предаётся теоретизированию, не занята писанием книг и поучением других - такая личность живет своей единственной, свободной и творческой жизнью» . Сравнивая научный подход и подход дзэн , Судзуки указывает на то, что дзэн считает, что есть более прямой внутренний метод познания реальности по сравнению со сциентизмом .

Возможно, самая радикальная и бескомпромиссная критика критика сциентизма, основанная на альтернативных взглядах на науку , эпистемологию и метафизику , исходит от представителей интегрального традиционализма , называемых также перенниалистами. Традиционалистская перенниалистская критика на Западе впервые была изложена французским метафизиком Рене Геноном в начале XX столетия, однако эта [какая? ] традиция считается [кем? ] уходящей корнями вглубь веков и распространена по всему миру. Она известна под названиями «перенниализм», «вечная философия», «Philosophia Perennis » или «Religio Perennis». Важнейшие фигуры в традиционалистской школе - Фритьоф Шуон, Ананда Кумарасвами , Сейид Хоссейн Наср , Олдос Хаксли , Мирча Элиаде и др.

Перенниалистская критика сциентизма основана на метафизической точке зрения о существовании трансперсонального сознания, составляющего глубинную основу всех вещей, в котором нет разделения на субъект и объект, на мышление и бытие. Бог - это реальность, полнота существования, как трансцендентного, так и имманентного. Фритьоф Шуон полагал, что неспособность современной науки объяснить многие феномены обусловлена тем, что она игнорирует высшие уровни сознания и объективной реальности. По словам Шуона, хотя наука и преуспела в накоплении огромного количества наблюдений в разрезе пространства, тем не менее, в разрезе времени она является более невежественной, чем любой сибирский шаман, который по крайней мере основывается на мифологии.

Критика сциентизма перенниалистами не получила признания в академических кругах.

Примечания

В. С. Швырев Сциентизм // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Степин.. - М .: Мысль, 2000-2001. - ISBN 5-244-00961-3
Э. Г. Юдин. //Большая советская энциклопедия . - М.: Советская энциклопедия. 1969-1978.
"The term scientism is ordinarily used with pejorative intent." Donald R. Peterson, Science, Scientism, and Professional Responsibility, Clinical Psychology: Science and Practice, Volume 11, Issue 2, pp.196–210, June 2004
"The term "scientism" is sometimes used in a pejorative sense." C. Hakfoort, Science deified: Wilhelm Osstwald"s energeticist world-view and the history of scientism, Annals of Science, Volume 49, Issue 6, 1992, pp.525-544
"Scientism...a term of abuse since Friedrich Hayek first popularized it in the 1940s." Robert C. Bannister, Sociology and Scientism: The American Quest for Objectivity, 1880-1940, The University of North Carolina Press, 1991, p.8
Руссо Ж-Ж. Рассуждение по вопросу: способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов. Трактаты. / пер. А. Д. Хаютина. М., 1969. С. 20.
Антология мировой философии: В 4 т. Т. 3. М., 1972. С.210
Бердяев Н. Н. Философия свободы. Смысл творчества. - М., 1989. С. 67, 352.
Там же. С. 264-265
Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. - Л., 1991. С. 37
Там же С. 170-171
Shah, M. Maroof and Shah, Manzoor A. Modern science and scientism: A perennialist appraisal. // European Journal of Science and Theology, June 2009, Vol.5, No.2, 1-24
Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. Пер. с англ. М.: REFL-book, 1994.
Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии / Под ред. В. А. Лекторского, В. А. Аршинова; пер. с англ. М. Б. Гнедовского, Н. М. Смирновой, Б. А. Старостина. - М., 1995. С. 276.
, с. 22
, с. 40-41
, с. 42
F. Schuon, Dimensions of Islam, George Allen and Unwin Ltd., London, 1969, 136.
F. Schuon, Light on the Ancient Worlds, World Wisdom Books, Bloomington, 1984, 34.

