Восстановление на работе жалоба в европейский суд. Подаем жалобу в европейский суд по правам человека. Изложение нарушений, описание использованных средств защиты

26.11.2019

В своем решении по делу Симич против Боснии и Герцеговины (75255/10) Европейский Суд по правам человека единогласно признал жалобу необоснованной.

Дело касалось увольнения Симича с должности судьи Конституционного Суда. Ссылаясь, в частности, на статью 6 § 1 (Право на справедливое судебное разбирательство) и статью 10 (свобода выражения мнения), Симич утверждал, что производство по делу о его увольнении не было справедливым и его отстранили от должности из-за заявления в СМИ с критикой Конституционного Суда.

ЕСПЧ установил, что у Симича была возможность представить свои объяснения при рассмотрении дела в Конституционном Суде, как в письменной, так и в устной форме, и проверить, а также прокомментировать все соответствующие документы, как это требуется в честном и состязательном процессе. Кроме того, заявитель не мог смириться в своей жалобе с тем, что не было публичного слушания по его делу, как он просил во время разбирательства.

Кроме того, Европейский суд пришел к выводу, что Симич был отстранен от должности за нанесение вреда авторитету Конституционного Суда и репутации судьи. Поэтому причины для увольнения Симича были обусловлены поведением, несовместимым с должностью, а именно его письмо высокопоставленному политику, которое, несомненно, вызвало подозрение в его беспристрастности и независимости, а не из-за его публичного высказывания мнения через СМИ.

Основные факты

Заявитель - Крстан Симич, является гражданином Боснии и Герцеговины, родился в 1948 году и живет в Баня-Луке.

Симич был избран судьей Конституционного суда Боснии и Герцеговины в июне 2007 года. До принятия этой должности, заявитель был членом Национального собрания Республики Сербской и вице-президентом политической партии (Альянс независимых социал-демократов, SNSD).

В ноябре 2009 года местная неправительственная организация передала в Конституционный суд письмо, которое было написано в мае 2009 года Симичем и адресовалось президенту SNSD и тогдашнему премьер-министру Республики Сербской. В письме Симич обсудил работу Конституционного Суда и высказал свои замечания о работе сотрудников правительства Республики.

В период с 31 декабря 2009 по 8 января 2010 года Симич также дал интервью средствам массовой информации, в котором подверг критике Конституционный суд, обвинив его в коррупции, что, мол, позволил преступности и политике вмешиваться в свою работу. Он также провел пресс-конференцию, на которой обсудил некоторые случаи и прокомментировал беспристрастность суда.

Материалы для снятия Симича с должности предстали перед Конституционным судом. До начала разбирательства 3 декабря 2009 года он был приглашен в Конституционный суд, чтобы письменно объяснить свое письмо. На пленарном заседании, состоявшемся в марте 2010 года, он также предстал перед судом, подтверждая, что был автором письма и представил свои аргументы судьям. В заседании был объявлен перерыв, чтобы дать ему достаточно времени для проверки дела и назначения законного представителя. Симичу также было предложено представить письменное заявление.

Тем не менее, он не использовал свое право проверить дело, не явился на возобновленную сессию, не назначил законного представителя. На возобновлённой сессии в мае 2010 года единогласно было принято решение отстранить его от должности за причинение вреда репутации Конституционного суда и судьи. Конституционный Суд также признал, что он сознательно игнорировал необходимую для судьи сдержанность при выражении своего мнения и, таким образом, серьезно подрывал как авторитет Конституционного Суда, так и общественное доверие к судебной системе в целом.

Симич инициировал разбирательство в Государственном суде Боснии и Герцеговины с целью отменить решение Конституционного суда от мая 2010 года. Государственный суд отклонил эту просьбу, посчитав, что не обладает юрисдикцией для рассмотрения дела. В итоге это решение было оставлено в силе Апелляционной палатой Государственного суда в январе 2011 года.

Жалобы, процедура

Ссылаясь на статью 6 § 1 (Право на справедливое судебное разбирательство), Симич заявил, что разбирательство в Конституционном Суде по отстранению его от должности не было справедливым, в частности, потому, что ему не была предоставлена адекватная возможность представить свое дело и потому, что не было публичного слушания по его делу. Далее, ссылаясь на статью 10 (свобода выражения мнения), он утверждал, что был отстранен от должности из-за его публичных заявлений. Наконец, он утверждал, в соответствии со статьей 13 (право на эффективное средство правовой защиты), что не было эффективного средства правовой защиты в связи с его жалобами.

Решение Европейского суда по правам человека

Статья 6 (Право на справедливое судебное разбирательство)

Страсбургский суд не мог согласиться с доводом Симича, что разбирательство было несправедливым, поскольку ему не была предоставлена возможность представить свое дело. Наоборот, он имел возможность представить свое дело в Конституционном Суде, как в письменной, так и в устной форме. Ему также было предоставлено достаточно времени для проверки уголовного дела и назначения законного представителя, но он этого не сделал. Следовательно, у него была возможность получить знания и комментировать все соответствующие документы для влияния на решение Конституционного Суда, как это требуется в состязательном процессе.

По поводу жалобы Симича на отсутствие публичных слушаний по его делу, Европейский Суд отметил, что тот уже слышал лично на пленарном заседании в марте 2010 года, но не просил о том, чтобы слушания проходили в открытом режиме. Кроме того, не было никаких доказательств, что он сделал такой запрос на любой стадии судебного разбирательства. Таким образом, можно обоснованно считать, что Симич отказался от своего права на публичное разбирательство, резюмировал ЕСПЧ.

Следовательно, суд пришел к выводу, что жалобы Симича в соответствии со статьей 6 § 1 были необоснованными и должны быть отклонены, как неприемлемые.

Статья 10 (Свобода выражения мнения)

ЕСПЧ сначала отметил, что Симич дал интервью СМИ, в котором подверг критике Конституционный Суд и провел неразрешенную пресс-конференцию до его подачи письменного заявления в Конституционный суд о своем письме в мае 2009.

Кроме того, Симич был отстранен от должности за нанесение вреда авторитету Конституционного Суда и репутации судьи. Поэтому решение было связано в основном с его неспособностью выполнять функции судьи Конституционного Суда, а не его публично высказанным мнением. Действительно, причина для его отстранения было в его письме в мае 2009 года, которое, несомненно, вызвало подозрение в его беспристрастности и независимости, и поведение, несовместимое с ролью судьи.

Поэтому Европейский суд пришел к выводу, что жалоба Симича, в соответствии со статьей 10, была необоснованной и должна быть отклонена, как неприемлемая.

Статья 13 (Право на эффективное средство правовой защиты)

Суд отметил, что применение статьи 13 ограничено в таких случаях, как в настоящем деле, где заявитель утверждает о нарушении прав, предусмотренных Европейской Конвенцией, окончательным национальным судебным решением. Поэтому Страсбургский суд также заключил, что эта часть жалобы также является необоснованной и отклонил ее как неприемлемую.

Марьяна Торочешникова: 17 июня 2003 года Европейский суд по правам человека рассмотрит четвертое дело против Российской Федерации. Дело по жалобе жительницы Екатеринбурга Тамары Ракевич. Она жалуется на принудительное помещение ее в психиатрический стационар, апеллируя к 5-ой и 6-ой статьям Европейской конвенции по правам человека (право на свободу и неприкосновенность и право на справедливое слушание судом в разумный срок).

