Началась оборонительная операция под холм-жирковским. Мелкомасштабная история крупным планом Карты боевых действий операции зейдлиц

Оригинал взят у oper_1974 в "Китаец? - нет, русский... Иуда? - нет, украинец." 1942 г.

"В наш госпиталь поступил генерал. Его поместили в отдельную комнату в школе, во дворе под окнами стоял легковой автомобиль, в котором постоянно дежурили шофер и адъютант.
При очередной бомбежке я слышал, как генерал кричал в телефонную трубку: "Где "Яки", где "Яки"?» Самолетов действительно не было видно в небе, надо полагать, их сбили вражеские истребители.
Однажды объявили: во дворе госпиталя в обеденный перерыв состоится суд военного трибунала, будут судить двух дезертиров. Я пошел посмотреть и послушать.
Один из дезертиров был явно психически больной, на все вопросы членов трибунала он бесконечно повторял: "Когда немцы начали бомбить и открыли суррогатный огонь..." Ему на вид было лет сорок. Второй солдат лет 25 говорил мало, не оправдывался. Обоих приговорили к расстрелу, приговор привели в исполнение немедленно, конечно, не во дворе госпиталя, а где-то за городом.
В последних числах августа, когда немцы потеснили наши войска, госпиталь перебрался в г. Андриаполь, однако вскоре и отсюда пришлось убраться, последовательно побывав в Охвате, Пено, Селижарове, Кувшинове...

Немецкие солдаты, взятые в плен в районе Великих Лук. Калининский фронт.

Меня назначили начальником штаба ППГ-572 с месячным денежным довольствием 550 рублей. До этого как солдату мне выплачивали 8 рублей в месяц. Я немедленно послал жене денежный аттестат на 300 рублей в месяц, а затем продлил его на весь 1942 год.
Поскольку я был на офицерской должности, мне присвоили звание техник-интендант второго ранга. Жили мы вместе с начальником финчасти Поскоковым три месяца в одной деревенской избе.
До декабря госпиталь находился в резерве 22-й Уральской армии. К этому времени немцы захватили Ржев, Сычевку, Старицу и на две недели - Калинин, а на севере вышли на Октябрьскую железную дорогу, окружили Ленинград.

В начале декабря получили приказ выехать в район Ржева. Колонной двинулись к реке Волге, но тут выяснилось, что немцы образовали сплошной фронт от Селижарова до самого Ржева, закрыв выход нашим частям. Мы остановились в какой-то маленькой деревушке в ожидании нового приказа.
Наконец части Красной Армии прорвали на этом участке фронт фашистов и, наступая через Бахмутово, Ельцы и Селижарово, освободили г. Андриаполь. В этих боях отличились лыжные батальоны.
Когда вы въехали в город, на улицах его валялось много трупов немецких солдат, специальные команды свозили их на площадь, обливали бензином и поджигали.
Отсюда госпиталь отправился в Нелидово, расположились в 30 километрах от линии фронта. Сам город находился в руках немцев, советские войска предпринимали попытки освободить его - туда двигались колонны тан ков, "катюши", войска. Мы стояли в деревне, принимали раненых.

Дот в Оленинском районе Калининской области.

Хотя на фронте запрещалось вести записи, я имел дневник, в него вносил все увиденное, мысли, раздумья, разные эпизоды. Политрук Алабужев пользовался большим авторитетом у личного состава госпиталя, был со всеми доброжелателен.
Это стало не по душе комиссару Маколкину и он постарался выжить его - добился, что того откомандировали в действующую армию. Такая же участь постигла и начальника штаба (фамилию забыл), на его место назначили меня.
Недостойно вел себя и начальник госпиталя Иванов: он соблазнил в одной из деревень, где мы находились несколько недель, жену офицера, находившегося в армии, обещал ее зачислить в штат госпиталя, но обманул, оставил в деревне. За такой поступок я возненавидел Иванова. Верно, вскоре его отозвали из госпиталя, на его место прислали Баширова.

Дот на ул. Новой в п. Селижарово Калининской области.

Главный хирург Стерхов жил с медсестрой Некрасовой, он даже написал своей жене, чтобы не ждала его, так как влюблен в другую.
Имелась сожительница - операционная сестра Кулигина - и у хирурга Анкудинова. По их вине одному раненому офицеру перелили не ту группу крови, и тот скончался. Расследовать этот случай приезжал врач из вышестоящей организации. Виновных перевели на передовую, в медсанбат.
Мои дневниковые записи каким-то образом попали комиссару Маколкину. Я за это, конечно, поплатился. Утром пришел ко мне связной и передал приказ явиться к комиссару. С тревогой подумал: зачем? Тот без предварительных объяснений вручил мне пакет за пятью сургучными печатями и сказал, что меня переводят в 231 запасной стрелковый полк, стоявший около Нелидово.

Дот на наб. Кирова в п. Селижарово Калининской области.

Добрался до города на попутной машине. Он был сильно разрушен, всюду вместо домов торчали печные трубы. В центре города находился памятник Ленину без головы.
Полк был расквартирован в дер. Шиздерово. Его командир выслушал меня, не задал ни одного вопроса, послал к начальнику финчасти Абрамову.
Угнетенное состояние командира полка было не случайно. С наступлением весны немцы активизировали боевые действия на этом участке фронта, намереваясь захватить Нелидово и окружить здесь большую группировку нашей армии.
Полк был вооружен слабо, в основном винтовками и несколькими пулеметами. В соседних же полках имелись "Катюши". Командовал группировкой наших войск генерал Масленников.

Ленинская палатка. Калининский фронт, лето 1942 г.

Так началась моя новая служба. Обстановка на участке фронта становилась все тревожнее. Однажды наша пожилая хозяйка дома сообщила, что немцы заняли соседнюю деревню Александровку, продвигаются к нашей.
Наконец, мы получили приказ оставить деревню и двигаться всем полком в сторону Буковского леса. Мы с начфином погрузили на повозку все имущество части и тронулись. При выезде из Шиздерова попали под сильный минометный огонь, который вела, как нам говорили, танковая часть венгров.
Тут появился в воздухе самолет, он начал обстреливать бегущих к лесу людей. А после возобновился обстрел поля и леса. Короткими перебежками, прячась в ложбинках, добежал до леса, укрылся в воронке от снаряда.
В воронке я провел всю ночь. На рассвете на небольшой высоте показался наш самолет - кукурузник, он приземлился на опушке леса, из него вышел человек, направился в сторону леса. В тот же момент около самолета разорвалась мина, затем вторая...
На протяжении следующих двух дней немцы интенсивно обстреливали лес, а также сбрасывали с самолетов листовки, призывая советских солдат и офицеров прекратить сопротивление и сдаться.

Выдвигаются на позицию. Калининский фронт, лето 1942 г.

Через дер. Синицино тащат танк. Калининский фронт, лето 1942 г.

Лишь на третий день стало относительно спокойно. Около леса бродили десятки лошадей в седлах, у многих во рту были железные мундштуки. Ясно, что седоки их - советские кавалеристы - погибли.
В лесу я увидел множество трупов военных и гражданских, разбитых повозок с различным грузом, тут же были трупы лошадей. Кое-где дымились костры - это уцелевшие солдаты, среди которых было немало раненых, готовили пищу, в частности, варили конину.
С убитого солдата снял автомат и подошел к одной из групп у костра. Это оказались офицеры разбитой кавалерийской части. Разговорились. Они обсуждали вопрос, как перейти линию фронта, соединиться со своими. Я согласился идти с ними.

В освобожденном п. Погорелое Городище. 1942 г.

Автомашины на одной из дорог фронта, май 1942 г. Калининский фронт.

В путь двинулись ночью, держа путь на северо-восток, в сторону Ржева. Часто натыкались на немецкие посты, которые время от времени пускали осветительные ракеты, дававшие нам надежный ориентир, и мы благополучно обходили засады.
Однако немцы не оставляли в покое тех, кто живым выходил из Буковского леса - обстреливали их. Как-то очередная автоматная очередь угодила в пень, за которым я прятался. Прижавшись к земле, я уж считал секунды, когда разрывные пули коснутся моего тела. Но все обошлось благополучно.
Среди отступающих я узнал односельчанина, это был красивый парень из Петропавловского по фамилии Фролов. Мы говорили неохотно. Я знал его как комсомольца-активиста, который недоброжелательно относился к нашему брату - раскулаченным.

Советские военнослужащие у землянки. Позиции на Калининском фронте в 1942 году.

Подготовка саней для эвакуации раненых с поля боя. Калининский фронт 1942 г.

Вышли на большую дорогу. По ней мчались автомобили и мотоциклы, медленно двигались конные упряжки, слышалась немецкая речь.
Посовещавшись, решили напасть на вражеский обоз с целью захвата продуктов и боеприпасов. Засаду устроили у крутого поворота. Трое расположились по одну сторону, остальные по другую. Все предстояло сделать быстро, за 2-3 минуты. У меня были автомат ППШ с полным диском патронов и две гранаты.
На большой скорости пронеслись две автомашины с ящиками в кузовах, затем проскочил мотоциклист. Потом из-за поворота показалась группа повозок, на каждой сидел ездовой с автоматом, несколько солдат шло сзади.
Мне были готовы к операции, как вдруг показались еще две подводы в сопровождении четырех солдат. Подождали, когда и они поравняютсяс нами, а затем по сигналу старшего открыли стрельбу.
Я, признаться, немного растерялся - выскочил на дорогу и не знал, куда стрелять. Мои более опытные товарищи быстро расправились с охраной, кинулись к повозкам.
Я за ними, набрал в полевую сумку крупы пшено, несколько банок консервов и побежал обратно в лес. Там опять собрались все вместе.

Пленные немцы. Калининский фронт, 1942 г.

Мы знали, что немцы, услышав стрельбу, кинутся искать нас. Так оно и было. К месту нападения вскоре прибыла группа немецких солдат и стала беспорядочно обстреливать лес из автоматов и минометов. Но вот опять стало тихо. Мы потерь не понесли, снова стали решать, куда двигаться дальше.
Мне было стыдно перед товарищами за то, что в схватку вступил последним, не сделал ни одного выстрела, но зато первым кинулся к повозке, набрал продуктов и быстрее всех убежал в лес. Ведь я пошел на войну необученным, а мои спутники по несчастью - кадровые офицеры, кончали училища и успели повоевать - словом, имели опыт.
Наверное, они понимали мою растерянность и потому не упрекали. Успокоившись, мы первым делом хорошо пообедали. Кстати, в качестве трофеев нам попался немецкий хлеб в обертке выпечки 1939 года.
Оставаться в лесу было опасно. Стоял жаркий июльский день. Осторожно вышли из леса, и вдали на косогоре увидели мужчину и женщину, которые косили траву, справа от них виднелась деревня, как после узнали, Желтавцы.
Мои спутники сказали, что тут должно быть минное поле, установленное еще в 1941 году, когда здесь проходила линия фронта. Ставили мины и немцы и наши. Двоих послали на разведку. Вскоре они вернулись.
Местные жители рассказали им, что, действительно, на поле подрываются лошади и скот, но по их же словам, через минные заграждения есть безопасная тропа. Было решено еще раз сходить в деревню Желтавцы и более подробно разузнать, где та тропа. Выбор пал на меня.

Подготовка кадров. Выпускники военной школы передают винтовки курсантам. 1942 г. Калининский фронт.