См. также

Литература

Э. Фромм , Д. Судзуки , Р. де Мартино Дайзетцу Судзуки. Лекции о дзен-буддизме // Дзен-буддизм и психоанализ / Ред. О. Ю. Бойцова. - М .: Весь Мир , 1997. - 240 с. - (Библиотека психоанализа). - ISBN 5-7777-0023-3

Ссылки

Сергей Худиев Великий сциентистский миф // Православие и мир , 29.07.2010 г.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Синонимы :

Смотреть что такое "Сциентизм" в других словарях:

- (от лат. scientia знание, наука) термин (употребляемый обычно как негативный), обозначающий взгляды людей, которые чрезмерно преувеличивают роль науки в культуре и обществе в целом. Обвинения в С. часто основываются на узкой, ограниченной… … Философская энциклопедия

Культ науки в наше время привел к попыткам провозгла-шения ее как высшей ценности развития человеческой циви-лизации. Сциентизм (от лат. scenta - «знание, наука»), пред-ставив науку культурно-мировоззренческим образцом, в гла-зах своих сторонников предстал как идеология «чистой, ценностно-нейтральной большой науки». Он предписывал ориентироваться на методы естественных и технических наук, а критерии научности распространять на все виды человеческого освоения мира, на все типы знания и человеческое общение в том числе. Одновременно со сциентизмом возникла его ан-титеза - антисциентизм, провозглашавшая прямо проти-воположные установки. Он весьма пессимистически относил-ся к возможностям науки и исходил из негативных последствий НТР, требовал ограничения экспансии науки и возврата к тра-диционным ценностям и способам деятельности.

Сциентизм и антисциентизм представляют собой две ост-ро конфликтующие ориентации в современном мире. К сто-ронникам сциентизма относятся все те, кто приветствует до-стижения НТР, модернизацию быта и досуга, кто верит в без-граничные возможности науки и, в частности, в то, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существо-вания. Наука оказывается высшей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и оптимизмом приветствуют все новые и новые свидетельства технического подъема.

Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия научно-технической революции, их пессимистические на-строения усиливаются по мере краха всех возлагаемых на на-уку надежд в решении экономических и социально-полити-ческих проблем.

Сциентизм и антисциентизм возникли практически одно-временно и провозглашают диаметрально противоположные установки. Определить, кто является сторонником сциентиз-ма, а кто антисциентист, нетрудно. Аргументы тех и других легко декодируются, имея разновекторную направленность:

Сциентисты приветствуют достижения науки. Антисциентиты испытывают предубежденность против научных инноваций.

Сциентисты провозглашают знание как наивысшую культурную ценность. Антисциентисты не устают под-черкивать критическое отношение к науке.

Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, при-влекают свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, обрывая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлин-но гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наука является производительной си-лой общества, производит общественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности. Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и ее до-стижения. Следовательно, она не способна сделать свои успе-хи благодеянием для всех людей, для всего человечества.

Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жизни и стремятся к «онаучиванию» всего общества в целом. Только благодаря науке жизнь может стать орга-низованной, управляемой и успешной. Антисциентис-ты считают, что понятие «научное знание» не тожде-ственно понятию «истинное знание».

Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие ос-трые проблемы, связанные с негативными последстви-ями всеобщей технократизации. Антисциентисты при бегают к предельной драматизации ситуации, сгущают краски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большее число своих сторонников.

Однако указанные позиции выступают как две крайности и отображают сложные процессы современности с явной од-носторонностью.

Ориентации сциентизма и антисциентизма носят универсальный характер. Они пронизывают сферу обыденного со-знания независимо от того, используется ли соответствующая им терминология и называют ли подобные умонастроения латинским термином или нет. С ними можно встретиться в сфере морального и эстетического сознания, в области пра-ва и политики, воспитания и образования. Иногда эти ори-ентации носят откровенный и открытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. Действительно, опасность получения непригодных в пищу продуктов химического син-теза, острые проблемы в области здравоохранения и эколо-гии заставляют говорить о необходимости социального кон-троля за применением научных достижений. Однако повыше-ние стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляют очки в пользу сциентизма.