О перспективах этого процесса и работе Европейского суда по правам человека я беседую с нашими гостями в Екатеринбургской студии Радио Свобода - руководителем общественного объединения "Сутяжник" Сергеем Беляевым и юристом этой организации, законным представителем интересов Тамары Ракевич в Европейском Суде Анной Деменевой. К ней обращен и мой первый вопрос. Анна, расскажите вкратце о том деле, которое стало подоплекой жалобы вашей доверительницы.

Анна Деменева: Дело достаточно сложное. Началось оно давно, то есть если брать период, когда оно рассматривалось национальными судами, это 1999 год. Ситуация связана с тем, что заявительницу против ее воли поместили в психиатрическую больницу и держали там до вопроса рассмотрения ее госпитализации судом в течение 40 дней. Несмотря на то, что этот процесс должен был пройти в течение 5 дней, согласно закону Российской Федерации "О гарантиях прав психически больных" и согласно тем требованиям, которые определяет статья 5 Европейской конвенции.

В процессе было очень много нарушений, вплоть до того, что заявительнице не было предоставлено право ознакомиться с документами, на основании которых она была помещена в психиатрическую больницу, ее представителю также не давали ознакомиться с какими-либо материалами дела и медицинской документацией.

Решение суда, которое санкционировало и признало законным данную госпитализацию, заявительница обжаловала в областном Свердловском суде. Госпитализация все равно была признана законной и обоснованной, и, не добившись справедливости в Российской Федерации, заявительница с нашей помощью обратилась в Европейский суд по правам человека.

Марьяна Торочешникова: Как давно была направлена жалоба в Европейский суд?

Анна Деменева: Жалоба была направлена в Европейский суд ровно три года назад, летом 2000 года.

Марьяна Торочешникова: У меня вопрос к Сергею Беляеву. Можно ли говорить о том, что незаконное принудительное помещение в психиатрические клиники носит в России массовый характер? Или это единичное, действительно прецедентное дело в духе Страсбургского суда?

Сергей Беляев: К сожалению, если анализировать деятельность судов в принципе, то совершенно никого сегодня не удивит, что сроки рассмотрения многочисленных, разных по своему профилю и качеству заявлений очень и очень продолжительны. Соответственно, в 5 дней рассмотривать какое бы то ни было заявление не в традициях нашей Фемиды. А то, что очень много помещается граждан принудительно, без их согласия в психиатрические клиники- очевидно. Лет пять назад по просьбе одного из наших клиентов нам удалось отменить часть Уголовно-процессуального кодекса- пунктик, по которому все граждане, которым назначались принудительные судебные психиатрические экспертизы, даже права обжаловать подобные решения не имели.

Марьяна Торочешникова: Вы тогда обращались в Конституционный суд, насколько я понимаю.

Сергей Беляев: Да.

Марьяна Торочешникова: Анна, вот ваша доверительница обратилась в Страсбург после того, как не смогла восстановить свои права в судебных инстанциях Российской Федерации. Как, по-вашему, почему российские суды проигнорировали ее жалобы?

Анна Деменева: Одним из оснований может служить то, что вообще, в принципе, мне не известно ни одно решение национального суда, которым бы госпитализация, тем более через такой большой срок, была бы признана незаконной и необоснованной. Такое заявление я делаю на основании изучения практики моих же коллег по подобным делам, поэтому я могу это достаточно смело утверждать.

Процесс, в котором вообще все это происходит, весьма формален, и не направлен на то, чтобы смотреть на заявителя, потому что, на самом деле, все решения выносятся на основании тех заключений, которые выносят врачи. Суду не нужно вдаваться в какие-либо подробности, что делала заявительница для того, чтобы ее госпитализировали, достаточно выслушать врачей. Врачи делают большие глаза и машут непонятными документами и говорят: "Это так опасно, это так ужасно, поэтому мы ее здесь и будем лечить".

Сергей Беляев: Дело в том, что практика работы нашего здравоохранения такова: если человек туда попал, к нему очень быстро и оперативно, чтобы он не спорил с ними, с врачами, начинают применять всякого рода психотропные вещества. Естественно, гражданина успокаивают, затормаживают, и последствия для здоровья каждого бывают очень различны. И рассмотреть и отказать в принудительном лечении через 10, 20, 30, 40 дней, когда человека в течение этого срока уже обрабатывают психотропными веществами, - это практически невозможно.

Марьяна Торочешникова: Существует ли какой-то правовой выход из сложившейся ситуации? Ну, не каждый же дойдет до Страсбурга.

Сергей Беляев: Безусловно существует, и на сегодняшний день и международное сообщество, и Российская Федерация нашли этот способ. Уже в наши дни заканчивается мониторинг психиатрических клиник России практически во всех субъектах Федерации. Независимая Психиатрическая ассоциация с помощью своих коллег из регионов, при помощи Московской Хельсинской группы проводит исследование больниц, исследование условий содержания. Анализ, который будет подготовлен в ближайшие дни и недели, покажет: либо нужно принимать какие-то серьезные меры, либо менять законодательство, либо допускать общественный контроль.

С другой точки зрения, в законе прописано очень жестко, как должен действовать врач. Но, к сожалению, человек, который попал в клинику специального характера, под уколами и под таблетками он безволен, бесправен и практически лишен возможности связаться со своими представителями, адвокатами, и этом есть корень зла.

Марьяна Торочешникова: Давайте вернемся к конкретному делу - делу Тамары Ракевич. Анна, на ваш взгляд, каковы ее шансы в Европейском суде по правам человека? Восстановит ли он ее права?

Анна Деменева: Позиции заявители достаточно сильны и обоснованны. Но то, что скажет суд, мы узнаем только тогда, когда он это скажет.

Сергей Беляев: Мы ожидаем всяких неожиданностей. Слушание пройдет, и можно говорить определенно, что наш заявитель выиграет, потому что та практика, которая сложилась уже в Европейском суде, те решения, которые мы анализировали, и та прецедентная система права, которая там принята позволяет нам с большой уверенностью предполагать исход данного спора.

Марьяна Торочешникова: А государственные власти не пытались полюбовно решить этот вопрос? Ведь было же время на размышление.

Анна Деменева: По крайней мере, это не оформлялось официальными документами. И я могу сказать, что наши власти, судя по тем документам, которые они представляют в суд не признают нарушения. Во всяком случае, обосновывают правомерность своих действий.

Марьяна Торочешникова: Насколько я поняла, в данном конкретном деле важнее как раз сам прецедент, нежели сумма компенсации, которую затребовала доверительница. Кстати, каков размер?

Анна Деменева: Размер суммы основан на тех прецедентах, опять же, которые мы изучали по подобным категориям дел- дел, связанных с нарушением 5-ой статьи Европейской конвенции. Поэтому мы считаем его обоснованным, - это 10 тысяч долларов.

Сергей Беляев: Именно суммы, которые может предложить государство заявительнице, именно суммы, которые, возможно, будут в ее пользу присуждены в Европейском суде, они являются очень большим камнем преткновения в сегодняшней ситуации. Потому что, когда обыкновенный гражданин обращается в суд и думает, что, может быть, наконец, там он найдет правду, и когда он практически уверен, что он правду нашел, ему хочется получить еще что-то от государства. А после того, как он помнит, как его кололи, как ему заглядывали в рот, как его заставляли пить таблетки, как его привязывали к кровати и так далее, измерить и сказать, сколько это стоит, для конкретного человека представляется очень сложным.

Марьяна Торочешникова: Сергей, насколько мне известно, под вашим руководством "Сутяжник" направил в Европейский суд по правам человека в Страсбурге запрос о возможности проведения он-лайн трансляции судебного заседания по делу "Тамара Ракевич против России". Что по этому поводу ответили в Европейском суде? Действительно ли такая трансляция возможна?