Когда снова появились косари, я подошел к ним. Те ничуть не испугались человека с автоматом, сказали, что таких тут бродит много. Крестьяне сообщили, что в соседней Ивановке находится немецкий штаб, а в ихней деревне немцы появляются временами.
Косари показали мне, где начинается тропа через минное поле. Я подошел туда и, действительно, увидел следы людей, примятую траву. Значит, тут ходят. Я вернулся к своей группе, рассказал, что узнал. Решили идти ночью.
Ночь выдалась ясная, звездная. Я шел первым, остальные держали дистанцию друг от друга метров 7-8. Казалось, ничего не предвещает плохого. Начало светать, вдали показались дома, еще немного - и мы вне опасности.
Мои спутники явно спешили, нарушили дистанцию. Да и я волновался, хотелось как можно скорее выйти на край поля, где виднелась рожь. Я подумал: если немцы обнаружат, укроемся во ржи... Вдруг позади меня сверкнуло, будто вспышка молнии, и сразу грохнуло. Я потерял сознание...

Душ под открытым небом. 55-й гвардейский стрелковый полк. Калининский фронт.

Когда пришел в себя, не сразу понял, что со мной, где я. Ощупал себя. На лице и руках засохшая кровь. Под головой лежала моя полевая сумка. Приподнял голову и тут же опустил ее. Она сильно болела, в ушах стоял шум и звон, мне казалось, что стены избы (их я явственно видел) то наклоняются, то поднимаются - словом, качало, как на корабле в море.
Поняв, что нахожусь в избе, подумал, как попал сюда и где мои шесть спутников. Может, погибли от взрыва? Очевидно, кто-то из них задел ногой натяжное устройство противотанковой мины, она сработала и рванула. Но кто же меня принес сюда?
Повернул голову в сторону - около меня стояла пожилая женщина, что-то говорила, я не понимал ее. Затем она подала какие-то лепешки, а мне хотелось пить. Она поняла и принесла в солдатском котелке воды.
Я несколько раз принимался пить, затем намочил носовой платок, стер с лица кровь и грязь. Стало немного легче. И почувствовал свое безысходное положение. Без посторонней помощи мне, конечно, не встать, не смогу идти. Вспомнились дом, жена, маленький сын. Потом стал думать, где же мои товарищи? Что с ними? Да и где я - среди своих или?

Через некоторое время в избу вошла девушка с белой повязкой на рукаве, внимательно и подозрительно долго смотрела на меня, затем быстро вышла и вскоре вернулась...вместе с немецким автоматчиком. "Предала!"
Тогда ко мне подскочил немец, затем подошла девушка. Они помогли мне подняться на ноги и вывели на улицу. Я решил, что меня сейчас расстреляют. Остановились. На дороге стоял взвод солдат и около них верхом на лошади сидел офицер. Меня подвели к нему. На ломаном русском языке спросил меня:
- Официр?
Я ответил, что техник-интендант второго ранга.
- Где служил? - спросил переводчик. - Дивизия? Полк?
- В полевом госпитале.
- Гошпиталь, гошпиталь, - пробормотал офицер.
Затем переводчик спросил:
- Доктор?
Я соврал, что доктор. И это, думаю, спасло мне жизнь. Меня доставили в деревню Ивановку, в штаб немецкой части. Конвоировал, очевидно, солдат - чех или словак.

Пленные красноармейцы. Операция "Зейдлиц", Калининский фронт. июль 1942 г.

В ходе операции "Зейдлиц" советские войска Калининского фронта потерпели крупное поражение. Важный и выгодный плацдарм в глубине ржевско-вяземской группировки противника был утрачен, что повысило её устойчивость в обороне. Противник восстановил движение по кратчайшим дорогам из Смоленска в Оленино, значительно улучшив снабжение своей 9-й армии.

На ночь меня поместили, вероятно, к немецкому фельдфебелю. Русского языка он не знал и потому знаками показал, чтобы я умылся, даже подвел к умывальнику сам, а после приказал солдату принести мне ужин - кашу с мясом, кусок хлеба и стакан какой-то сладкой жидкости.
Фельдфебель предупредил меня, чтобы без разрешения я не выходил на улицу, в противном случае могут шиссен (расстрелять). На следующий день повели на допрос к гауптману (капитану) - командиру части.
Переводчиком, судя по выговору, был тоже чех. Вопросы были те же, что и накануне задавал немецкий офицер. Я дополнил свой рассказ, что наш полевой госпиталь был уничтожен в Буковском лесу около деревни Шиздерово.
- Участвовал ли ваш отец в первой мировой войне на немецком фронте?
- Не участвовал.
- Может, ваш отец был казак и служил в кавалерии?
Я объяснил, что мой отец был единственный сын у отца - матери и по законам того времени освобожден от воинской повинности.
- Откуда родом?
Я сказал, что родился в Сибири.
Офицер оживился:
- Сибирен, Сибирен! А какие там морозы?
Потом спросили, электрифицирована ли железная дорога на Урал, еще о чем-то. В конце допроса предложили мне папиросу. Я отказался, сказав, что не курю.
18 июля 1942 года меня отконвоировали в лагерь для военнопленных на станцию Оленино. С этого же дня начался отсчет моей жизни как узника немецких лагерей.

Операция "Зейдлиц". Лето 1942 г.

Из Оленино нас перевели в г. Ржев, где находился пересыльный пункт. Здесь стали сортировать по национальному признаку. Украинцам и крымским татарам предлагали вступить в немецкую армию, добровольцам обещали обмундирование и паек. Кое-кто клюнул на такую приманку.
Поскольку части Красной Армии начали наступление на Ржев с северо-востока, то город подвергался обстрелу. Как-то один из снарядов угодил в группу казахов-военнопленных, собравшихся на обед, многие были убиты и ранены. Вскоре нас отправили в Оршу, где находились всего 22 дня.
По прибытии выстроили в одну шеренгу, пришел щеголевато одетый немецкий офицер с тросточкой и, продвигаясь вдоль строя, каждого рассматривал в лицо. Остановился около одного, крикнул:
- Хинозе? (Китаец?).
Пленный ответил, что он русский. Переводчик, сопровождавший офицера, спросил фамилию у "китайца".
- Джусунбаев, - ответил тот.
- Откуда родом?
- Из Джамбула.
Подошел к следующему:
- Иуда?
- Нет, я украинец.
Узнав его фамилию, офицер продолжал путь дальше. Словом, из строя тогда вывели несколько человек, ночью их расстреляли. Немцы искали евреев и комиссаров Красной Армии. Они даже обещали пленным вознаграждение, если те укажут евреев и комиссаров.

Советские военнопленные в лагере Цайтхайн.

+++++++++++++++++
Было это за несколько месяцев до Победы. Нас вывели из бараков, построили и объявили, что с нами будет говорить офицер Власовской армии (РОА).
И вот он перед нами. Рассказал об успехах РОА, в которой якобы миллионы бывших советских солдат, и которая в скором времени разгромит Красную Армию, освободит все народы России и других республик от коммунистического гнета.
В конце он призвал нас вступить в Русскую освободительную армию, рассказал о себе. Он москвич, окончил столичный университет, даже назвал свой московский адрес (все это не удержалось в моей памяти).
Он напомнил нам, что Сталин не признает военнопленных, всех их считает изменниками Родины, и если он победит, то всех нас сошлет на Урал и в Сибирь. Нам обещали немецкие пайки и обмундирование, разные блага.
Однако никто всерьез не принял путанной речи, никто не пожелал вступить в ряды РОА. Поняв, что акция проваливается, нас распустили по баракам, а затем стали вызывать поодиночке или небольшими группами в контору лагеря и там продолжали агитировать. Применялись угрозы и насилия. Но и это не дало желаемых результатов, и представитель Власова уехал ни с чем.

В нашем лагере побывало до пяти тысяч пленных офицеров, из этого количества умерло от голода не менее 3500, ко Дню Победы осталось в живых до 1500 человек, из них 400 неходячих, изнуренных, измученных до крайней степени. Я, например, весил всего 47 килограммов - немногим более половины своего обычного, нормального веса." - из воспоминаний В.М. Беляшова.

План:

Введение

1 Предпосылки 2 Планирование операции 3 Контрмеры Красной Армии 4 Ход операции 5 Потери сторон
5.1 Красная Армия 5.2 Вермахт
6 Итоги
6.1 Красная Армия 6.2 Вермахт

Примечания
Литература

Введение

Операция "Зейдлиц" (нем. Unternehmen "Seydlitz" ; 2 июля 1июля 1942) - операция немецких войск по ликвидации Холм-Жирковського выступления. В результате проведения операции были окружены и уничтожены 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус Красной Армии, а общие потери советских войск превысили 61 тыс. человек.

В советской исторической науке бои июля 1942 года на Холм-Жирковському выступлении были известны как Оборонительная операция в районе Белый или Холм-Жирковська оборонительная операция.

1. Предпосылки

В начале января 1942 года Красная Армия силами Калининского и Западного фронтов начала операцию с целью ликвидации Ржевско-Вяземского группировки немецких войск.

Недооценка сил Вермахта привела к тому, что в районе поселка Холм-Жирковського в полуокружении оказались 39-я армия И. Масленникова и 11-й кавалерийский корпус. В начале лета 1942 года войска Масленникова и Соколова занимали территорию в 5 тыс. км 2. Снабжение их осуществлялось через район Нелидова в коридоре между немецкими войсками, которые удерживали города Оленино и Белый. В самом узком месте ширина коридора составляла 27-28 км.

Содержание в кольце советских войск потребовало выделения значительных сил 9-й немецкой армии, поскольку командование группы армий "Центр" оценивало количество окруженных на 60 тыс. человек. Кроме того, советские войска находились в непосредственной близости от важных коммуникаций: шоссе и железнодорожных путей Смоленск - Вязьма и железнодорожного пути Ржев - Сычевка. С весны 1942 года немецкое командование начало подготовку операции очистки Холм-Жирковського выступления. Операция получила кодовое название "Зейдлиц".

2. Планирование операции

Планирование операции началось в мае 1942 года. Наступлением немецких частей должен был руководить командующий 9-й армии генерал-майор Вальтер Модель, однако 23 мая во время авиаперелета в район Белого его самолет был сбит советскими партизанами. Моделя с ранением легких доставлен в больницу. Уже в смоленском госпитале Модель докладывал главнокомандующему группы армий "Центр" фельдмаршалу Клюге предварительный план операции. 2 июня 1942 года командование 9-й армией, дальнейшее планирование и проведение операции было возложено на генерала танковых войск Генриха фон Фитингофа.

В состав 9-й армии фон Фитингофа входили 6-й, 23-й, 27-й и 41-й армейские корпуса, а также армейская группа "Есебек" и армейская группа "Раус". Специально для операции "Зейдлиц" штабом 9-й армии сформировано кавалерийскую бригаду особого назначения под командованием полковника К. Ф. фон дер Медена

Оперативный план операции "Зейдлиц" выглядел следующим образом: Сначала наступлением с севера от западного фланга 23-го армейского корпуса и с юга от Белого закрыть "коридор". Затем сжать советские войска с востока, расколоть на отдельные части, окружить их и уничтожить. Наступление с востока на запад, поручено 27-му армейскому корпусу под командованием генерала Цорна, должен был начаться на 2 дня позже западного встречного наступления. По замыслу штаба 9-й армии, это позволило бы избежать преждевременного отхода частей Красной Армии на запад и тем самым затруднить нанесение встречного удара.

С севера из района Оленино двумя группами наступал 23-й армейский корпус генерала Шуберта. В состав западной группы входили 1-я танковая, 110-я и 102-я пехотная дивизии, в состав восточной - 5-я танковая дивизия и кавалерийская бригада фон дер Медена. Из района Белого на восток наступление начала группа Еcебека в составе 2-й танковой и 246-й пехотной дивизии. На всех направлениях наступления части Вермахта встретили активное противодействие красноармейцев, а на некоторых участках немецкие атаки даже было отражено.