Экзистенциалисты во всеуслышание заявляют об ограниченности идеи гносеологической исключительности науки. В ча-стности, Серен Кьеркегор противопоставляет науку как не-подлинную экзистенцию вере как подлинной экзистенции и, совершенно обесценивая науку, засыпает ее каверзными воп-росами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов? Изобре-тения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необходимую человеку духовность. Даже когда мир будет объят пламенем и разлагаться на элементы, дух ос-танется при своем, с призывами веры.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сфе-ры человеческой жизни делает ее бездуховной, лишенной че-ловеческого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых от-ношений. Возникает неподлинный мир, который сливается со сферой производства и необходимости постоянного удов-летворения все возрастающих вещистских потребностей. Адепты сциентизма исказили жизнь духа, отказывая ему в аутентичности. Делая из науки капитал, они коммерциализировали науку, представили ее заменителем морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

Яркий антисциентист Г. Маркузе выразил свое негодова-ние против сциентизма в концепции «одномерного человека», в которой показал, что подавление природного, а затем и ин-дивидуального в человеке сводит многообразие всех его проявлений лишь к одному технократическому параметру. Те перегрузки и перенапряжения, которые выпадают на долю современного человека, свидетельствуют о ненормальности самого общества, его глубоко болезненном состоянии. К тому же ситуация осложняется тем, что узкий частичный специа-лист (homo faber), который крайне перегружен, заорганизован и не принадлежит себе, - это не только представитель техни-ческих профессий. В подобном положении может оказаться и гуманитарий, чья духовная устремленность будет сдавлена тисками нормативности и долженствования.

Бертран Рассел, ставший в 1950 г. лауреатом Нобелевской премии по литературе, в поздний период своей деятельности склонился на сторону антисциентизма. Он видел основной порок цивилизации в гипертрофированном развитии науки, что привело к утрате подлинно гуманистических ценностей и идеалов.

Майкл Полани - автор концепции личностного зна-ния - подчеркивал, что «современный сциентизм сковывает мысль не меньше, чем это делала церковь. Он не оставляет места нашим важнейшим внутренним убеждениям и при-нуждает нас скрывать их под маской слепых и нелепых, не-адекватных терминов».

Крайний антисциентизм приводит к требованиям ограни-чить и затормозить развитие науки. Однако в этом случае встает насущная проблема обеспечения потребностей посто-янно растущего населения в элементарных и уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-теоретической деятельности закладываются проекты будуще-го развития человечества.

Дилемма сциентизм - антисциентизм предстает извечной проблемой социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается реальностью, а его негативные последствия не только отражаются болезненны-ми явлениями в культуре, но и уравновешиваются высшими достижениями в сфере духовности. В связи с этим задача со-временного интеллектуала весьма сложна. По мнению Э. Агацци, она состоит в том, чтобы «одновременно защищать науки и противостоять сциентизму».

Примечательно и то, что антисциентизм автоматически перетекает в антитехнологизм, а аргументы антисциентистского характера с легкостью можно получить и в сугубо науч-ной (сциентистской) проблематике, вскрывающей трудности и преграды научного исследования, обнажающей нескончае-мые споры и несовершенство науки.

XX век так и не предложил убедительного ответа в реше-нии дилеммы сциентизма и антисциентизма. Человечество, задыхаясь в тисках рационализма, с трудом отыскивая духов-ное спасение в многочисленных психотерапевтических и ме-диативных практиках, делает основную ставку на науку. И, как доктор Фаустус, продав душу дьяволу, связывает именно с ней, а не с духовным и нравственным ростом, прогрессив-ное развитие цивилизации.

Культ науки и провозглашение ее как наивысшей ценности развития человеческой цивилизации привел к утверждению в XX в. сциентистского мировоззрения. Сциентизм (от лат. scientia - знание, наука), представил науку как культурно-мировоззренческий образец и рассматривался сторонниками этого мировоззрения как идеология «чистой, ценностно-нейтральной большой науки». Он предписывал ориентироваться на методы естественных и технических наук, точное математизированное естествознание и распространял критерии научности на все виды человеческих взаимоотношений с миром, на все типы знания и человеческое общение в том числе; ему свойственна абсолютизация роли науки.