Сергей Беляев: Вряд ли на данном этапе нам разрешат подобную трансляцию. Но, как нам сообщил уважаемый наш коллега из Европейского суда, уже принято решение об организации интернет-трансляций заседаний Европейского суда с 2004 года. То есть мне кажется, что наши переговоры подтолкнули Европейский суд стать более открытым для общества, особенно такого, как Россия, в котором хочется знать правду и как можно быстрее.

Марьяна Торочешникова: Вашу инициативу, как вы и сами сообщали, можно назвать вполне своевременной еще и потому, что 23 мая Государственная Дума отклонила проект закона "О порядке опубликования в Российской Федерации решений Европейского суда по правам человека". Какая проблема возникает в связи с отсутствием такого закона?

Сергей Беляев: В Российской Федерации существует технология, по которой любой нормативный акт, затрагивающий интересы и права граждан, должен вступать в силу. И, как правило, это официальная публикация. Естественно, на сегодняшний день официальная публикация подобных решений существует только по нормам Европейского суда, то есть на французском и английском языках. Доступность подобных решений и возможность адвокатов, просто заявителей в наших, российских федеральных судах или мировых ссылаться на эти прецеденты, требовать от судей знания этих прецедентов возникнет только тогда, когда появится официальная, установленная законом процедура вступления подобных решений в силу для российских граждан.

Хотя, с точки зрения Европейской конвенции они, естественно, вступают в силу, но для того, чтобы использовать его на себе, необходимо дойти именно до Европейского суда. А мы стремимся - те, выступал с инициативой, - принять подобный законопроект, чтобы нормы европейского права применялись уже в федеральном суде, в мировом суде и Европейский суд не был завален десятками тысяч заявлений от граждан, которые, можно сказать, стонут под гнетом некомпетентности нынешнего нашего состава мировых и федеральных судей.

Марьяна Торочешникова: Анна, а много ли потеряет Россия в случае, если судьи удовлетворят жалобу вашей доверительницы?

Анна Деменева: Я думаю, что мы, имея против Российской Федерации три решения, несколько недооцениваем последствия решений Европейского суда. Потери составят, наверное, не только сумму, которую присудят заявителю, но я бы не назвала это потерями.

Я бы, наверное, сослалась на слова уполномоченного при Европейском суде от Российской Федерации Павла Лаптева. Когда он комментировал решение по делу "Калашников против России", он сказал: "На самом деле Россия выиграла. Это решение вынудит Россию изменить систему в следственных изоляторах, вынудит Российскую Федерацию не издеваться над своими заключенными". Я бы, наверное, сказала то же самое. Россия не столько потеряет, сколько выиграет от данного решения, потому что она наконец может стать полноправным членом Совета Европы. Перейти от советского периода карательной медицины именно в психиатрии, в таком аспекте, что, когда человек лечится, он не защищен и никому нет дела, предоставили ему адвоката в процесс, произошло ли это в течение 5 дней, рассматривалась ли собственно обоснованность госпитализации или нет. Поэтому я считаю, что для России это будет очень перспективно, хотя, конечно, финансовые сложения здесь неизбежны. Но этот путь прошли все страны, включая Восточную и Западную Европу, каждая на своем этапе.

Марьяна Торочешникова: Прежде чем продолжить разговор, я предлагаю послушать сюжет, подготовленный нашим корреспондентом в Ульяновске Сергеем Гогиным.

Сергей Гогин: Ульяновский инженер Сергей Мазанов достоин Книги рекордов Гиннеса: он судится уже четверть века. Эти годы прошли в борьбе сначала - за отмену незаконного увольнения, потом - за компенсацию вынужденного многолетнего прогула. Сегодня он ждет ответа из Европейского суда по правам человека, который принял его жалобу.

В 1978 году инженер Ульяновского конструкторского бюро приборостроения Сергей Мазанов получил авторское свидетельство на очередное изобретение. Вскоре то же изобретение зарегистрировала и группа начальников. Инженер воспротивился присвоению его авторства. По его протесту свидетельство начальников аннулировали. Под предлогом нарушения режима секретности Мазанова уволили из КБ. Областной суд посчитал это решение законным. Проверка по линии Комитета госбезопасности показала, что нарушения секретности не было, но Генпрокуратура СССР и Верховный суд РСФСР не нашли оснований для пересмотра дела. Сергей Мазанов продолжал обивать пороги столичных инстанций, живя на средства жены и детей.

Сергей Мазанов: Большей частью был в Москве, чем дома. В Москве у меня не было ни одного дня свободного, чтобы я не ходил по этим инстанциям, по этим чиновникам. Я прошел все ступени и Министерства юстиции, и прокуратуры, и судов, и ЦК КПСС, и Совета Министров, и Комитета госбезопасности.

Сергей Гогин: С чьей-то подачи милиция водворила Мазанова в психиатрическую больницу, но врачи отказались признавать его больным. Пока в ожидании приема в ЦК КПСС Мазанов жил у дочери в Москве, его обвинили в нарушении паспортного режима и на четыре месяца поместили в следственный изолятор "Матросская тишина". Московский суд приговорил Мазанова за бродяжничество к лишению свободы на те самые четыре месяца, которые он уже отсидел. Через семь лет этот приговор будет отменен.

С приходом гласности история Мазанова вышла на страницы центральных газет и журналов. В его судьбе приняли участие видные ученые, изобретатели, политики, народные депутаты СССР. Наконец в декабре 1990 года, спустя 12 лет после незаконного увольнения, Верховный суд СССР восстановил инженера на работе и взыскал в его пользу с предприятия 643 рубля 50 копеек за три месяца вынужденного прогула - большего не позволял тогдашний Трудовой кодекс.

Мазанов нашел в этом противоречие с Конституцией, которая не накладывает никаких ограничений на возмещение ущерба. Выйдя на пенсию, Мазанов начинает второй раунд борьбы за свои права. Снова хождение по судам и прокуратурам. И снова победа: в 1993 году Конституционный суд признал противоречащими основному закону все временные ограничения на возмещение вреда, причиненного незаконным увольнением.

Но чтобы Мазанов смог получить свои деньги, необходимо было изменить КЗоТ. Госдума внесла такие поправки только спустя 4 года, указав, что сумма ущерба подлежит индексации. Но ульяновские суды вновь отказали Мазанову в компенсации, решив, что поправка в КЗоТ не имеет обратной силы. Начался новый раунд борьбы.

Говорит обозреватель "Народной газеты" Владимир Миронов, много и подробно писавший о деле Мазанова.

Владимир Миронов: Суды у нас пока еще исходят далеко не всегда из законности, а гораздо чаще из целесообразности. В конце концов, даже настроение судьи может сыграть какую-то роль. Закон в данном случае может быть исполнен, а может и не быть исполнен, судья не несет за это никакой ответственности.

Сергей Гогин: Понадобилось еще одно определение Верховного суда, прежде чем в апреле 1999 года Ленинский райсуд Ульяновска постановил взыскать с конструкторского бюро в пользу Сергея Мазанова около миллиона деноминированных рублей. Руководство КБ обжаловало это решение, предложив государству разделить ответственность за незаконное увольнение инженера. Областной суд снизил сумму компенсации до 300 тысяч рублей. Не согласившись с этим, Сергей Мазанов обратился в Европейский суд по правам человека. Борьба продолжается.

Сегодня инженеру 71 год, и он не уверен, что успеет получить причитающуюся ему сумму, часть которой он готов направить на издание книги о своих похождениях.