В сложном положении оказалась 1-я танковая дивизия немцев. В районе поселка Старухи она натолкнулась на советские до. Для поддержания наступления на этом участке командованием 9-й армии в бой были введены пехотную и моторизованную дивизии.

К концу первого дня операции было контратакована 2-я танковая дивизия Вермахта. Фланговый удар 30 советских танков немцам удалось отбить лишь 3 июля при поддержке авиации.

Незначительных успехов достигла и 5-я танковая дивизия Вермахта. Ее продвижению препятствовали противотанковые заграждения и минные поля.

Довольно удачно действовала кавалерия фон дер Медена. Продвигаясь лесом параллельно 5-й танковой дивизии, ей удалось выйти в тыл советским войскам и прорвать фронт.

Всего по состоянию на 3 июля ход операции характеризовался командованием Вермахта как "достаточно медленный" , а успехи - "единичными".

4 июля в 1-45 силами 46-го танкового корпуса, 86-й и 328-й пехотных и 20-й танковой дивизии начался второй этап немецкой операции - наступление с востока на запад. На правом крыле сразу удалось овладеть поселком разбойное, где размещался штаб 39-й армии.

5 июля 1942 года в 11-00 2-я танковая дивизия немцев ударом с юга овладела селом Пушкари. В 16-20 с полуночи до Пушкарей подошла 1-я танковая дивизия - кольцо замкнулось. В окружение попали все части и соединения 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса, а также соединения 41-й (17-я гвардейская стрелковая, 135-я стрелковая дивизии, 21-я танковая бригада) и 22 - й (355-а, части 380-й и 185-й стрелковых дивизий) армий. Попытки советских войск силами 12 танков севернее Белого и 20 - на запад от Старух восстановить проход закончились неудачей.

Широкое наступление немецких частей, который начался 2 июля на западнее Ржева, эффективно поддержан авиационными частями, привел после прорыва системы вражеских позиций в тяжелых лесных боях к окружению и уничтожению нескольких стрелковых и кавалерийских дивизий, а также одной танковой бригады. В этой 11-дневной битве взято более 30000 военнопленных, захвачено или уничтожено 218 танков, 591 орудие, 1301 пулемет и миномет, а также большое количество другого оружия и военного имущества всех видов. Потери врага серьезные. Число военнопленных и трофеев продолжает расти

Сообщение Вермахта от 01.01.01

Верховное командование немецко-фашистской армии 13 июля разразилось еще одним мошенническим лживым? специальным сообщением" об очередном "окружение" и "уничтожение" советских войск...

Между 2 и 13 июля в районе западнее Ржева действительно происходили бои... В ходе боев наши войска потеряли до 7000 убитыми и ранеными и 5000 пропавшими без вести, значительная часть которых образовала партизанские отряды, действующие в тылу противника, 80 танков, 85 орудий, 200 пулеметов.

За этот же период боев западнее Ржева немцы потеряли более 10000 солдат и офицеров только убитыми, свыше 200 танков, более 70 орудий, не менее 250 пулеметов и минометов, 30 бронемашин и 50 самолетов...

С оперативной сводки Совинформбюро от 01.01.01

5 июля Масленников принял решение о выходе войск из Холм-Жирковського выступления. Вечером того же дня соединения 39-й армии оставили свои позиции и с боями отошли сначала к реке Белой, а затем в реки Обшая. Утром 6 июля на встречу 39-й армии двинулись части 11-го кавалерийского корпуса. В связи с ливнями, крайне плохим состоянием дорог, нехваткой топлива и тягачей, большое количество тяжелой техники и оружия при переходе пришлось уничтожить. 7 июля основные силы окруженных советских войск встретились в районе села Егорье. Здесь немецкие войска, усиленные частями снятыми с других участков фронта, атаковали оборонительные позиции Красной Армии, рассекли окруженных и образовали два котла - "Южный" и "северный".

9 июля в большом ("южный") котле основные силы 39-й армии и подчиненного ей 8 июля 11-го кавалерийского корпуса совершили несколько попыток овладеть переправой через Обшу с целью выйти из окружения в районе поселка Нестеров. Возможность прорыва заставил немцев подтянуть в район "южного" котла резервные части. Уже 10 июля части Вермахта овладели полосой между реками Белая и??Обшая и заставили советские войска уйти в леса. Без продовольствия, медикаментов и боеприпасов , потеряв радиосвязь с командованием Калининским фронтом, окружена советская армия постепенно теряла обороноспособность. 11 июля была предпринята очередная организованная попытка прорвать немецкое кольцо, но она завершилась безрезультатно. После этого войска Вермахта начали зачистку котлов.

12 июля 1942 года командование 9-й армии доложило штаба группы армий "Центр" об успешном завершении операции "Зейдлиц". 13 июля появилось официальное сообщение вермахта , которое на следующий день было опровергнуто Советским информационным бюро с формулировкой "Мошенническое сообщение гитлеровского командования".

Однако организованный сопротивление окруженных не закончился 12 июля. 17 июля в северном котле собралась группа численностью около 1500 человек под руководством командира 18-й кавалерийской дивизии генерал-майора. В южном котле собрались примерно 8000 красноармейцев под командованием штаба 39-й армии. В ночь с 18 на 19 июля ранен командующий 39-й армии самолетом У-2 был эвакуирован в тыл, командование взял на себя его заместитель генерал-лейтенант. В ночь с 21 на 22 июля , при поддержке 22-й армии, Богданову удалось вывести из окружения группу 7362 человек. Сам он был тяжело ранен и умер 24 липня у шпиталі. На лінії Білий - Духовщина в смугу 41-ї армії радянськими партизанами було виведено з оточення ще понад 6000 бійців.

23 липня 1942 року із журналу бойових дій Калінінського фронту остаточно зникають записи про стан 39-ї армії і 11-го кавалерійського корпусу. Цей день можна вважати фактичною датою завершення операції "Зейдліц".

5. Втрати сторін

5.1. Красная Армия

Втрати Калінінського фронту (липень 1942 року)

Армія або корпус		Поранених	зниклих безвісти	З інших причин	Хворих, евакуйованих в шпиталі
22-а армія
39-а армія
41-а армія
11-й кавалерійський корпус
В підсумку

5.2. Вермахт

Хоча конкретних цифр про втрати німецьких війск в операції "Зейдліц" немає, а дані Радінформбюро достатньо сумнівні, російський історик, спираючись на спогади учасників тих подій з боку німецької сторони, наголошує на значних втратах частин Вермахту, особливо в перші дні операції.

6. Итоги

disc"> Червона Армія втратила вигідний плацдарм для наступальних дій проти групи армій "Центр". Втративши Холм-Жирковський виступ, радянське командування не тільки не вивільнило резерви, а й змушене було терміново відновлювати цілий ряд військових формувань.

6.2. Вермахт

Група армій "Центр" скоротила лінію фронту та вивільнила частини для інших ділянок фронту. Військами Вермахту було взято під контроль шосе Смоленськ - Оленіно, що значно покращило постачання 9-ї армії. За німецькими даними, у полон було взяточервоноармієць, знищено або захоплено 226 танків, 58 літаків, 763 одиниці артилерійської зброї, 1995 кулеметів, а також велику кількість стрілецької зброї.

Примечания

1. З 8 липня у складі 39-ї армії

2. ^ а б в Совинформбюро: оперативная сводка за 14 июля 1942 года - www. victory. *****/war/sib/index. html (Рус.)

3. ^ а б в г д е ж оборонительная операция войск Калининский фронта в июле 1942 г. (ВИА, № 8 (23)) - *****/seydlitz. html

4. ^ а б в г Хорст Гроссман. Ржев - краеугольные камень Восточного фронта. Летнее сражение между Ржевом и Белым "Зейдлиц" - *****/grossman/g5.html

5. Согласно записи в дневнике Гальдера от 01.01.01

7. Количество бойцов, вышедших из окружения:

§ Сто тридцать пятой стрелковая дивизия - 1000

§ Семнадцатой гвардейская стрелковая дивизия - 1759 (также 2 82-мм минометы, 2 станковых и 8 ручных пулеметов, 800 винтовок, 2 ПТР, 3 ППШ, 60 револьверов)

§ Двадцать первая танковая бригада (без материальной части - 43 танков)

§ а также отдельные бойцы и подразделения 24-й кд, 46-й кд, 357-й, 355-й и 262-й сд

Литература

Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск гг - militera. ***** / db / halder / index. html. - М.: Воениздат, . (Рус.) оборонительная операция войск Калининский фронта в июле 1942 г. - *****/seydlitz. html. - Военно-исторический архив № 23. - С. 18-56. (Рус.) Гроссман Х. Ржев - краеугольные камень Восточного фронта - *****/grossman/grossman. html. - Ржев: "Ржевская правда", 19с. - ISBN 2 (Рус.) Краткий курс истории ВОВ. Наступление маршала Шапошникова - militera. *****/h/isaev_av4/index. html. - М.: Яуза, Эксмо, 20с. - ISBN -Х (Рус.) Von Klaus Christian Richter Unternehmen "Seydlitz". Ein ungew? hnliches Beispiel milit? rischer Improvisation - www. freundeskreis-panzergrenadiere. de/pzgrenadier/artikel_heft_22_2.pdf. - Der Panzergrenadier 22/07. (Нем.)

Материал впервые был опубликован в №6 и №7 журнала за 2016 год. Приведённый здесь вариант очерка о действиях 11-го кавкорпуса полковника Соколова в январе-апреле 1942-го года содержит расширенные сведения по сравнению с тем вариантом, который был опубликован в журнале. В частности, добавлены дневники политрука корпусного ветлазарета 24-й КД Андрея Высотина, фотоматериалы и карты.

Часть 4. После 23 марта 1942 года

Последняя попытка

Части 24-й КД получили задачу в ночь с 23 на 24 марта перейти к наступательным действиям на участке Изъялово, Леонтьево. Прочно обороняя рубеж Макарово, Никулино, Ульяново, Трофимово, отметка 203,5, Кулешово, Юфаново, дивизия должна была одним полком вести наступательный бой за овладение деревней Изъялово с развитием успеха на Леонтьево и Сережань . Все атаки в течение дня на Изъялово встречались сильным пулемётным и миномётным огнём и были отбиты. Сосед справа – 97-й кавалерийский полк 18-й КД вёл бой в районе Куликово за овладение автострадой. Слева 2-я ГМСД вела бой в районе школы в 1 км северо-восточнее Якушкино. Погода была ясная, что позволяло немецким разведсамолётам летать над районами расположения дивизий.

25 марта, в четверг , 11-й кавалерийский корпус силами 18-й кавалерийской дивизии вышел на Минскую автостраду у перекрестка дорог северо-восточнее деревни Высоцкое и закреплялся на занятом рубеже; 24-я кавалерийская дивизия наступала на Изъялово, Леонтьево; 2-я гвардейская мотострелковая дивизия двумя отрядами – на Якушкино, Плетушово . Леонтьево в этот день штурмовали 70-й, 46-й кавалерийские полки и два эскадрона 18-го КП. Ввиду глубокого снега эскадроны вышли на опушку леса юго-западнее Леонтьево к 7.00, после чего повели наступление на западную и юго-западную окраину деревни. Противник встретил наступающие части сильным пулемётным огнём со стороны Желудкова, Сережани, Леонтьева, миномётным и артиллерийским огнём со стороны Сережани. Продвижение вперёд было затруднено. Вкапываясь в снег, эскадроны упорно продвигались вперёд. Взять Леонтьево удалось лишь со второй попытки, уже вечером в 21.15.

Леонтьево, апрель 2016 г.

Немедленно по взятии Леонтьева части перешли к упорной обороне, укрепившись в блиндажах и окопах, отрытых в снегу. Эскадрон Снигирёва получил задачу перерезать трассу западнее Желудкова, куда и выступил . Обороной Леонтьева лично руководил начальник штаба 70-го КП майор Гульков.