Одновременно со сциентизмом возник и антисциентизм, провозглашавший прямо противоположные установки, характеризующийся весьма пессимистическим отношением к возможностям науки. Антисциентизм исходил из негативных последствий НТР и требовал ограничения экспансии науки, возврата к традиционным ценностям и способам деятельности.

Сциентизм и антисциентизм представляют собой две остро конфликтующие ориентации в современном мире. Сторонники сциентизма приветствуют модернизацию быта и досуга, достижения НТР, убеждены в безграничных возможностях науки, в частности в том, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существования, с воодушевлением приветствуют все новые свидетельства технического подъема.

Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия НТР, их пессимистические настроения усиливаются по мере краха возлагаемых на науку надежд в решении экономических и социально-политических проблем. Антисциентисты подчеркивают значение искусства, религии, нравственности в жизни человека. Философский антисциентизм противопоставляет науку и свободу; религиозный антисциентизм настаивает на религиозной мотивации всех человеческих проявлений.

Важно подчеркнуть, что сциентизм и антисциентизм носят универсальный характер, пронизывая сферу обыденного сознания - области морали и эстетики, права и политики, воспитания и образования, - независимо оттого, называют ли подобные умонастроения указанными терминами или нет. Иногда умонастроения сциентистов и антисциентистов носят откровенный и открытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. В философии сциентистские тенденции проявляются в игнорировании ее смысложизненной проблематики и мировоззренческого характера.

Определить сторонников сциентизма и антисциентизма нетрудно: аргументы сциентистов и антисциентистов диаметрально противоположны. Сциентисты приветствуют достижения науки - антисциентисты испытывают предубежденность против научных инноваций; сциентисты провозглашают научное знание как наивысшую ценность культуры - антисциентисты не устают подчеркивать недостаточность науки и критическое к ней отношение.

Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, напоминают, что наука Нового времени, опровергая путы средневековой схоластики, выступала за обоснование культуры и новых, подлинно гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наука является производительной силой общества и имеет безграничные познавательные возможности.

Антисциентисты в качестве своего аргумента подчеркивают, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и подвержено опасностям, источником которых стала сама наука и ее достижения. Следовательно, наука не способна сделать свои успехи благодеянием для всего человечества.

Сциентисты считают науку ядром всех сфер человеческой жизни и стремятся к «онаучиванию» всего общества в целом, утверждая, что только благодаря науке жизнь может стать организованной, управляемой и успешной. В отличие от них антисциентисты убеждены, что понятие «научное знание» не тождественно понятию «истинное знание» - для человека не менее важна сфера чувств и переживаний.

Сциентисты намеренно игнорируют многие острые проблемы, связанные с негативными последствиями всеобщей технократизации. Антисциентисты прибегают к предельной драматизации ритуации, сгущают краски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большое число своих сторонников.

Действительно, опасность получения непригодных в пищу продуктов химического синтеза, острые проблемы в области здравоохранения и экологии заставляют говорить о необходимости социального контроля за применением научных достижений. Однако возрастание стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляет аргументов в пользу сциентизма.

В истории философии существуют случаи яростного сопротивления распространению сциентистского мировоззрения. Так, представитель экзистенциализма Сёрен Кьеркегор противопоставляет науку как неподлинную экзистенцию вере - как подлинной экзистенции и, совершенно обесценивая науку, задает каверзные вопросы: Какие открытия сделала наука в области этики? Меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов?