За годы хождения по судам Мазанов приобрел двоякую репутацию: для одних он - стойкий борец за восстановление законности, для других - профессиональный сутяжник. И все же, стоило ли тратить более трети жизни на хождение по судам? Вот мнение журналиста Владимира Миронова:

Владимир Миронов: К сожалению, 99,9 процента людей, оказавшихся в ситуациях, подобных ситуации, в которой оказался Мазанов, они плюют на все это: пропади оно пропадом, нервы дороже. И в итоге мы имеем суд, который не судит, а ищет какие-то оптимальные выходы из ситуации, чиновничий аппарат, который решает исключительно свои собственные проблемы. Если бы хотя бы треть нашего населения обладала тем же упорством, теми же качествами, которые продемонстрировал Мазанов, я думаю, может быть, этой системе, в том числе и судебной, жилось бы не так вольготно. Поэтому, я думаю, Мазанов достоин всяческих похвал и, может быть, даже памятника, но это со временем.

Марьяна Торочешникова: Сергей, можно ли назвать героя этой истории истинным сутяжником?

Сергей Беляев: Ну, если подходить к пониманию сутяжничества, как стойкости в достижении справедливости, то безусловно. Конечно, этот человек совершил подвиг, в этом нет никаких сомнений.

Марьяна Торочешникова: Не всякий выдержал бы этакий судебный марафон. А теперь вот еще и Европейский суд по правам человека ожидает героя сюжета. Анна, а это дело на ваш взгляд перспективно?

Анна Деменева: Нет стоит рассматривать Европейский суд в качестве панацеи от всех российских бед. Нужно очень хорошо представлять себе, что он компетентен выносить только те решения, которые касаются нарушений прав, предусмотренных "Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод". Например, компенсация, индексация, все вопросы, связанные с какими-либо убытками, причиненными судебным решением, в данном случае могут и не рассматриваться судом, потому что события были до ратификации Европейской конвенции. И очень возможно, что здесь могут существовать проблемы с критерием приемлемости.

Марьяна Торочешникова: Имеет ли смысл вообще отстаивать свои права в суде? Ведь не у каждого достанет сил и времени, чтобы пройти целым и невредимым через вот такие жернова правосудия, как господин Мазанов, который 25 лет пытался бороться с системой, обивал пороги и судов, и чиновничьих кабинетов. Стоит ли овчинка выделки?

Анна Деменева: Ну, это каждый гражданин выбирает для себя, способен ли он бороться с нашей судебной системой. То есть получается, что если на Западе у человека есть процессуальный противник, - это все, с кем он борется. У нас же получается, что гражданин борется, во-первых, с процессуальным противником, а во-вторых, с судебной системой. И тут вопрос состоит в том, что человек для себя выбирает. Что он собирается получить и сколько способен на это затратить.

Сергей Беляев: Тот герой, которого мы сейчас обсуждаем, потратил несколько десятилетий на то, чтобы дойти до того результата, и энтузиазм и уверенность его в своей правоте не угасли. Он сделал огромное дело, потому что если такой человек не будет находиться сейчас в каждом субъекте Федерации, в каждом районе, на территории каждого мирового судьи, то, к великому несчастью, произвол будет продолжаться. Ведь правила, которые установлены для суда в России, будут работать только тогда, когда мы будем знать механизмы, с помощью которых нарушать эти правила будет для судьи небезопасно. Мы должны выбрать их, мы, граждане.

Марьяна Торочешникова: Я напоминаю, что мы продолжаем конкурс на самую успешную победу в суде, одержанную вами, дорогие радиослушатели, над государственными органами, включая силовые структуры, финансовыми объединениями или просто начальниками ЖЭКов. Свои письма с копией решения суда, вступившего в законную силу, присылайте к нам по адресу: 127006, Москва, Старопименовский переулок, дом 13, строение 1, с пометкой "Правосудие". Не забывайте указывать свои координаты и телефоны для связи. О наиболее интересных победах мы расскажем в наших передачах. А в конце года будут подведены итоги конкурса, победители получат призы от Радиостанции Свобода.

Заявитель работал в казначействе в должности начальника отдела. Приказом он был переведён на другую должность без его согласия. К тому же, на нижестоящую должность. Заявитель отказался перейти на новую должность и продолжал исполнять обязанности по прежней должности. В последующем, приказом заявитель был уволен с работы, якобы, за неисполнение трудовых обязанностей. Заявитель просит признать нарушение Российской Федерацией. Присудить ему сумму компенсации материального и морального вреда.

В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Страсбург, Франция
В соответствии со статьёй 34 Европейской конвенции по Правам человека
и статьями 45 и 47 регламента Суда
Стороны:
Заявитель: ________________
Пол: ________
Гражданство: ____________________
Род занятий: ___________
года рождения: _____________
место рождения: __________________________
Адрес проживания: _____________________
телефон: ______________;

Против государства Российская Федерация
О нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции «О защите гражданских прав и основных свобод» и статьи 13 Конвенции

С __________ года я работал в казначействе в должности начальника отдела. _______ приказом №_________ я был переведён на другую должность без моего согласия. К тому же, на нижестоящую должность.
Я отказался перейти на новую должность и продолжал исполнять обязанности по прежней должности, так как перевод на другую работу без согласия работника по действующему российскому законодательству является незаконным
В последующем, приказом от _________ за №____ я был уволен с работы, якобы, за за неисполнение трудовых обязанностей, сфабриковав до этого дисциплинарные взыскания на меня. В действительности же, моё увольнение являлось следствием моего неподчинения незаконному приказу о переводе на другую работу.
За защитой своего нарушенного права я обратился в __________ районный суд г. ____________ с иском о восстановлении на работе.
Решением Советского районного суда г. __________ от _________- г. в удовлетворении моих исковых требований к УФК РФ по РД о восстановлении на работе и взыскании заработной платы за вынужденный прогул отказано.
Кассационным определением Судебной коллегии по гражданским делам ВС РД от ___________ г. указанное решение оставлено в силе.
Т.е., судом мне не была обеспечена эффективная защита моих нарушенных прав, хотя полностью подтверждался факт моего незаконного увольнения с целью освобождения должности для другого лица. Перевод же мой на нижестоящую работу был инцинирован специально, зная что я откажусь перейти и не перейду. Да и нарушения, за которые, якобы, на меня были возложены дисциплинарные взыскания, также являлись выдумками.
Согласно требованиям ст. 1 Международной Конвенции «О защите Прав Человека и основных Свобод», ратифицированной Российской Федерацией: Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции.
Согласно статье 6 Конвенции: 1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях … имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
По моему же делу разбирательство проходило с односторонним уклоном и явной заинтересованностью суда в исходе дела. Выводы суда противоречат фактическим обстоятельствам, доказательствам и законодательству Российской Федерации.
Соответственно, государство Российская Федерация не обеспечила мне судебную защиту моих нарушенных прав, и эффективность судебного разбирательства по делу была нулевой, в связи с чем я стал жертвой нарушения Российской Федерацией ст.ст. 6 и 13 Конвенции.
Поскольку все внутригосударственные способы защиты нарушенных прав оказались исчерпаны, я вынужден обратиться с настоящей жалобой в Европейский суд по Правам Человека.
Других средств защиты своих нарушенных прав, кроме как путём обращения в Европейский суд, у меня не имеется.
Считаю необходимым подчеркнуть, что согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права являются составляющей правовой системы Российской Федерации и, согласно ч. 1 ст. 17, в РФ признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. Соответственно, в РФ признаются и гарантируются права как на публичное рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом, так и на эффективность средств защиты и восстановление нарушенных прав.
Учитывая изложенное, Прошу:
1. Признать нарушение Российской Федерацией пункта 1 статьи 6 и ст. 13 Конвенции Совета Европы «О защите прав Человека и основных свобод»;
2. Присудить мне сумму компенсации материального и морального вреда;
3. Указать государству Российская Федерация на незаконность судебных актов по моему делу: решения ___________ районного суда г. ___________ от __________ г. и определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики _________ от _____________г.;
4.
В какие либо другие международные инстанции с жалобой по изложенным вопросам я не обращался.
ПРИЛОЖЕНИЕ:
1. Копия решения суда от ___________ г.;
2. Копия определения кассационной инстанции от __________ г. о разъяснении решения;

Настоящим, исходя из своих знаний и убеждений, заявляю, что все сведения, которые я указал в настоящей жалобе, являются верными.