В наступлении на Леонтьево принимали участие недавно пополнившие ряды 11-го КК совсем юные местные пацаны, в том числе и Иван Владимиров из деревни Ульяново. Из воспоминаний Ивана Владимировича Владимирова :

«25 марта мы наступали на деревню Леонтьево. Днём мы вышли на исходные позиции на опушку леса. В Леонтьево был немец, а мы – на опушке леса. Весь лес занимали наши. Вывели нас на исходный рубеж, и день мы лежали в снегу. Было 25 марта, а снег был очень глубокий. Вечером стемнело, мы начали наступать на деревню. Я был не единственный, сотни были таких пацанов, как я: во всём своём одетые, среди настоящих солдат. Деревню мы взяли. Правда, очень много наших полегло.

Деревню мы взяли, а немец ночью стал наступать на нас. Вообще-то немец редко ночью воевал. Это было примерно часа в два ночи. Из Желудково и из Сережани, где церковь сейчас разбитая стоит, – с двух сторон он на нас наступал. Бой длился часа два. Бой шёл страшный. Были у нас и раненые, и убитые.

В каждом доме в Леонтьево были двухъярусные нары – немцы построили. По деревне были вырыты траншеи в рост человека. Я не доставал до верха траншеи, чтобы стрелять. Крыши хат в деревне были соломенные. Немец запалил три хаты. Чем запалил, не знаю, я тогда не разбирался. Видел, что летит какой-то огненный шар, и хата загорается. Как хаты загорелись, смотрю, немцы ползут на деревню. Уже были они от нас в трехстах- четырёхстах метрах.

Я из траншеи вылез под дерево. Ребята наши рядом со мной были в траншее. Один, помню, был Перцов, новодугинский – такой же пацан, как и я. Другого фамилию не помню. Нас трое было связных у политрука и у командира эскадрона. Может быть, с полчаса я пробыл под деревом. Выстрелил я из винтовки, мне что-то в руку – «брык». В бою боли не замечаешь… Глядь, а у меня пальцы левой руки отбиты! Разрывная пуля, наверное, попала. Ребята мне кричат: “Говорили мы тебе, не лазай туда! “».

После ранения Иван Владимиров сначала добрался до своей родной деревни Ульяново, где прямо в его доме располагался медсанбат, а затем был отправлен в тыл через город Андриаполь с другими легко раненными бойцами. Сергей Перцов погиб 29 марта у деревни Ульяново (Иван Владимирович ошибся в своих воспоминаниях – он был не новодугинский, а из деревни Кошкино Холм-Жирковского района). Его имя есть среди перезахороненных в братскую могилу №6 в посёлке Алфёрово. Он был 1924 г.р.

25 марта в 3.00 в части 24-й КД прибыло пополнение – 6 маршевых эскадронов, общей численностью 650 человек, которые были распределены по частям. Пополнение было вооружено винтовками, хорошо обмундировано, но плохо подготовлено. Командным составом было укомплектовано полностью, но командный состав был молодой – после 6 месяцев училища впервые на фронте.

Активные боевые действия за овладение автострадой на рубеже Голочёлово, Изъялово, Хожаево, Сережань, Кулешово, Якушкино, Плетушово продолжались четыре следующих дня. В течение ночи 26 марта немцы предпринимали 4 атаки на Леонтьево из Желудково, Сережани и Изъялова. В 19.30 началось наступление немцев силами до 500 человек. Первая атака была отбита. Перегруппировав силы и получив новое подкрепление, противник в 21.00 общей численностью до 700 человек с пулемётами и автоматами повёл вторую атаку на Леонтьево, выбив части кавкорпуса, которые с боем отошли на юго-запад, заняв оборону на опушке леса. Потери полка составили до 100 человек убитыми и ранеными (эти данные отсутствуют в ОБД «Мемориал»). В это время 18-й КП вёл бой по овладению Изъялово. Атаки отбивались ружейно-пулемётным огнём противника, который не подпускал атакующих ближе 150 метров к окраине деревни .

Для бойцов 11-го кавалерийского корпуса война уже стала привычной работой. Красноармеец Еськин после боя собрал 3000 зажигательных патронов и применял их из трофейных пулемётов по противнику, при этом обучая обращению с ними других бойцов .

Связь между полками была телефонная и на протяжении боёв работала безотказно, несмотря на то, что часто рвалась линия от разрыва мин и артснарядов. Заслуга в этом была телефонистов под непосредственным руководством начальника связи майора Колодежнова и старшего лейтенанта Вдовенко .

Тем временем эскадрон Снигирёва Николая Ивановича (теперь уже старшего лейтенанта) выполнял задачу по блокированию трассы Москва–Минск. Четыре дня он удерживал трассу Москва–Минск в районе деревни Желудково. Перед фронтом 24-й дивизии на автостраде находился противник численностью до роты с четырьмя танками, в Желудково – до 700 человек с миномётами и пушками, Леонтьево и Изъялово оборонялись двумя батальонами противника. Танки непрерывно курсировали по трассе на участке Якушкино, Высоцкое и обстреливали методическим огнём окопавшийся эскадрон Снигирёва, препятствуя выполнению задачи по минированию трассы. Красноармеец Казаков из ружья ПТР сбил транспортный самолёт противника над трассой .

За операцию по успешному блокированию автострады Снигирев вновь был представлен к награде командиром 24 КД подполковником Гагуа – к ордену Ленина, но утверждено было награждение вторым орденом Красного Знамени.

«Эскадрон тов. Снигирева был выделен в отдельную группу, 27.3.42 года в 23.00 командир эскадрона тов. Снигирев получил задачу оседлать автотрассу Москва–Минск в 28-ми километрах западнее гор. Вязьма, укрепиться на ней и прекратить движение автотранспорта противника по трассе. Используя ночную темноту, эскадрон старшего лейтенанта Снигирева, маскируясь, незаметно для противника обошёл дер. Желудково по западной окраине опушки леса и к 9.00, сбив боевое охранение противника, вышел на трассу, немедленно приступил к отрытию окопов, не обнаруживая себя. В следующую ночь сапёры совместно с группой разведчиков под непосредственным руководством тов. Снигирева заминировали трассу, одновременно огнём станковых пулемётов и ружей ПТР отбивая атаки противника, прикрывали работу сапёров. На рассвете 29.3.42 г. трасса была перехвачена, и движение по ней было прервано. Противник всеми силами старался восстановить движение и отбросить от трассы эскадрон тов. Снигирева. В ход были пущены танки и до батальона пехоты. В течение четырёх дней эскадрон тов. Снигирева вёл упорные бои, отбивая атаки противника, удерживая автостраду. Потеряв надежду выбить эскадрон ударами с трассы, противник решил обойти его с тыла и взять в окружение. В ночь на 31.3.42 г., охватив эскадрон с флангов, противник бросил группу в 100 человек с задачей обойти и ударить эскадрон с тыла. Этот манёвр был раскрыт разведчиками тов. Снигирева, устроив засаду и выбросив ручных пулемётчиков и автоматчиков, чтобы отрезать отход противнику, тов. Снигирев допустил противника, обходящего с тыла, вплотную и огнём станковых пулемётов уничтожил 60 человек, остальные в панике стали отходить на Желудково, но были встречены огнём ручных пулемётчиков и автоматчиков. Только небольшая часть этой группы противника осталась в живых. Находясь в непрерывном бою, отрезанный от тылов, эскадрон тов. Снигирева с честью выполнил поставленную задачу. На руках по глубокому снегу бойцы перенесли на трассу противотанковое орудие, разобрав его на части. За период боёв, четыре дня удерживая автостраду, эскадрон тов. Снигирева уничтожил на трассе 14 автомашин с пехотой и военными грузами, две легковых автомашины с офицерами, одну бронемашину, подбито огнём 45-мм ПТО два танка, сбит один транспортный самолёт противника. Уничтожено до 200 немецких солдат и офицеров. Захвачены трофеи: два миномёта, два пулемёта, до 50 винтовок, большое количество боеприпасов, захвачены ценные документы и приказы немецкого штаба».

Действия отряда Снигирёва подробно описаны в журнале боевых действий 24-й КД. Когда две группы немцев по 30 человек пытались отрезать отряд Снигирёва, то они были уничтожены полностью пулемётным и автоматным огнём обошедших их бойцов Снигирёва. В ЖБД записано:

«Командир взвода Калинин Фёдор Макарович пулемётчиков всегда держит на первом счету, сам знает хорошо пулемёт, обучает этому искусству, его пулемёты безотказно работают в бою в любой мороз, в любую погоду, и на этот раз пулемёт его не подвёл. Отрезав путь отхода немцам, т.Калинин сам лёг за пулемёт и огнём из него уничтожил 45 немцев, в том же бою отличилась команда Казакова с ружьями ПТР. Сам Казаков смелый и искусный разведчик с красноармейцем Обуховым и тремя другими красноармейцами продолжали активно действовать на трассе, ведя в упор огонь из ПТР по танкам и машинам, подбрасывающим пехоту противника. В этой операции было зажжено две грузовых машины с пехотой и грузами противника. Богаткин – красноармеец, отличился в этом бою, расстреляв в в упор 7 немцев и взяв 2 в плен. Красноармеец Митрохин, отважный разведчик, возглавляя группу сапёров, под огнём заминировал трассу, расставив 15 противотанковых мин, что стоило больших трудов, так как трасса имеет каменную поверхность, приходилось её выдалбливать под огнём противника, не имея подручного инструмента. Несмотря на все трудности, Митрохин с честью выполнил боевую задачу. Командир ПТО красноармеец Ямыгин отважно действовал со своим расчётом: по глубокому снегу переносил орудие, разобранное по частям, установив его у самой трассы, уничтожая огнём автомашины и отбивая танковые атаки противника. Огонь танков и пулемётов противника обрушивался на ПТО. Искусно меняя ОП, находясь под ураганным огнём, боевой расчёт под командой Ямыгина не прекращал огня. Огнём ПТО было уничтожено 5 автомашин и подбит один танк противника. Санитар – красноармеец Советников Николай Иванович за два дня боёв в районе трассы вынес с поля боя 24 раненых, оказав им первую помощь и отправив на ППМ. Действуя под огнём, рискуя своей жизнью, Советников спасал жизни раненых товарищей. Повар эскадрона красноармеец Денисенко, несмотря на 42-х летний возраст, все силы отдавал, чтобы накормить эскадрон горячей пищей. Он бесперебойно вовремя доставлял горячую пищу, пронося на себе термосы под огнём противника, преодолевая открытые места ползком».

В это время сосед 24-й КД справа - 97-й КП 18-й КД, вёл бой с противников в районе трассы (в районе Куликово, у отметки 18), а сосед слева – части 2-й гвардейской мотострелковой дивизии – вели бой в 1 км севернее Якушкино и отбивали контратаки противника в районе Плетушово.

Местность, 1 км севернее Якушкино, где 2-й МСП 2-ой ГМСД шёл в наступление на Якушкино и Сережань от Вязьмы-реки

Согласно приказу штаба корпуса, 2-я ГМСД должна была 24 марта захватить Якушкино и Плетушово. Заняв исходные позиции по восточному берегу ручья Китайка, к 12.00 они перешли в наступление – 2-й МСП через школу на Якушкино (на карте буквами «ШК» был обозначен барский дом в имении Ершино, принадлежавший до революции семье Мезенцовых), а 120-й МСП – через высоту 242,3 на Плетушово. Наступавшие были вынуждены остановиться у опушек рощ, не достигнув цели, так как были встречены сильным пулемётным огнём со стороны Сережани (немецкий пулемёт был установлен на колокольне Сережанской церкви), из кустов юго-восточнее Сережани, от школы и от высоты 242,3. Кроме того, из Плетушово выдвинулась группа пехоты противника и перешла в контратаку.