«Суть сократовского незнания, - резюмирует подобный ход мысли С. Кьеркегор, - в том, чтобы отвергнуть со всей силой страсти любопытство всякого рода, чтобы смиренно предстать перед лицом Бога... Изобретения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необходимую человеку духовность. Даже когда мир будет объят пламенем и разлагаться на элементы, дух останется при своем, с призывами веры. Трактовать изобретение микроскопа как небольшое развлечение - куда ни шло, но приписывать ему серьезность было бы слишком... Претенциозные натуралисты делают из «законов» религию». Главное возражение, выдвигаемое Кьеркегором против естественных наук (а в действительности против позитивистского сциентизма), состоит в следующем: «Возможно ли, чтобы человек, воспринимая себя как духовное существо, мог увлечься мечтой о естественных науках (эмпирических по содержанию)?» Естествоиспытатель - человек, наделенный талантом, чувством и изобретательностью, но при этом не постигающий самого себя. Если наука становится формой жизни, то остается нерешенной проблема осознания своей духовной сути.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сферы человеческой жизни делает жизнь бездуховной, лишенной романтики. Дух технократизма отрицает мир подлинности, высоких чувств и красивых отношений. Возникает неподлинный мир, который сливается со сферой производства и необходимостью постоянного удовлетворения все возрастающих «вещистских» потребностей. Адепты сциентизма исказили жизнь духа, отказывая ему в аутентичности. Сциентизм, делая из науки капитал, коммерциализировал науку, представил ее как заменитель морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

Яркий антисциентист Герберт Маркузе выразил свое негодование против сциентизма, сформулировав концепцию «одномерного человека», в которой показал, что подавление природного, а затем и индивидуального в человеке сводит многообразие всех его проявлений лишь к одному технократическому параметру. Те перегрузки и перенапряжения, которые выпадают на долю современного человека, свидетельствуют о ненормальности самого общества, его глубоко болезненном состоянии. Ситуация осложняется тем, что узкий специалист (homo faber), который крайне перегружен, заорганизован и не принадлежит себе, - это не только представитель технических профессий, в подобном измерении может оказаться и гуманитарий, чья духовная устремленность будет сдавлена тисками нормативности и долженствования.

Известный ученый-логик Бертран Рассел, получивший в 1950 г. Нобелевскую премию по литературе, в поздний период своей деятельности стал сторонником антисциентизма. Он видел основной порок цивилизации в гипертрофированном развитии науки, что привело к утрате подлинно гуманистических ценностей и идеалов.

Автор концепции личностного знания Майкл Полани подчеркивал, что современный сциентизм сковывает мысль не меньше, чем это делала церковь. Он не оставляет места нашим важнейшим внутренним убеждениям и принуждает нас скрывать их под маской слепых и нелепых, неадекватных терминов.

Представители крайнего антисциентизма требуют ограничить и затормозить развитие науки. Однако эта позиция недальновидна, так как в этом случае возникает насущная проблема обеспечения потребностей постоянно возрастающего в количественном отношении населения в элементарных и уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-теоретической деятельности закладываются «проекты» будущего развития человечества.

Дилемма «сциентизм - антисциентизм» предстает как извечная проблема социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер общественного развития, в котором НТП оказывается реальностью, а его негативные последствия не только отражаются на культуре, но и уравновешиваются высшими достижениями в сфере духовности. В связи с этим задача современного интеллектуала весьма сложна - по мнению Э. Агацци, она состоит в том, чтобы одновременно защищать науки и противостоять сциентизму.

Примечательно и то, что антисциентизм автоматически перетекает в антитехнологизм, а аргументы антисциентистского характера с легкостью можно выявить и в сугубо научной (сциентистской) проблематике, в саморефлексии науки, вскрывающей трудности и преграды научного исследования, обнажающей нескончаемые споры и несовершенство науки. Не случайно Пол Фейерабенд, анализируя сущность современной науки, убеждал, что уже в далеком прошлом совершенно точно было известно, что попытка рационалистического исследования мира имеет свои границы и дает неполное знание. Он предлагал модель плюралистической эпистемологии, в которой использовались бы эвристический потенциал мифа, игры, непроизвольной активности. Наука, с его точки зрения, как идеология научной элиты должна быть лишена своего центрального места и уравнена с мифологией, религией и даже магией. Такая резко выраженная антисциентистская позиция направлена против критического рационализма и предлагает переоценку ценностей. Умеренный антисциентизм находит свое выражение в экологическом сознании, образуя его сердцевину.