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:

100% +

3.2. Обжалование незаконных увольнений на основании ст. 8 о праве на уважение частной жизни и ст. 9 о праве на свободу мысли, совести и религии

Ст. 9 Европейской конвенции сформулирована аналогично ст. 8 и допускает вмешательство в осуществлении права на свободу мысли, совести, религии, когда это предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. В отличие от ст. 8 п. 2 ст. 9 допускает введение ограничений данных прав в отношении лиц, входящих в состав вооруженных сил, полиции или административных органов Государства.

Как следует из практики Суда по рассмотрению дел о незаконном увольнении на основании ст. 8 и ст. 9 Европейской Конвенции, в каждом случае Суд должен определить, в какой степени должно Правительство устанавливать разумную политику для обеспечения уважения различным религиозным убеждениям, верованиям на рабочем месте, взвесив при этом права заявителей и законных интересов их работодателей104
Overview of the Court’s case-law on freedom of religion. ECtHR, Research division. Council of Europe, 2011. P. 22.

3.2.1. Для примера нахождения Судом баланса между правами работника на свободу совести и правами работодателя приведем дело, хотя и не связанное с увольнением, но демонстрирующее подход Суда к вопросам проявления работником его принадлежности к религии. В деле Dahlab v. Switzerland105
ECtHR, DAHLAB v. SWITZERLAND (42393/98) 15/02/2001.

Заявитель обжаловала запрет работодателя на ношение платка, предписанного законами Ислама. Заявитель работала учителем в начальной школе, и на протяжении нескольких лет свободно носила на голове платок во время работы. Суд посчитал заявление необоснованным, поскольку вмешательство в право заявителя было посчитано законным и обоснованным, т. к. ее ученики были в возрасте от 4 до 8 лет, т. е. в возрасте, когда они наиболее подвержены влиянию со стороны. Решение работодателя было продиктовано желанием оградить детей от влияния, которое могло быть оказано проявлением учителями своих религиозных чувств.

3.2.2. В недавнем решении по делу Eweida and Others v. the United Kingdom106
ECtHR, Eweida and Others v. the United Kingdom (N 48420/10) 15.1.2013.

Суд рассмотрел четыре заявления работников о нарушении работодателями их прав, предусмотренных ст. 9 Европейской конвенции. Первая заявитель была отстранена от работы авиакомпанией British Airways за ее отказ удовлетворить требование работодателя снимать в течение рабочего дня нательный крест, продиктованное общими требованиями к форме работников. Работник была отстранена от работы до принятия изменений в эти требования, которые теперь позволяли носить нательный крест. При этом работодатель отказался возместить заявителю заработную плату, не полученную за время отстранения от работы. При обращении заявителя в национальный суд, в первой инстанции ее требования были удовлетворены, но решение было отменено вышестоящим судом.

Европейский суд признал в действиях Великобритании нарушения ст. 9 Конвенции, несмотря на то, что заявитель была работником частной компании. Суд посчитал, что национальные власти не обеспечили заявителю надлежащую защиту ее права исповедовать свою религию, в нарушение позитивного обязательства в соответствии со статьей 9. Суд постановил, что хотя установление единых требований к форме сотрудников можно признать законной целью, национальные суды переоценили ее значение в данном деле. Ношение скромного нательного крестика не могло негативно повлиять на бренд British Airways.

Полагаем, что в этом деле важно признание судом нарушения конвенции в условиях, когда оспариваемые нарушения имели место в частной компании, что, на наш взгляд, расширяет возможности обжалования незаконных действий Российских работодателей .

Особый интерес представляют третий и четвертый заявители по этому делу. Ms Ladele, исповедующая христианскую религию, занимала должность регистратора браков с 2002 года, в 2005 году в Великобритании вступил в силу закон, позволяющий заключать браки между лицами одного пола. Поскольку заключение однополых браков противоречило религиозным убеждениям заявителя, она отказалась их регистрировать и была подвергнута дисциплинарному взысканию и переведена на другую должность, не связанную с регистрацией браков, но временного характера. Заявитель утверждала, что в отношении нее работодателем были нарушены нормы ст. 9 и ст. 14 Конвенции.

Четвертый заявитель – Mr McFarlane, также исповедовал христианскую религию, занимал должность консультанта в компании, оказывающей услуги психологической поддержки и консультирования семейным парам, в том числе однополым. В результате отказа консультировать гомосексуальные пары он был уволен, решение работодателя было поддержано национальными судами.

В решении вопроса о соответствии вмешательства требованиям, установленным п. 2 ст. 8 и п. 2 ст. 9 суд подчеркнул, что преследуемая национальными властями цель обеспечения равного обращения с однополыми парами была законной. При решении вопроса о соразмерности средств достижения этой цели в этих конкретных случаях суд отметил, что исходя из практики, в случае конфликта разных прав, предусмотренных конвенцией, государства обладают широкой степенью усмотрения при их разрешении. Суд посчитал, что национальные власти, отклонившие иски заявителей, не вышли за пределы своего усмотрения, поэтому не нарушили норм Конвенции. 3.2.3. В другом деле Ivanova v. Bulgaria107
ECtHR, Ivanova v. Bulgaria (52435/99) 12.4.2007.

Суд признал незаконным увольнение учителя, решив, что, несмотря на соблюдение норм трудового законодательства и законный предлог для увольнения, реальной причиной стала ее принадлежность к религиозной организации, обладавшей незаконным статусом из-за отказа властей в регистрации. Увольнение было произведено на основании несоответствия заявителя занимаемой должности, т. к. требовалось высшее образование, которого у нее не было. При принятии данного решения основное внимание суда было сосредоточено на поведении властей в отношении данной религиозной организации, на попытках принуждения заявительницы к выходу из ее состава. Суд посчитал установленной причинную связь между данными актами властей и последующим увольнением заявителя, хотя эта связь была не столь очевидной.

Говоря о данном деле, хотелось бы отметить внимание суда к деталям, казалось бы, не связанным непосредственно с увольнением. Такой широкий подход к делам о незаконном увольнении редко встретишь в Российских судах, особенно когда увольнение было оформлено в четком соответствии с законодательством.

3.3. Обжалование незаконных увольнений на основании ст. 10 о праве на свободу выражения мнения

Данная категория дел особенно сложна, поскольку формулировка ст. 10 отличается от предыдущих статей возможностью не только ограничения права, но наличия определенных формальностей, условия, ограничений или санкций, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе. Кроме того, в статье подчеркивается, что осуществление этих свобод налагает обязанности и ответственность.

Учитывая широкие возможности ограничения данных прав, можно сделать вывод о том, что государствам предоставляется особенно широкая степень усмотрения в их реализации и защите. В случае вмешательства в право, предусмотренное ст. 9, Государство должно доказать, что оно было законно, необходимо в демократическом обществе, соразмерно преследуемой законной цели.