Попытки занять Якушкино и Плетушово продолжались до 28 марта. 2-й МСП выполнял задачу, имея в своём составе 40 человек, а 120-й МСП – 46 человек . 26 марта 1942 года командир дивизии Чанчибадзе подписал приказ № ОП/07, в котором раскритиковал деятельность частей 2-й ГМСД, указав на нерешительность действий командиров всех степеней и неумелую борьбу с танками:

Прошедшие в течение двух суток бои по овладении автострадой выявили ряд крупнейших недочётов в боевой деятельности частей соединения.

Следующие недочёты:

1. Нерешительность действий командиров всех степеней. Лёгкое отношение к реализации боевых приказов как старших начальников, так и своих собственных.
2. Неорганизованность работы штабов (2 МСП), неудовлетворительное руководство процессами боя.
3. Плохая разведка огневой системы противника, преувеличение его боевой мощи, боязнь огня (120 МСП).
4. Неумение блокировать отдельные укреплённые очаги. Стремление выталкивать, а не уничтожать противника, в результате чего последний безнаказанно уходит из блокированных пунктов (2 МСП).
5. Плохая организация уничтожения огневых точек пр-ка. Нет непосредственного сопровождения артиллерии, не используется её огонь прямой наводкой (120 МСП), совершенно не применяются ручные гранаты (143 ТП).
6. Боязнь танков, вместо смелого и организованного использования средств борьбы с ними (ПТО, ПТР, ПТГ, ПТМ, связки гранат) – 2 МСП. Противотанковые ружья используются для уничтожения живой силы, что показывает неграмотность в использовании их.
7. Вместо правдивой информации, дающей возможность правильно ориентироваться и гибко реагировать на ход боевых действий – преступное враньё, неправильные доклады как прикрытие своей неосведомлённости, бездеятельности и беспомощности (особенно 2 МСП).

Чанчибадзе считал, что было достаточно возможностей для выполнения поставленной перед дивизией задачи, и она обязана была её выполнить. Его мнение о неумелых и неорганизованных действиях бойцов 2-й ГМСД плохо увязывается с описанием их подвигов в наградных листах. Противопоставить численному превосходству противника можно было только личное мужество. Так, 26 марта, когда по автостраде начали двигаться колонны немцев, наводчик Разбойников (2-ой МСП) вытащил пушку на открытую позицию и начал расстреливать их прямой наводкой. Немцы открыли ураганный огонь по его орудию. В подавлении участвовало 4 танка, миномётная батарея и несколько станковых и ручных пулемётов. Вокруг орудия Разбойникова разрывались мины и снаряды, осыпая расчёт осколками, но он продолжал работать до тех пор, пока не подбил три машины и не заставил остальную колонну повернуть обратно. Наводчик Разбойников Василий Егорович уже отличался в боях за трассу Москва–Минск. 4 марта был подписан наградной лист о представлении Разбойникова к ордену Красного Знамени за то, что он сорвал наступление фашистов, открыв беглый огонь из своего орудия ПТО по вражескому танку и подбив его.

Обращает на себя внимание тот факт, что приказ Чанчибадзе № ОП/07 по духу своему и содержанию близок к приказу Конева от 16 января 1942 года, который был направлен командиру 29-й армии генералу Швецову. В частности, в нём утверждалось:

Все эти недочёты имеют место только потому, что:

1. Сами командиры частей, батальонов до сих пор не уяснили большой стратегической важности той задачи, которую нам приказано решить и которую мы должны решить во что бы то ни стало .
2. Игнорирование громаднейшего боевого опыта, полученного нами за 9 месяцев войны, в результате всего этого получается позорное топтание на месте , имея перед собой в качестве противника сброд из различных частей и соединений , большинство из них не организованы и не обучены.

Категорически требую от командиров, комиссаров и начальников штабов и подразделений самого серьёзного отношения к выполнению боевых приказов, к организации боя и руководства им до конца. Политаппарату частей и всему командному составу разъяснить всему личному составу особую важность выполняемой нами задачи и что эта задача вполне посильна для нас.

От угроз и увещеваний политаппарат и командный состав перешли к репрессивным действиям. 27 марта у деревни Плетушово был приговорён к высшей мере наказания и расстрелян дезертир - боец 2-го МСП, покинувший боевые позиции без приказа. Он был родом из деревни Бухвалово Ярцевского района. По всей видимости, это был окруженец, вновь мобилизованный 11-м кавкорпусом. Наконец, преодолевая сильное огневое сопротивление противника, 28 марта отряду 120-го МСП удалось выйти на рубеж 250-300 метров севернее Плетушово и взять под сильный контроль автостраду. В этот день на реке Вязьма появилась надлёдная вода, что означало необходимость принятия дополнительных мер для усиления льда, чтобы иметь возможность переправлять людей и материальные части из опорных пунктов в Козулино и Артёмово к местам боёв. Сапёрам 99-го инженерного батальона удалось 29 марта заминировать участок шоссе. Утром следовавшие по шоссе немецкие машины были подорваны . Артиллеристы вели огонь по автостраде, уничтожая автомашины и повозки с грузом, пулемётчики расстреливали следовавших за повозками немцев. Но большего достигнуть не удавалось.

На 30 марта в журнале боевых действий 2-й ГМСД зафиксировано сопоставление боевого состава противника и дивизии. Против трех полков этой дивизии находились семь полков противника. 512 бойцам 2-й гвардейской мотострелковой дивизии противостояли 1280 немцев. При этом немецкие части имели: 28 миномётов, 1 реактивный миномёт, 21 орудие и 4 танка. У 2-й ГМСД было 17 миномётов (реактивных не было), 11 орудий и ни одного танка, но было 5 противотанковых ружей .

31 марта части 24-й КД продолжали прочно оборонять занимаемый рубеж, блокируя противника в Изъялово, Леонтьево с севера и северо-запада, в Желудково с северо-запада и запада, в Хожаево – с востока и северо-востока. Отряд Снигирёва держал под огнём автостраду, обороняясь на опушке леса у отм.234,8. В этот день противник перешёл к активным действиям. Немецкая артиллерия и миномёты с 10.00 до 12.30 вели шквальный огонь по боевым порядкам частей корпуса. Артиллерия бронепоезда вела интенсивный огонь по Трофимово, Ульяново и опушке леса у отм.203,5, два самолёта с 10.30 до 11.30 обстреливали и бомбили 18-й и 70-й КП. Сосед справа 97-й КП был выбит противником из Куликово и вёл бой 0,5 км южнее перекрёстка дорог Куликово, Голочёлово. 1 апреля 97-й кавалерийский полк перешёл к обороне рубежа Ульяново, Осташково.

Деревни Ульяново и Трофимово, апрель 2016 г.

Восстановление немцами статуса-кво

В тактике противника в боях в последние дни марта стало чувствоваться стремление глубокого охвата всей группировки войск 11-го кавалерийского корпуса. С конца января немцы стремились всеми средствами отбросить части 11-го кавалерийского корпуса от автострады подальше на север, но в условиях зимы не имели возможности повести наступление на всём участке фронта. Поэтому искали слабые места в обороне, нащупывали стыки между частями корпуса. Со стороны немецких частей последовательность событий выглядела следующим образом:

«Русский 1-й гвардейский кавалерийский корпус (Белов), после пересечения шоссе западнее Юхнова в конце января, повернул на северо-запад и достиг шоссе Смоленск–Вязьма, примерно в 50 километрах к западу от Вязьмы. Там корпус действовал рука об руку с партизанами и воздушно-десантными войсками (частями 1-й и 8-й воздушно-десантных бригад), уже закрепившихся в этом районе. Он также установил радиосвязь с кавкорпусом Соколова, который прорвался с севера от Ржева и закрепился к северо-западу от Вязьмы. Была организована их совместная атака на Вязьму. В это время 4-я немецкая танковая армия начала систематически очищать свою зону коммуникаций. V корпус получил эту задачу 6 февраля. Для этой цели несколько дивизий (5-я танковая дивизия, 3-я моторизованная дивизия, и позже 106-я пехотная дивизия, 15-я пехотная дивизия и части 23-й пехотной дивизии) были приданы V корпусу. Русские силы в глубоких лесных районах были постепенно сжаты в отдельные мешки этими немецкими войсками. Мешки были разных размеров (некоторые из них включали 60 деревень). V корпус вслед за этим попытался атаковать один мешок за другим и восстановить статус-кво. Глубокие снежные заносы, которые требовали расчистки каждой дороги, прежде чем даже танки могли бы двигаться вперед, задерживались этими мерами и увеличивали связанные с ними трудности. Тем не менее, к концу марта первый большой мешок к западу от Вязьмы был очищен. Под этим давлением кавалерийский корпус Белова снова отошёл на юг и, по-видимому, попытался установить контакт с воздушно-десантными корпусами» .

31 марта – 3 апреля немцы, сосредоточив до двух пехотных дивизий и свыше батальона танков, предприняли операцию по окружению и уничтожению частей корпуса. В районе Жуковка, Городище было сосредоточено 150 машин с пехотой и 30 танков противника . Чтобы вывести из-под удара части 11-го КК, командир корпуса полковник Соколов отдал приказ об оставлении занимаемых рубежей и организации нового узла обороны.

Части 18-й и 24-й КД в течение 1 апреля выходили из боя. Прикрывая выход из боя частей 18-й КД, отличился красноармеец Шалом. Видя, что отряд 97-го КП под командой лейтенанта Прима попал в окружение, красноармеец 3-го эскадрона 18-го КП Шалом, маскируясь, пробрался вплотную к немцам и в упор огнём автомата обрушился внезапно в затылок немцам, которые в панике разбежались, бросив убитых и раненых. Часть лейтенанта Прима тем временем активным действием отбросила наседавшего противника и вышла из окружения. Товарищ Прима возвратился в свою часть с запиской:

«Командиру 18-го КП, командиру 3-го эскадрона лейтенанту Шурупову. Представить к правительственной награде красноармейца Шалом, я его расцеловал. Он меня вывел из тяжёлого окружения, спас жизни более 100 человекам, 6 станковых пулемётов, 4 РП. Извините, что я его задержал. Лейтенант 97 КП Прима. 1.4.42 г.»

В ОБД «Мемориал» не удалось обнаружить документы о награждении красноармейца Шалом.

Основной удар немцы направили против обороны 211-го КП, бросив сюда до трёх батальонов полного состава и 8 танков. 211-й кавалерийский полк имел на этом участке до 250 активных бойцов, три дня сдерживал противника, ведя ожесточённые бои. Эскадрон под командованием старшего лейтенанта Николая Егоровича Жукова 31 марта в течение 10 часов отражал неоднократные атаки на деревню Воейково . Немцам удалось потеснить части 82-й КД, прикрывавшей левый фланг 2-й ГМСД, и занять Рожново, Воейково, Нарышево. 1 апреля они повели наступление от Воейково и Рожново в направлении Струково, Годуново, овладели Чижово. Гарнизон, оборонявшийся в Струково, полностью погиб . Кроме того, к исходу дня ими было окончательно занято Леонтьево.

2 апреля немцы пытались с направления Пролетарский овладеть Артёмово. Артёмово обороняла группа 143-го танкового полка в 52 человека, имевшая на вооружении 2 станковых пулемёта, 8 ручных пулемётов, 13 автоматов, 28 винтовок. Атака была отбита.

И.С.Конев

Одновременно с наступлением на Артёмово немцы атаковали Костино с направления Лысово. К 18.00 2 апреля они заняли Нарышево, Фёдоровку, Орлянку, Богородицкое, Мартюхи, Лепёшкино и продолжали двигаться на северо-запад, тесня части 82-й КД.