Примечательны в связи с антисциентистской позицией рассуждения епископа Дж. Беркли (1685-1753) о том, что если люди взвесят те великие труды, прилежание и способности, которые употреблены в течение стольких лет на разработку и развитие наук, и сообразят, что, несмотря на это, значительная, большая часть наук остается исполненной темноты и сомнительности, а также примут во внимание споры, которым, по-видимому, не предвидится конца, и то обстоятельство, что даже те науки, которые считаются основанными на самых ясных и убедительных доказательствах, содержат парадоксы, совершенно неразрешимые для человеческого понимания, и что, в конце концов, лишь незначительная их часть приносит человечеству кроме невинного развлечения и забавы истинную пользу, если люди все это взвесят, то они легко придут к полной безнадежности и к совершенному презрению всякой учености.

История философии богата образцами сетований по поводу сложности науки. Дэвид Юм (1711-1776) утверждает, что не требуется даже особенно глубокого знания для того, чтобы заметить несовершенное состояние наук в настоящее время; ведь и толпа, стоящая вне храма науки, может судить по тому шуму и тем крикам, которые она слышит, что не все обстоит благополучно внутри его. Нет ничего такого, что не было бы предметом спора и относительно чего люди науки не держались бы противоречивых мнений. Самые незначительные вопросы не избегают наших прений, а на самые важные мы не в состоянии дать какого-либо достоверного ответа.

Предостережения против наук набирают силу, как это ни парадоксально, именно в эпоху Просвещения. По убеждению Жан Жака Руссо, надо пройти через множество ошибок, в тысячу раз более опасных, чем польза, приносимая истиною, чтобы этой истины достигнуть. Он подчеркивал, что если наши науки бессильны решить те задачи, которые они перед собой ставят, то они еще более опасны по тем результатам, к которым они приводят. Рожденные в праздности, они, в свою очередь, питают праздность, и невозместимая потеря времени - вот в чем раньше всего выражается вред, который они неизбежно приносят обществу.

Русские философы также не остаются безучастными в обсуждении вопроса о недостатках науки. Н.П. Огарев (1813-1877) уверен, что наука не составляет такой повсеместности, чтобы движение общественности могло совершаться исключительно на ее основании; наука не достигла той полноты содержания и определенности, чтобы каждый человек в нее уверовал.

Другая часть критических замечаний в адрес науки принадлежит духовно ориентированным мыслителям. П.Д. Юркевич (1804-1860), например, усматривает второстепенность, подсобность и зависимость науки от более главенствующего мира скрытых духовных постижений. Здесь уже аргументы направлены из сферы, наукой не являющейся, но с самых ранних времен ей сопутствующей: каждая наука имеет цену только как пособие к какому-нибудь ремеслу, пока она не дает замечать или чувствовать, что за внешним, являющимся миром есть мир высший, духовный, мир света и истины».

Суждения Н. Бердяева (1874-1948), Л. Шестова (1866-1938), С. Франка (1877-1950) занимают особое место в критике науки и имеют огромное влияние в силу не только приводимых в них заключений, но и яростного пафоса и переживания за судьбу и духовность человечества. Н. Бердяев убежден, что вера в бога науки ныне пошатнулась, доверие к абсолютной науке, к возможности построить научное мировоззрение, удовлетворяющее природу человека, подорвано. Причины он видит в том, что в область научного знания вторгаются новые явления, которые казенный догматизм ученых недавно еще отвергал как сверхъестественное... А с другой стороны, философия и гносеология выяснили, что наука сама себя не может обосновать, не может укрепить себя в пределах точного знания. Своими корнями наука уходит в глубь, которую нельзя исследовать просто научно, а верхами своими наука поднимается к небу. Даже для людей научного сознания становится все яснее и яснее, что наука просто некомпетентна в решении вопроса о вере, откровении, чуде. Да и какая наука возьмет на себя смелость решать эти вопросы? Ведь не физика же, не химия, не физиология, не политическая экономия или юриспруденция? Науки нет, есть только науки, - утверждал Н. Бердяев. Идея науки, единой и всеразрешающей, переживает серьезный кризис, вера в этот миф пала. Наука есть лишь частная форма приспособления к частным формам бытия.