3.3.1. В качестве примера приведем решение по делу Vogt v. Germany108
ECtHR, Vogt v. Germany (17851/91) 26.09.1995.

В котором Суд, признав вмешательство законным, посчитал его несоразмерным преследуемой цели. Заявитель обжаловала свое увольнение за отсутствие лояльности. Она занимала должность учительницы немецкого и французского языков и была активным членом оппозиционной политической партии. Как следовало из материалов дела, она не пользовалась служебным положениям для распространения своих политических убеждений среди школьников. Согласно немецкому законодательству лояльность было обязательным условием нахождения на государственной службе, к которой относилась, в том числе, должность учительницы. В результате отказа выйти из политической партии, заявитель была уволена. Решение работодателя было обжаловано в национальных судах, но в удовлетворении требований о признании увольнения незаконным было отказано.

Федеральный Конституционный суд Германии, рассматривая вопрос о соответствии Конституции возможности увольнения по политическим мотивам, признал конституционной норму о лояльности государственных служащих. Европейский суд, рассматривая это дело, установил нарушения ст. 10 и 11 Конвенции, оставив обвинение в нарушении ст. 14 без рассмотрения, поскольку заявитель не заявил об этом непосредственно перед судом (пар. 69). Суд, признав в целом законным и обоснованным требование политической лояльности от государственных служащих Германии, принимая во внимание исторические особенности ее развития как «демократии способной защищаться» (democracy capable of defending itself) постановил, что степень ответственности заявителя (ее увольнение) не была соразмерна преследуемой законной цели охраны конституционного правопорядка.

Таким образом, Европейский суд подчеркнул необходимость соразмерности между мерой ответственности и тяжестью нарушения, а также важность индивидуального подхода к реализации положений законодательства, учитывая обстоятельства конкретного дела.

3.3.2. В деле Кудешкина против России109
ECtHR, Kudeshkina v. Russia (29492/05) 26-02-2009, решение на русском языке доступно по адресу http://europeancourt.ru/uploads/ECHR_Kudeshkina_v_Russia_26_02_2009.pdf (доступ 20.09.2014).

Увольнение заявителя – судьи Московского городского суда, было также признано несоразмерным. Кроме того, было подчеркнуто, что данная мера не была необходима в демократическом обществе и не был соблюден баланс публичных интересов защиты судебной власти и частного права на свободу выражения мнения. Заявитель была уволена с должности судьи в качестве дисциплинарной меры за критику председателя суда и публичного утверждения о том, что на нее оказывалось давление при рассмотрении ею уголовного дела о злоупотреблениях инспектора милиции. После безуспешных попыток обжалования решения на национальном уровне О. Кудешкина обратилась с жалобой в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Европейский суд, рассматривая дело, признал, что увольнение было вызвано её заявлениями в средствах массовой информации. Соответственно, обжалуемая заявительницей мера публичных властей, предпринятая против нее, по сути, относится к свободе выражения мнения. Оценивая обоснованность вмешательства, Суд отметил, что оно было законным (в том смысле, что произведено в соответствии с национальным законодательством) и более глубоко исследовал вопрос о том, было ли вмешательство необходимо в демократическом обществе. Суд признал, что свобода выражения мнения должна распространяться, в том числе, на государственных служащих. В то же время Суд напомнил о том, что работники обязаны соблюдать лояльность по отношению к своим работодателям, проявлять сдержанность и осмотрительность. Судьи при выражении своего мнения должны делать это «со сдержанностью и соблюдением правил приличия». Исследование обстоятельств дела убедило Суд в том, что заявитель имела основания для выступления с критикой в адрес председателя суда. Было отмечено, что в своем выступлении, которое впоследствии стало основанием увольнения, заявитель подняла крайне важный вопрос, составляющий интерес для общества, и этому вопросу в демократическом обществе надлежит быть открытым для свободного обсуждения. Согласно практике Европейского суда политические выступления пользуются большей защитой на основании ст. 10 Конвенции. В связи с этим выступление заявительницы было оценено как добросовестный комментарий по вопросам высокой общественной значимости.

Европейский Суд решил, что порядок наложения на заявительницу дисциплинарного взыскания не обеспечил важные процессуальные гарантии, поскольку было отказано в перенесении рассмотрения дела в другой суд. Кроме того увольнение было посчитано Судом несоразмерно суровым взысканием. Было отмечено, что такое наказание, несомненно, может отвадить других судей в будущем – под страхом лишиться должности судьи – выступать с заявлениями, содержащими критику государственных учреждений или политики. На этих основаниях Суд решил, что национальные власти не соблюли правильный баланс между необходимостью защитить авторитет судебной власти, репутацию или права других лиц, с одной стороны, а с другой – защитить право заявительницы на свободу выражения мнения.

3.3.3. В деле LOMBARDI VALLAURI v. ITALY110
ECtHR, LOMBARDI VALLAURI v. ITALY (39128/05) 20/10/2009.

При рассмотрении заявления о том, что незаключение договора на новый срок было обусловлено философскими взглядами заявителя и, следовательно, нарушило его права, предусмотренные ст. 10 Конвенции, Суд использовал отработанный механизм: установил было ли вмешательство в права, предусмотренные ст. 10, исследовал вопрос о его законности. Новым в данном деле было выделение процессуальной части гарантий, предусмотренных ст. 10. Именно в данной части Суд определил нарушение. Для большей ясности рассмотрим обстоятельства дела. С 1979 г. заявитель читал лекции по философии права на факультете юриспруденции Католического университета Святого сердца в Милане на основании ежегодно возобновляемого договора. Когда была объявлена вакансия на должность преподавателя на 1998/1999 учебный год, заявитель подал свои документы. Конгрегация католического образования, институт Ватикана, сообщила ректору университета, что некоторые взгляды заявителя «находились в прямом противоречии с католическим учением» и что «в интересах истины и благополучия студентов и университета» заявителю не следует там больше преподавать. Комиссия факультета провела заседание и, отметив, что Ватикан не одобрил назначение заявителя, решила не рассматривать его кандидатуру. Жалобы заявителя в региональный административный суд и Государственный совет были отклонены.

Суд установил, что вмешательство в права заявителя было предусмотрено законом и могло быть обусловлено защитой интересов других лиц. Однако при принятии решения Университет не предоставил достаточного обоснования тому, как взгляды заявителя, которые предположительно противоречили взглядам католической церкви, могут повлиять на интересы Университета. Кроме того, было отмечено, что национальный суд должен был отметить недостатки обоснования отказа в рассмотрении кандидатуры заявителя. Суд решил, что заинтересованность университета в обеспечении обучения на основе католического учения не должна была нарушать саму суть процессуальных гарантий, предоставленных заявителю статьей 10 Конвенции. Вмешательство в его право на свободу выражения мнения не было необходимым в демократическом обществе и нарушило ст. 10 Конвенции в ее процессуальной части.

Полагаем, что позиция Суда, изложенная в данном решении может быть истолкована в рамках трудового права, как требование ясного обоснования решения работодателя, когда такое решение затрагивает права работника, предусмотренные Европейской Конвенцией.

3.4. Обжалование незаконных увольнений на основании ст. 11 о праве на свободу собраний и объединений

3.4.1. В качестве примера приведем дело Redfearn v United Kingdom 111
ECtHR, Redfearn v United Kingdom, (47335/06) 6.11.2012.