2-я ГМСД в соответствии с приказом командира корпуса в ночь на 3 апреля отошла на рубеж Митино, Ямново, Степаньково, Лопаткино. Левый фланг дивизии оставался на месте в районе Киево, Бухоново, Ломакино, служа барьером для немцев, и подвергался яростным атакам с их стороны. Выполнив свою задачу, эти гарнизоны также организованно отошли.

В ночь на 4 апреля (суббота) 11-й кавалерийский корпус произвел перегруппировку и занял оборону в районах Барково, Старое Село, Зяблово, Лаврово, Барсуки, Хмелита, Походино. Противник, продолжая развивать решительное наступление, вышел на фронт: Юфаново, Чащевка, Ломы и продвигался вдоль большака Вязьма–Белый.

Наконец, вышестоящее командование признало безрезультатность попыток перерезать трассу Москва–Минск. В докладе главкому Западного направления генерал-полковник И.С. Конев отметил, что:

11-й кавалерийский корпус в течение двух с половиной месяцев ведет непрерывные ожесточенные бои за овладение автострадой, притянув на себя части трех дивизий противника. Только в последних боях корпус уничтожил до 3 тыс. немецких солдат и офицеров, 150 автомашин с грузом и прочее. Однако все попытки корпуса перерезать автостраду успеха не имели, и она работает почти нормально. В последние дни немцы, подбросив до одной свежей дивизии с танками, при поддержке мощной артиллерии и авиации перешли в решительное наступление от Вязьмы, стремясь охватить фланги корпуса и отбросить его от автострады на север.

Корпус остро нуждается в срочном пополнении людьми, конским и материальными ресурсами... Питание осуществляется с перебоями. Конский состав малочислен и крайне истощен.

В целях сохранения кавкорпуса и использования его с наибольшей пользой считаю целесообразным: а) отвести кавкорпус на рубеж р. Днепр, перерезать автостраду на участке Ново-Ивановское, Городок (60–64 км западнее Вязьмы) и занять оборону отдельными узлами на западном берегу р. Днепр до устья р. Вязьма (33 км севернее автострады). Главные силы корпуса иметь в Вадино (62 км западнее Вязьмы) для организации набегов по нарушению коммуникаций противника; б) в интересах фронта желательно отвести кавкорпус на рубеж Волочек, Андреевское (ныне Днепровское, 28 км юго-западнее Сычевки) в целях соединения с правым флангом 39-й армии и обеспечения его» .

4 апреля, в субботу, 2-й МСП вёл ожесточенный бой в Зяблово. И вновь художественное вдохновение, посетившее в этот день офицера, заполнявшего журнал боевых действий 2-й ГМСД, даёт нам возможность ясно увидеть прошлое:

«Взяв Зяблово и прилегающие к нему районы в полукольцо, немцы повели наступление силою в 650-700 человек с 12 танками. Ураганный огонь обрушил противник на 2-й батальон, который насчитывал в строю около 80 человек. Мины и снаряды перерыли весь снег вокруг, танки стреляли из пушек и пулемётов, в железном строю двинулись на деревню, за танками шли автоматчики и стреляли, поливая свинцом позиции батальона, лёгкие и тяжёлые пулемёты врага работали беспрерывно. В общем, немцы использовали всё, чтобы напугать обороняющихся, лишить их воли и сопротивления, но наши люди оставались на своих местах, верные теперь уже традиции гвардейцев не отступать. Первыми были встречены танки. Артиллеристы ПТО работали спокойно и отчётливо… фашистский танк ломал кусты, взметая облака снежной пыли, ворвался на огневые позиции… выстрел, другой, и тяжёлая махина останавливается. Дымок сначала едва заметный, затем всё сильнее и сильнее вырывается из-под жалюзей. Танк горит. Снова выстрел. Вокруг рвутся мины. Осколки засыпают расчёты орудий. Ранен наводчик, ранен замковой. У орудия появляется начальник артиллерии Иваненко. Он сам заряжает и сам стреляет по немецким танкам. Вот ещё один из них лязгает гусеницами, врывается на позиции артиллерии. Выстрел в упор. Танк, беспомощно рванувшись в сторону, останавливается, но встреченные огнём наших пушек остальные танки заходят с флангов и тыла. Они рядом и обрушиваются всей своей тяжестью на наши пушки. Лязгает железо. Разрывы мин. Дым от горящего танка. Над полем сражения становится непроглядно. Впереди ещё дерутся наши бойцы. Они пропустили танки и отрезали пехоту. Вот у пулемёта младший лейтенант Шутаев, он огнём прижал к земле немецкие цепи и расстреливает их спокойно и методично. Ему помогают наши автоматчики и стрелки. Танки, разгромив артиллерию, почувствовали себя в безопасности, они врываются в деревню, ломая всё на своём пути. Смыкаются фланги немецких пехотинцев, образуя кольцо вокруг горсточки наших бойцов. Лишь в последнюю минуту, собравшись в кулак, они вырываются из этого кольца и уходят, унося раненых, на новый рубеж обороны. Бой окончен. Он длился 4 часа. После сего полк отошёл в Лаврово» .

Без божьей помощи

Воскресенье 5 апреля было праздником Святой Пасхи. Военная комендатура Москвы впервые разрешила хождение по городу всю пасхальную ночь, хотя в обычные дни в период с 24.00 до 5.00 запрещалось ходить по городу без специальных пропусков. Массы верующих отправились на богослужение. В тридцати действующих московских храмах собралось до 75 тыс. человек, а в 124 церквах Московской области – до 85 тыс. Этот день совпал с исторической датой победы князя Александра Невского над немецкими рыцарями в Ледовом побоище 1242 г., что придало особую торжественность дню Пасхи .

Дорога от Сережанской церкви к Изъялову, апрель 2016 г.

В то время как для москвичей Пасха 1942 г. приобрела особую значимость, для бывших прихожан Сережанской церкви этот день был полон скорби и печали. Как только немцам удалось отбросить части кавалерийского корпуса от автострады и снова занять деревни Леонтьево и Изъялово (это было 11 февраля), они выгнали всех жителей из домов и погнали их к разрушенной церкви. Была зима, было холодно, и снега было очень много.

Зимняя дорога к Сережанской церкви от Изъялова и Леонтьева

Женщин, детей и стариков гнали по дороге к церкви, а вокруг лежали убитые и раненые красноармейцы. Идущим мимо них под конвоем детям запомнились на всю жизнь страшные картины: у кого-то из раненых изо рта и горла шла розовая кровь, а кто-то махал на поле рукой, моля о помощи… Но неоткуда было им ожидать чуда и спасения в этом месте, где давно уже умолк колокольный звон. Жители и сами не знали, куда и зачем их гонят немцы. Боялись самого худшего. Пригнав к церкви, народ выстроили в ряд. Потом подогнали танк. Среди ожидавших смерти была жена расстрелянного органами НКВД старосты деревни Изъялово Николая Николаевича Козлова со своими шестью осиротевшими детьми. Самому младшему было 3 года. Она сказала детям: «Двиньтесь ко мне поближе, сейчас нас будут всех стрелять». Немцы заторопились стаскивать валенки со старшего сына старосты (ему было семнадцать лет), явно брезгая потом снимать вещи с убитых и опасаясь, что они будут испорчены кровью. Он остался стоять босиком на снегу. Жена старосты сняла с головы большой платок, разорвала его и перекрутила сыну ноги.

Дорога к Сережанской церкви, апрель 2016 г.

Сколько времени так простояли жители – неизвестно. Как неизвестно, почему немцы отпустили всех по домам. Можно предположить, что отпала необходимость в живом щите, так как немецкие войска смогли оставить за собой автостраду, отбив тогда 11-й кавалерийский корпус в глубь от трассы на два километра за Изъялово. Ульяново оставалось за частями корпуса до 29 марта. Бои были совсем рядом, бомбили, артиллерия била по деревне. В феврале жители больше нужны были немцам живыми для того, чтобы потом чистить дороги и убирать трупы. Когда все вернулись в свои деревни, то обнаружили, что в их домах уже обосновались новые постояльцы – немецкие солдаты, которые хозяйничали в поисках еды. Из печей были вынуты чугуны с ещё не остывшей кониной, которую варили себе сдавшие эти позиции кавалеристы 24-й КД. Говорят, что тот, кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Этот тезис не работал по отношению к жителям Смоленщины. Им приходилось кормить обе армии, причём по очереди.

Уже несколько лет после своего закрытия в 1938 г. день Святой Пасхи Сережанская церковь встречала одиноко, без людей и церковных песнопений. Но этот год без веры был самым страшным – среди поля побоища, усеянного неубранными трупами. Потери корпуса за период с 31 марта по 5 апреля убитыми и ранеными составили до 2-х тысяч человек.

Не ставшие героями

Лихо начатая крупномасштабная операция неумолимо двигалась к своей развязке. Фактически, уже 17 апреля была закончена предпринятая немцами операция по разгрому группы генерал-лейтенанта Ефремова, и западная группировка 33-й армии перестала существовать. 11-й кавкорпус в это время занимал рубежи уже гораздо севернее Минской автострады. На полях сражений у деревень Изъялово, Ульяново оставались лежать трупы его бойцов, в то время как немцы хоронили своих убитых сразу. Из рассказа Прасковьи Николаевны Семёновой (дочери расстрелянного органами НКВД Николая Николаевича Козлова):

«Поле рядом с деревней Изъялово было всё в наших побитых солдатах. Из пулемётов их немцы построчили. Наши партизаны наступали из лесу, а немцы из нашей деревни Изъялово по ним стреляли. Пришла весна, пошла вонь, трупы стали разлагаться . Надо было их хоронить. Брат мой старший убирал эти трупы. Там были траншеи нарыты. Брали скапышы – инструмент такой, которым навоз убирали, цепляли за шинель и стаскивали трупы в воду, в траншеи. Потом уже мы скородили на быках это поле: то шинели кусок вытягивается, то портупея за борону зацепится… Их не перезахоранивали, так они и остались в этих канавах. Когда трупы убирали, находили там планшеты, деньги кровавые (отмывали их потом), тетрадки со стихами – молодёжь же была... Потом всё это сгорело, когда немцы нашу деревню сожгли. Папин брат даже собирал и хранил посмертные медальоны – трубочки такие. Говорил, что как только война закончится, будет родственникам писать. Но всё погорело, ничего не сохранилось…»

Приблизительно в это же время началась уборка трупов на полях у Богородицкого и Мартюхов, которые лежали там с октября 1941 г. Погибших здесь было так много, что уборка заняла около месяца.

Но убрали всё равно не всех. Уже в декабре 1942 г. Виктору Филипповичу Сергееву довелось провести ночь в сарае на берегу Вязьмы-реки. Этот сарай называли Груздов сарай. Фамилия Сергеева была среди семи человек молодых парней деревни Азарово, подготовленных к отправке в Германию. Все они были вовремя предупреждены учительницей, работавшей у немцев переводчицей. Ночью она повела их к партизанам за Вязьму-реку в сторону Кочетова, где совсем недавно сражались части 11-го кавкорпуса. Виктор Филиппович вспоминал:

«Ноги у меня были отморожены. Были у меня немецкие сапоги – у них очень тесные подъёмы, ноги натёрли. Я идти не мог, ноги болели. Меня оставили в Груздовом сарае. В сарае был убранный лён. Остальные двинулись в Кочетово, где партизаны были. Я один в сарае ночь пролежал. Я как ворочался – холодно было, мне всё больно и больно... Оказалось, что подо мной было два трупа – солдаты были мёртвые наши. А когда утром за мной приехали партизаны, посмотрели – а там два трупа подо льном…».