Бердяев по-своему решает проблему сциентизма и антисциентизма, различая науку и научность. Он замечает, что никто серьезно не сомневается в ценности науки. Наука - неоспоримый факт, нужный человеку. Но в ценности и нужности научности можно сомневаться. Наука и научность - совсем разные вещи. Научность есть перенесение критериев науки на другие области, чуждые духовной жизни, чуждые науке. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку все должно покоряться, что ее запреты и разрешения имеют решающее значение повсеместно. Научность предполагает существование единого метода... Но и тут можно указать на плюрализм научных методов, соответствующий плюрализму науки. Нельзя, например, перенести метод естественных наук в психологию и в науки общественные. И если науки, по мнению Н. Бердяева, есть сознание зависимости, то научность есть рабство духа у низших сфер бытия, неустанное и повсеместное сознание власти необходимости. Бердяев приходит к выводу, что научная общеобязательность - это формализм человечества, внутренне разорванного и духовно разобщенного. Дискурсивное мышление принудительно.

Л. Шестов сокрушается, что наука покорила человеческую душу не тем, что разрешила все ее сомнения, и даже не тем, что она, как это думает большинство образованных людей, доказала невозможность удовлетворительного их разрешения. Она соблазнила людей не своим всеведением, а житейскими благами, за которыми так долго бедствовавшее человечество погналось с той стремительностью, с какой измученный продолжительным постом нищий набрасывается на предложенный ему кусок хлеба. Толстой, Достоевский и другие пытались восстановить против науки мораль - но их усилия в этом направлении оказались бесплодными. Нравственность и наука - родные сестры, родившиеся от одного общего отца, именуемого законом или нормою. Временами они могут враждовать меж собой и даже ненавидеть одна другую, как это часто бывает меж родными, но рано или поздно кровь скажется, и они примирятся непременно.

Шестов обращает внимание на реальное противоречие, гнездящееся в сердцевине зрелой науки, когда огромное количество единичных фактов выбрасывается ею за борт как излишний и ненужный балласт. Наука принимает в свое ведение только те явления, которые постоянно чередуются с известной правильностью; самый драгоценный для нее материал - это те случаи, когда явление может быть по желанию искусственно вызвано, т.е. когда возможен эксперимент. Но как же быть с единичными, не повторяющимися и не могущими быть вызванными явлениями? Если бы все люди были слепыми и только один из них на минуту прозрел и увидел бы красоту и великолепие Божьего мира, - утверждает Шестов, - наука не могла бы считаться с его показаниями. А между тем свидетельства одного зрячего значат больше, чем показания миллиона слепых. В жизни человека возможны внезапные озарения, хотя бы на несколько секунд. Неужели о них нужно молчать, потому что при нормальных обстоятельствах их не бывает и их нельзя вызвать в каждую данную минуту?! Наука этого требует. Шестов обращается к современникам с призывом забыть научное донкихотство и постараться довериться себе.

Однако ни конец второго тысячелетия, ни начало третьего так и не предложили убедительного решения дилеммы «сциентизм и антисциентизм». Человечество, задыхаясь в тисках рационализма, возлагает надежды на духовное спасение в многочисленных психотерапевтических и медитативных практиках, при этом высоко ценя их научное обоснование. Несмотря на тупики техногенного развития, связывает именно с наукой, а не с духовным и нравственным ростом прогрессивное развитие цивилизации. В сциентизированном мировоззрении человек предстает как носитель эффективности и нормативности, как существо всецело рациональное, подчиненное линейному прогрессу.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-01-31