Рассмотренное в 2012 году по заявлению британского водителя, уволенного в связи с его политическими взглядами. Поскольку заявитель был уволен из частной компании, внимание Суда было сосредоточено на выполнении Государством позитивной обязанности по созданию эффективной системы защиты права на свободу объединения в данном случае в контексте увольнения по мотивам принадлежности к политической партии. Суд установил, что заявитель не смог воспользоваться национальными средствами защиты от незаконного увольнения, поскольку его стаж у работодателя составлял менее одного года. Согласно британскому законодательству незаконное увольнение может быть обжаловано в случае, если трудовой стаж работника на данном предприятии составляет не менее одного года. Суд посчитал, что данная норма, в случае увольнения в связи с политическими взглядами лица, нарушает ст. 11 Европейской конвенции. Данный вывод Суда привел практически немедленно к пересмотру национального правила и уже в 2013 году был изменен Закон о трудовых правах, который, по сути, является основой трудового права Великобритании. Согласно новой формулировке112
Enterprise and Regulatory Reform Act 2013, http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2013/24/section/13/enacted

При обжаловании увольнения, обусловленного или связанного с политическими взглядами работника и его принадлежностью к политическим организациям, не требуется наличие годового трудового стажа.

Данное дело наглядно показывает значимость практики Европейского суда для трудового права, причем не только материального, но и процессуального. Кроме того Европейский Суд еще раз подчеркивает значимость процессуального момента для эффективной реализации и защиты прав граждан.

3.5. Рассмотрение дел о незаконных увольнениях в свете нарушений ст. 6 Конвенции о праве на справедливый суд и ст. 13 о праве на эффективное средство правовой защиты (процессуальный аспект защиты)

3.5.1. Одно из первых дел о нарушении ст. 6 КПЧ при рассмотрении спора об увольнении в национальном суде было рассмотрено Судом в 1981 году. Заявитель по делу BUCHHOLZ v. GERMANY113
ECtHR, BUCHHOLZ v. GERMANY (759/77) 06/05/1981.

Обжаловал длительность рассмотрения дела о незаконном увольнение по сокращению. Суд установил, что длительность рассмотрения спора в судах трех инстанций составила 4 года и 9 месяцев. Отмечая чрезмерную длительность процесса, Суд установил, что причинами задержки были объективные факторы перегруженности Апелляционного суда в тот сложный для Германии период, а также поведением истца в процессе. В связи с этими обстоятельствами Суд постановил, что задержки в рассмотрении дела не составляют нарушения п. 1 ст. 6 Европейской конвенции (право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок).

Более поздние решения о нарушениях ст. 6 при рассмотрении дела о незаконном увольнении часто сопровождаются требованиями о признании нарушения права на уважение частной жизни, гарантированное ст. 8 Конвенции. Эта тенденция легко объяснима. В большинстве стран Совета Европы решения Европейского суда являются основанием для пересмотра дел. В случае установления лишь процессуальных нарушений при рассмотрении дела о незаконном увольнении, оно может быть пересмотрено с учетом замечаний Европейского суда. Но поскольку в таких случаях Суд не высказывает правовых позиций по поводу самого увольнения, то национальный суд может вынести то же решение, исправив лишь процессуальную часть. Если же заявитель указывает на то, что увольнением было нарушено его право на уважение частной жизни, Суд будет исследовать обстоятельства увольнения и проверять его на соответствие положениям Конвенции. При признании увольнения противоречащим положениям Конвенции Суд, в некотором смысле, обязывает национальные суды признать увольнение незаконным. Следовательно, учитывая сложившуюся практику рассмотрения споров об увольнении на основании статьи о праве на уважение частной жизни, более дальновидно, даже в случае очевидных процессуальных нарушений, указывать в заявлении на нарушение как ст. 6, так и ст. 8 Конвенции.

Интересно отметить, что наибольшей «дальновидностью» отличаются заявители-судьи. Европейский суд рассматривал несколько дел об увольнении судей по заявлениям против Украины и Турции.

3.5.2. В деле Özpinar против Турции114
ECtHR, Özpinar v. Turkey (20999/04) 19-10-2010.

Увольнение судьи было признано противоречащим Европейской конвенции, поскольку данное вмешательство в право на уважение частной жизни не было соразмерно преследуемой законной цели. Заявитель была уволена за умаление чести и достоинства профессии. Дисциплинарное разбирательство установило, что она, предположительно, находилась в близких отношениях с адвокатом, клиенты которого, очевидно, получали в результате благоприятные решения с ее стороны, а также неоднократно опаздывала на работу и придерживалась неподходящего стиля в одежде и макияже. Информация, полученная в ходе расследования, не была сообщена заявителю. В данном решении Суд подчеркнул, что понятие частной жизни не исключает профессиональной деятельности, ограничения в этой сфере влияют на развитие отношений с другими людьми и, следовательно, на социальную сторону личности. Кроме того, было отмечено, что ст. 8 подразумевает также право на защиту репутации. При этом вмешательство в право заявительницы могло быть оправдано законной целью установления ограничений в отношении судей для сохранения их независимости и поддержания авторитета их решений. Суд отметил, что принятие решений в силу личной заинтересованности может быть основанием для увольнения судьи, но дисциплинарное расследование не аргументировало данное обвинение, делая акцент на поведении судьи вне работы. Было подчеркнуто, что заявитель была лишена процессуальных гарантий, в то время как каждому судье, уволенному по основаниям, связанным с частной или семейной жизнью, должно быть обеспечено беспристрастное слушание его дела независимым судом в состязательном процессе. На этом основании Судом было установлено нарушение ст. 8, поскольку вмешательство не было соразмерно преследуемой законной цели, а также ст. 13 в совокупности со ст. 8 в части невозможности обжаловать увольнение.

Полагаем, что для российской практики имеет значение позиция Суда о необходимости расследования, которое взвесит все детали нарушения, поскольку аргументация увольнения в национальном суде будет служить одним из источников определения соразмерности вмешательства.

3.5.3. В рассмотренных Европейским судом делах о незаконных увольнениях особняком стоит недавнее дело Александра Волкова против Украины.115
ECtHR, Oleksandr Volkov v. Ukraine (N 21722/11), 9.01.2013.

В решении по этому делу Суд продемонстрировал наиболее широкий подход к защите социальных прав и впервые в своей практике непосредственно принял решение о восстановлении незаконно уволенного работника.

Обстоятельства дела: с 2003 года заявитель являлся судьей Верховного суда Украины. В 2008 и 2009 годах два члена Высшего совета юстиции по результатам предварительных проверок возможных нарушений, допущенных Заявителем, установили, что он пересматривал решения, вынесенные его шурином, допуская грубые процессуальные нарушения. После этих проверок председатель ВСЮ подал два ходатайства в парламент о прекращении полномочий заявителя в качестве судьи в качестве дисциплинарной меры за допущенные нарушения. В 2010 году парламент проголосовал за прекращение полномочий заявителя в связи с «нарушением присяги». Заявитель утверждал, что во время электронного голосования большинство членов парламента отсутствовали, и присутствующие использовали карточки для голосования отсутствующих коллег. Таким образом, при принятии решения о его увольнении была нарушена норма ст. 6 Конвенции о праве на справедливое судебное разбирательство. ЕСПЧ рассмотрел правомерность каждой стадии принятия решения об увольнении заявителя и установил множество нарушений, в частности, участие в рассмотрении дела лиц, осуществлявших предварительную проверку нарушений (пар. 115), дальнейшее рассмотрение дела в парламенте противоречило требованиям Конвенции о праве лица на независимый и объективный суд. Суд особо отметил, что отсутствие установленного законодательством срока давности при применении дисциплинарной санкции в отношении судей представляет серьезную угрозу для принципа правовой определенности.