Что ещё нужно знать о войне, чтобы понять: война – это горе, ужас, смерть, смрад и человеческая подлость?!

Среди убитых на полях сражений остались лежать и те, кто ценой своей жизни прикрывал отход 11-го кавалерийского корпуса в первых числах апреля, позволяя остальным спастись и отойти в северо-западном направлении. Кто-то из закалённых в предыдущих боях бойцов сумел сдержать на некоторое время наступающих немцев, а затем догнать свои части, а кто-то остался здесь навсегда. Многие, как следует из архивных документов, были представлены к правительственным наградам, в том числе и к званию Героя Советского Союза .

Наградной лист старшего лейтенанта Жукова Николая Егоровича о представлении к званию Герой Советского Союза

Документы о награждении этим высоким званием были заполнены на старшего лейтенанта Николая Егоровича Жукова (командира пульэскадрона 211-го КП 82-й КД, в течение 10 часов сдерживавшего немцев у деревни Воейково), младшего лейтенанта Кирилла Васильевича Феоктистова (командира 1-го эскадрона 206-го КП 82-й КД, который 3 апреля в составе полка в течение 3-х часов сдерживал превосходящие в пять раз силы противника у деревни Бухоново), старшего сержанта Андрея Ивановича Томилова (командира взвода 3-го эскадрона 211-го КП 82-й КД, погибшего у деревни Рожново), старшего сержанта Никифора Ивановича Тарасова (командира пульвзвода 211-го КП 82-й КД, погибшего 27 марта в бою в деревне Вырыкино) и зам. политрука Петра Артёмовича Лося (командира взвода 2-го эскадрона 135-го КП 18-й КД, который погиб 1 апреля у деревни Приголовки, сдерживая с горсткой бойцов начавшееся наступление численно превосходящего противника).

Наградной лист младшего лейтенанта Феоктистова Кирилла Васильевича о представлении к званию Герой Советского Союза

Наградной лист старшего сержанта Томилова Андрея Иванович о представлении к званию Герой Советского Союза

Наградной лист старшего сержанта Тарасова Никифора Ивановича о представлении к званию Герой Советского Союза

Наградной лист зам.политрука Лося Петра Артёмовича о представлении к званию Герой Советского Союза, заполненный на немецком бланке (был награждён посмертно орденом Красного Знамени)

Ни для кого из них ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза удовлетворено не было. Все документы о награждении были пересмотрены командованием в августе 1942 г., когда 11-й кавалерийский корпус был уже расформирован. По всей видимости, их геройские поступки в воспоминаниях обязанных им жизнями товарищей уже успели померкнуть на фоне того, что пришлось вынести бойцам корпуса в июле 1942 г., когда они попали в окружение в ходе немецкой операции «Зейдлиц». К тому же, некоторые из представленных к наградам попали в немецкий плен, как, например, старший лейтенант Жуков, оказавшийся в Шталаге IX A (ему удалось дожить до конца войны).

Операция «Зейдлиц»

11-й кавалерийский корпус, воюя в полуокружении, продолжал боевые действия в тылу врага до июля 1942 г., удерживал выступ, который иногда называют Холм-Жирковским. Связь с фронтом, пополнение и боеприпасы доставлялись к ним через «коридор» между городами Нелидово и Белый (именно через этот «коридор» вышел после ранения у деревни Леонтьево Иван Владимиров к городу Андриаполь с другими легкоранеными бойцами). На этой территории севернее Холм-Жирковского на стыке Калининской и Смоленской областей были огромные массивы заболоченных густых лесов, болота, торфяники, множество рек и ручьёв.

Начало конца 11-го кавкорпуса было положено активной разработкой немецким командованием крупномасштабной операции, получившей название «Зейдлиц». Её целью была ликвидация вклинений, образовавшихся в результате зимнего наступления Красной Армии. В мае, когда части 11-го кавкорпуса ещё вели бои в районе Холм-Суминского, Ханютина и Ордылёва, тщательная подготовка к операции уже активно велась. Она была направлена против войск 39-й армии генерал-лейтенанта И.И. Масленникова и 11-го кавалерийского корпуса С.В. Соколова.

Рано утром 2 июля 1942 г. немецкие войска начали наступление в самой узкой части «коридора» – между Белым и Оленино. Для командующего Калининским фронтом генерал-полковника Ивана Степановича Конева немецкое наступление не было неожиданностью. Известно, что Масленников, командующий 39-й армией, ему говорил, как и положено было говорить командующему: «Я готовлюсь к борьбе в самой неблагоприятной обстановке, то есть к боям в окружении без права вывода армии. Для этого нужны только боеприпасы и продовольствие» . Но именно боеприпасами и продовольствием Конев не имел возможности обеспечить ни теперь окружённые войска, ни сражавшийся ранее за автостраду Москва–Минск 11-й кавалерийский корпус. И история повторилась: войска вновь оказались в «котле», хоть и не таком масштабном, как в октябре 1941 г., когда Западный фронт под командованием Жукова и Конева потерпел в Вяземской катастрофе одно из тяжелейших поражений за всю войну. Тогда потери войск фронта только попавшими в плен составили 673 тысячи человек . А так как ряды 11-го кавкорпуса были пополнены за счёт выживших окруженцев из «Вяземского котла», то одним и тем же людям пришлось побывать в обоих «котлах», созданных под командованием Конева. Среди них были учитель Голочёловской школы Павел Михайлович Эрастов и повар, уроженец деревни Якушкино, Фёдор Яковлевич Семёнов. Оба выжили, но судьбы их сложились по-разному.

П.С.Иванов

Немецкое наступление началось 2 июля, а 12 июля уже последовало официальное сообщение немецкого командования о том, что несколько стрелковых и кавалерийских дивизий русских были окружены и уничтожены, взято свыше 30 тыс. военнопленных и захвачено или уничтожено большое количество военного имущества всех видов. После сильных дождей грунтовые дороги, по которым пробивались из окружения войска, раскисли, слабая советская военно-транспортная авиации не в состоянии была организовать эффективное снабжение по воздуху. Окруженные быстро остались без боеприпасов и продовольствия. Тем не менее, организованные попытки прорыва ещё продолжались. К 17 июля собралась группа численностью около 1500 человек под руководством командира 18-й кавалерийской дивизии генерал-майора П.С. Иванова. Есть сведения, что он погиб 21 июля на поле боя и был похоронен немцами с воинскими почестями. Легкораненый командующий 39-й армией генерал-лейтенант И.И. Масленников улетел в ночь с 18 на 19 июля на одном из девяти самолетов У-2, приземлившихся в «котле», чтобы забрать командование. Ещё 5 июля Масленников вопреки своей первоначальной решимости биться «в окружении без права вывода армии» принял безнадёжно запоздавшее решение о выводе войск из Холм-Жирковского выступа, но после начала «Зейдлица» оно уже ничего не могло изменить в судьбах попавших в окружение, как и в октябре 1941 г. под Вязьмой.

В начале августа 1942 г. 11-й кавалерийский корпус был расформирован.

Такие разные судьбы

Семёнов Фёдор Яковлевич

Не удалось выйти из очередного окружения повару 97-го кавалерийского полка 18-й кавдивизии Фёдору Яковлевичу Семёнову . Он находился в плену в Германии до апреля 1945 г. Какие испытания выпали на его долю до и после освобождения из немецкого плена, неизвестно. В конечном итоге, он оказался в Свердловской области, где обзавёлся семьёй и работал мастером молочного завода. Можно предположить, что специальность мастера молочного завода Фёдор Яковлевич приобрёл, работая перед войной на молокозаводе, открытом в бывшем помещении Сережанской церкви. Тему войны Фёдор Яковлевич всю жизнь обходил, ничего не рассказывал своим детям о пребывании в плену, никогда не возвращался на свою родину в Якушкино и Старое Село, не общался с родственниками. Лишь сохранённый внуками военный билет является документальным свидетельством того периода его жизни.

Бывший преподаватель химии Голочёловской школы Павел Михайлович Эрастов , по всей видимости, также избегал воспоминаний о периоде службы в 11-м кавкорпусе, где он был принят как бывший окруженец и работник немецкой комендатуры. А, как явствует из документов, особый отдел НКВД 11-го кавкорпуса исполнял свои обязанности особенно рьяно. Как ему удалось выйти из очередного окружения, остаётся неизвестным. С 1944 г. Эрастов служил в должности начальника разведки 3-го дивизиона 57-го артиллерийского полка 95-й стрелковой Верхнеднепровской Краснознамённой ордена Суворова дивизии, входившей в 49-ю армию. 14 января 1945 г. во второй день начала Восточно-Прусской операции, в которой участвовала 49-я армия, был тяжело ранен. С 1945 г. Павел Михайлович работал учителем химии в московской школе №212 (теперь отделение ГБОУ «Гимназия № 1576») , а в 1950-е гг. стал директором этой школы.

Наградные листы Анатолия Яковлева из Голочёлова

Не погибли, а продолжили мстить немцам до конца войны в составе действующей армии два ученика Павла Михайловича, которые добровольно вступили в ряды 11-го кав.корпуса и стали настоящими солдатами: уроженец деревни Ульяново Иван Владимиров и Анатолий Яковлев из деревни Голочёлово. Оба были повышены в звании: Яковлев стал младшим сержантом, а Владимиров – старшим сержантом. Боевой путь Анатолия Яковлева остался связанным с кавалеристами до конца войны – он закончил её в составе 8-й гвардейской кавалерийской дивизии в Словакии, исполняя обязанности командира отделения разведки 16-го отдельного гвардейского дивизиона ПВО. Воевал смело и решительно, за что не единожды был награждён, в том числе и орденом Красной Звезды. Иван Владимиров после ранения вернулся на фронт под Сычёвку, стал миномётчиком – командиром миномётного расчёта, потом его часть перебросили под Харьков. Здесь его опять ранило, в результате чего он чуть не погиб и в бессознательном состоянии вновь оказался на оккупированной немцами территории. Владимиров сумел вернуться в часть, воевал за Киев, форсировал Днестр, прошёл через Румынию, Чехословакию, Венгрию, дошёл до озера Балатон. Закончил войну в румынском городе Клуж в школе для офицеров.

Попав в окружение, пропал без вести 7 июля 1942 года помощник начальника оперативного отделения штаба 24-й КД старший лейтенант Владимир Николаевич Ночевкин , который вёл журнал боевых действий 24-й КД. Политруку 24-й КД Андрею Высотину удалось выйти из окружения. Из его дневниковых записей, которые он продолжал вести, пробиваясь к своим, можно понять, в каком трудном положении оказались окружённые части:

29 июня. Разведка сообщает о большом скоплении гитлеровцев. Начались стычки. Фашисты пытаются взять нас в кольцо. Получен приказ - организованно отходить.

3 июля. Начальник политотдела тов. Премилов направил меня в 70-й кавалерийский полк, перед которым поставлена задача прикрыть отход частей кавалерийского корпуса. Совершили небольшой бросок (20 км) и заняли оборону у деревни Степаньково. Ведем бой. Хорошо действуют артиллеристы.

4 июля. Продвижение противника приостановлено. Все атаки отбиты, деревня в наших руках. Хожу по подразделениям, занявшим оборону в наспех отрытых траншеях. В минуты затишья беседую с бойцами. Организую доставку боеприпасов.

5 июля. Получен приказ отойти к деревне Крапивное, где занять оборону. Полк снимается поэскадронно, отходит. Противник обстреливает из артиллерии, бомбит с самолетов. Но потери незначительные. Штаб полка остановился в деревне Егорье. Поступило сообщение: Крапивное занято противником. Проход закрыт. Мы в окружении. Провели совещание с комсоставом. Заняли круговую оборону. Работаем в подразделениях. Настроение народа неплохое.