При рассмотрении нарушений государством-ответчиком прав заявителя на защиту частной жизни Суд указал, что это право охватывает право устанавливать и развивать отношения с другими людьми, включая отношения профессионального и делового характера. Нарушение ст. 8 в данном деле было обусловлено влиянием увольнения на отношения заявителя с широким кругом людей, материальными последствиями увольнения, повлиявшими на благосостояние его семьи, а также ущербом профессиональной репутации.

Особый интерес в данном деле вызывает обоснование судом меры восстановления нарушенных прав заявителя: Суд указал, что, несмотря на традиционное предоставление выбора конкретной меры восстановления прав государству-ответчику, в некоторых случаях она может быть определена непосредственно ЕСПЧ. Суд, приняв во внимание необходимость реформирования системы привлечения судей к ответственности, посчитал, что пересмотр дела заявителя национальным судом не может быть эффективным средством восстановления прав. Учитывая исключительность обстоятельств дела и необходимость прекратить нарушение прав заявителя, суд обязал государство-ответчика обеспечить восстановление заявителя в должности судьи Верховного Суда в кратчайшие сроки116
Решение по настоящем делу до сих пор не исполнено, см. http://zib.com.ua/ru/89381-ukraina_ne_vipolnyaet_reshenie_espch_v_dele_volkova.html

Полагаем данное решение в своем роде революционным, ведь, учитывая связанность ЕСПЧ своими предыдущими решениями, заявители теперь могут в исключительных обстоятельствах просить ЕСПЧ непосредственно о восстановлении в должности. Исключительным обстоятельством может быть, в том числе, признанная Европейским судом неэффективность национальной судебной защиты.

3.5.4. Законность отстранения от работы была рассмотрена Судом в деле D.M.T. and D.K.I. v. Bulgaria117
D.M.T. and D.K.I. v. Bulgaria (no. 29476/06) 24 July 2012.

Заявитель был отстранен от государственной службы более, чем на 6 лет в связи с продолжавшимся против него уголовным расследованием. Все это время действовал запрет на его трудоустройство, как на государственную службу, так и в частном секторе, за исключением преподавательской и исследовательской деятельности. Суд установил нарушение ст. 8 и ст. 6 Конвенции, решив, что запрет занимать любые должности и столь длительное отстранение от работы не были необходимыми и были несоразмерны преследуемой цели должного расследования уголовного дела против заявителя.

3.5.5. В заключение рассмотрим дело Tripon v. Romania118
ECtHR, Tripon v. Romania(27062/04) 7 February 2012.

В рамках которого был рассмотрен вопрос о законности увольнения заявителя в свете нарушения презумпции невиновности, предусмотренной п. 2 ст. 6 Конвенции. Несмотря на то, что заявление было признано судом неприемлемым, обстоятельства дела и логика суда представляют большой интерес. Заявитель был уволен с должности сотрудника таможни, поскольку пребывал в предварительном заключении более 60 дней, что согласно Трудовому кодексу Румынии, было законным основанием для увольнения. Суд обратил внимание, что положения Трудового кодекса отвечают необходимости обеспечить защиту интересов работодателя в связи с длительным отсутствием работника и никак не связано с признанием его виновным до вынесения соответствующего судебного решения. Несмотря на то, что в случае признания работника невиновным законодательство Румынии не предусматривает восстановления на работе, суд не обнаружил в данном деле нарушения прав заявителя, предусмотренных Конвенцией, поскольку в таком случае он имел бы возможность предъявления иска против государства.

В решении суда отмечается, что заявитель по этому делу был позднее признан виновным и приговорен к лишению свободы. Полагаем, что это обстоятельство повлияло на решение вопроса по существу. Увольнение человека, находящегося в предварительном заключении, и впоследствии признанного невиновным, на наш взгляд, нарушает право человека на уважение личной жизни, предусмотренное ст. 8 Конвенции. Указанная судом возможность требования компенсации за судебную ошибку не способна эффективно защитить и восстановить право такого лица.

Кратко подводя итоги обзора практики Европейского суда по рассмотрению дел о незаконных увольнениях, отметим, что основанием рассмотрения выступает, как правило, ст. 8 о праве на уважение частной жизни. Данное право толкуется Судом как право на защиту репутации, а также как право устанавливать и развивать отношения с людьми, в т. ч. в профессиональной сфере. Формулируя рекомендации к обжалованию незаконного увольнения в Европейском суде, отметим следующие соображения. Если при рассмотрении дела о незаконном увольнении национальным судом были допущены нарушения, которые свидетельствовали о несправедливости или чрезмерной длительности разбирательства, заявление может быть дополнено требованием о рассмотрении дела в том числе в свете ст. 12 о праве на справедливый суд, а также ст. 13. В случае если увольнение было вызвано осуществлением работником иных прав Конвенции (например, право на свободу мысли, религии, объединений) то заявление может быть дополнено требованием о признании нарушений соответствующих статей Конвенции. Кроме того, в случае, если незаконное увольнение стало результатом дискриминации заявителя при осуществлении им прав, предусмотренных в Конвенции, ссылка на ст. 8 дополняется указанием на нарушение ст. 14 о запрете дискриминации.

Л Жалоба в Европейский Суд по правам человека должна касаться нарушения или нарушений одного или нескольких прав, гарантированных Конвенцией и (или) Протоколами к ней. Это прямо следует из текста

Конвенция и Протоколы к ней гарантируют соблюдение лишь небольшого числа прав, которые могут принадлежать лицу в соответствии с национальным законодательством.

Если соответствующее право гарантировано национальным законодательством, но не гарантировано Конвенцией и Протоколами к ней, с жалобой на его нарушение нельзя обратиться в Европейский Суд по правам человека. Например, Конвенция и Протоколы к ней не гарантируют права на получение жилья ( гарантирует только право на уважение уже имеющегося у лица жилища), а также права на получение собственности ( гарантирует лишь защиту уже имеющейся у лица собственности).

2. Право не подвергаться пыткам, бесчеловечному и унижающему достоинство обращению и наказанию ().

3. Право не подвергаться рабству и принудительному труду ().

4. Право на свободу и личную неприкосновенность ().

5. Право на справедливое судебное разбирательство спора о гражданских правах и обязанностях лица и при предъявлении лицу уголовного обвинения ().

6. Право на то, чтобы уголовные законы не имели обратной силы ().

7. Право на уважение частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции ().

8. Свобода мысли, совести и религии ().

9. Свобода выражения мнения ().

10. Свобода собраний и объединений ().

11. Право на вступление в брак ().

12. Право на эффективное средство правовой защиты от нарушений прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней ().

13. Право на защиту от дискриминации при пользовании правами, гарантированными Конвенцией и Протоколами к ней ().

14. Право на уважение собственности ().

16. Право на свободные выборы ().

17. Право не быть лишенным свободы за долги ().

19. Право граждан не быть высланными из своей страны ().

20. Право на то, чтобы не быть подвергнутым коллективной высылке ().

21. Право на процедурные гарантии в случае высылки ().

22. Право осужденного за совершение преступления на пересмотр решения судом второй инстанции ().

23. Право осужденного на компенсацию в случае судебной ошибки ().

24. Право не подвергаться наказанию за преступление дважды ().

25. Право на равноправие супругов ().

26. Право на обращение с индивидуальной жалобой в Европейский Суд по правам человека () и несколько других прав, связанных с действием Конвенции как таковой.