6 июля. Держим оборону в районе трех деревень. Вражеская авиация висит в воздухе, бомбит, обстреливает из пулеметов. Бьют артиллерия и минометы. Появились танки. Разгадываем замысел фашистов: хотят отрезать нас от лесного массива. Артиллеристы вступили в единоборство с вражескими танками. Организуем отход в лес. Сохранили всю материальную часть. Большая заслуга в этом работника штаба полка старшего лейтенанта Тройникова.

7 июля. В лесу заняли круговую оборону. Отличились разведчики. Сержант Ночевкин, возглавив группу бойцов, уничтожил зенитную батарею противника. Фашистские автоматчики прочесывают лес. Ведем бой.

8 июля. Ночью пытались прорваться через дорогу Белый - Нелидово. Фашисты встретили сильным огнем. Пришлось отойти в лес.

9 июля. Стоим в лесу. Приводим полк в порядок. Некоторые предлагают остаться в тылу, перейти на партизанские методы борьбы. Проводим беседы в подразделениях.

10 июля. Вышли запасы продуктов. Приходится убивать лошадей на мясо. Гитлеровцы обстреливают лес. Ведем бой с автоматчиками.

11 июля. Организую самодеятельный концерт. Я пою под гитару «Письмо в Москву». Капитан Сапрыкин поет частушки. Великое дело - песня. Настроение бойцов боевое.

12 июля. Целый день вели бои с автоматчиками, пытавшимися сжать кольцо. Обстреливают минами. Имеем потери. Встретил школьного друга красноярца Сашу Гупалова. Он летчик. Прилетел за раненым генералом.

13 июля. Связи нет. Командир полка принял решение выходить из окружения группами.

14 июля. Вокруг меня образовалась группа в 18 человек, в том числе два командира- раненный в руку старший лейтенант Шевченко и ветеринарный фельдшер Каттюбеев, земляк, служили вместе в ветлазарете. Углубляемся в лес. Как противна конина без соли: трава и трава.

15 июля. К нашей группе присоединился заместитель командира полка капитан Багрянцев. Рассказывает, что комиссар Станкевич погиб.

16 июля. Гитлеровцы окружили весь лесной массив. Решаем просочиться в другой лес, который, очевидно, не блокирован. Сыро, комары, мошка. Костра развести нельзя, в сапогах вода. Сильные боли в животе: дает знать себя конина без хлеба и соли. Двигаемся на восток.

17 июля. Шли ночь. Под утро вышли к проселочной дороге. Бродят фашисты, идут машины. Днем не перейдешь, ждем ночи. Лежим с Каттюбеевым, наблюдаем за гитлеровцами.

18 июля. Ночью перешли дорогу. Вражеских автоматчиков не встречаем. Люди слабеют. Попадают кружки черники и земляники - подножный корм. Взобрался на сосну, огляделся. Слабею и я. Похудел, как после тифа. Совсем плохо себя чувствует Аносов. Такой здоровенный парень и ослаб.

19 июля. Двигаемся в направлении большака Белый - Ржев. Окруженцы идут и попутно с нами и навстречу. Сведения о путях выхода разноречивые. На западе слышен бой.

20 июля. Впереди слышен гул машин, очевидно, приближаемся к большаку. Посылаю Бричкина на разведку. Попал ручеек. Все умылись. Портится мясо. Развели костерок, обжариваем.

21 июля. Хоть бы на партизан наткнуться. Обидно, кто-то воюет, а мы... Вышли к большаку. Непрерывный поток немецких машин и танков в сторону Белого. С наступлением темноты перешли большак.

22 июля. Зарезали последнего коня. Поделились мясом с группой пехотинцев. Они шли нам навстречу. Говорят, что по нашему маршруту большое скопление гитлеровцев. А где их нет? Аносов совсем ослаб, идти не может. Ветфельдшер Каттюбеев решил отвести бойца в ближайшую свободную от немцев деревню: не бросать же парня в лесу. На руках нести не можем.

23 июля. Вышли из окруженного леса. Перешли речку Лучесу, пересекли открытое поле. Углубились в другой лесной массив, по которому должны были попасть к своим. Варим мясо. Готовимся к ответственному переходу. Но впереди две шоссейные дороги и речка Береза.

24 июля. Пересекли большак Белый - Оленино. Огромная трава. Роса. Промокли до ниточки. Сушимся.

25 июля. Мясо кончается. Попадают грибы, ягоды, щавель. Прошли полянку, где был разбит лагерь врага. Свежие следы. Впереди какая-то дорога, охраняемая противником. Нас заметили. Обстреляли. Залезли в болото. День просидели по горло в трясине. Гитлеровцы прочесывали лес, но нас не обнаружили.

26 июля. Вышли на опушку леса. Видна деревенька. Встретилась женщина. Несла откуда-то хлеб. Голодные ребята с жадностью смотрели на сумку. Всем бы хватило по маленькому кусочку...

Наткнулись на трех бойцов, лежавших под сосною. Идти не могут, совсем ослабли. Предпочли умереть голодной смертью, чем сдаться в плен...

27 июля. Тяжелый день. Ночью вышли из лесного массива. Когда рассвело, увидели, что находимся в небольшом колке. Кругом открытая местность, слышится немецкая речь. Залегли, приготовились к бою. Даром свою жизнь не отдадим. Недалеко от нас рвутся мины, снаряды, слышна пулеметная и автоматная дробь. Видимо, близко наши. Как бы свои не накрыли огоньком. В сумерках выбрались из колка.

28 июля. Мясо все съедено, ничего не едим второй день. Залегли у дороги. Изучаем движение немцев. Прибились к нам два человека - командир и боец. Они сообщили, что у реки Береза - наши. Командира бьет кашель. Это опасно: гитлеровцы все время рядом, могут обнаружить...

29 июля. Отошли в глубь леса. Собрали немного грибов, поймали ежа. Сварили в котелке грибы с ежом. Кусочек ежового мяса напоминает свиной жир. Без соли противно, но есть надо. Иду в разведку. Разведал на 500-1000 метров, возвращаюсь за ребятами. Весь мокрый. Ноги и руки тянет судорога. А ребята просят: «Вы умеете ходить по лесу, двигаетесь, точно кошка, не слышно хруста сучков. Ведите дальше, немного осталось».

30 июля. Весь день тыкались во все стороны, кругом гитлеровцы Под вечер вышли на немецкую батарею. Пришлось вступить в бой. Нескольких фашистов уничтожили, остальные разбежались. Ну, теперь они нас зажмут. Во что бы то ни стало надо прорываться!

31 июля. Ночью ползком преодолели дорогу и лесной завал. Видимо, линия обороны. Слышится русская речь. Наша оборона или пленные?

Отдельные люди и подразделения 24-й кавалерийской дивизии пробивались из окружения и выходили из котла. Среди вышедших из окружения был командир 24-й кавалерийской дивизии подполковник, а затем полковник Василий Георгиевич Гагуа . Он погиб в самом конце войны: дошёл до Чехословакии, командуя 9-й гвардейской кавалерийской дивизией, был ранен 19 апреля 1945 года и умер на следующий день в госпитале. Похоронен в городе Нитра в Словакии на городской площади.

С.В.Соколов

Командиру 11-го кавалерийского корпуса полковнику Соколову удалось прорваться на соединение со своими войсками в районе города Нелидово, за что он был награждён орденом Красного Знамени и получил звание генерал-майора. Закончил войну в Чехословакии в звании генерал-лейтенанта, затем продолжал служить в армии, выйдя в отставку в 1959 г. Написал воспоминания, но они не были опубликованы.

Иосиф Григорьевич Фактор , автор воспоминаний о пятимесячном рейде по глубоким тылам противника 1-го гвардейского кавкорпуса генерала Белова, закончил войну в Берлине. Был награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени и многими медалями. Его начальник, командир 41-й кавалерийской дивизии полковник Михаил Иосифович Глинский вместе с Фактором благополучно вышел из рейда к своим, затем успешно руководил кавалерийскими подразделениями до конца войны, имел много наград, в том числе был награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени и орденом Суворова II степени. Скончался в 1991 г. в Москве.

Младший лейтенант Снигирёв также оставался в строю до конца войны. В январе 1945 г. в звании майора командовал полком в боях за польские города Краков и Величка. В год 40-летия Победы он был награждён орденом Отечественной войны I степени.

Памятник на могиле П.Г.Чанчибадзе на Новодевичьем кладбище

Полковник Порфирий Георгиевич Чанчибадзе продолжал командовать 2-й гвардейской мотострелковой дивизией, которая перед началом боёв за Ржев 25 июля 1942 г. была в составе 30-й армии Калининского фронта. Безуспешно штурмуя деревню Галахово (по всей видимости, так же, как ранее деревню Плетушово), понесла огромные потери, почти перестав существовать. В последние дни августа и начале сентября вела бои за Ржев, в октябре была отведена на доукомплетование. Чанчибадзе дослужил до конца войны, получил звание генерал-лейтенанта, командовал армией при штурме Кёнигсберга. В апреле 1945 г. генерал-лейтенант Порфирий Георгиевич Чанчибадзе был удостоен звания Героя Советского Союза за умелое управление войсками при разгроме земландской группировки противника. 24 июня 1945 г. генерал-лейтенант Чанчибадзе участвовал в Параде Победы в Москве. Умер в 1950 г., похоронен на Новодевичьем кладбище.

У победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота. Так уж сложилось, что местность восточнее и севернее Сережанской церкви стала ареной двух крупных поражений Красной Армии в первый и самый трагический год войны. Сначала она оказалась на пути отхода армий, оказавшихся в «Вяземском котле» в октябре 1941 г., а затем здесь развернулись грандиозно задуманные, но не увенчавшиеся успехом бои за трассу Москва–Минск. Желание пересилить и победить врага «во что бы то ни стало» было очень велико. Но оценивались не усилия, а результат. Дожившие до победы и ставшие генералами командиры сражавшихся за автостраду частей не предприняли активных шагов для того, чтобы боевые действия в январе-апреле 1942 г. 11-го кавалерийского корпуса стали широко известной страницей Великой Отечественной войны. Поступки героев были забыты, а их имена безлико затерялись среди других имён на мемориальных досках или вовсе туда не попали. Для местных же жителей это были страшные воспоминания, которые нельзя было забыть, но невыносимо к ним возвращаться. Ведь матерям пришлось отыскивать своих погибших сыновей на полях среди убитых бойцов кавалерийского корпуса и самим их хоронить. Поэтому и стоят печальные развалины Сережанской церкви более 70 лет сиротливо и одиноко, не являясь местом преклонения перед павшими здесь в ожесточённых боях. И лишь небольшая, затерявшаяся в высокой траве самодельная каменная плита на месте уже не существующей деревни Ульяново настойчиво взывает к памяти потомков, свидетельствуя о происходивших здесь событиях. С большим трудом на ней можно прочитать:

«Здесь родились и погибли во время боя 25 марта 1942 года Лимоновы Иван Михайлович 1928 г.р. и Алексей Михайлович 1936 г.р. Их отец Лимонов Михаил Андреевич погиб под г. Ржевом» .

Памятная плита на месте гибели детей в деревне Ульяново

Война – это огромная трагедия, которая соткана из миллионов маленьких трагедий.

	Июль 1942 года
	Смоленская и Калининская области
	Победа Вермахта
Противники
	Германия
Командующие
И. И. Масленников	Г. фон Клюге
С. В. Соколов	Г. фон Фитингхоф
Силы сторон
Около 60 000 человек	Неизвестно
4386 убитых, 47 072 пропавших без вести(данные разнятся)	1819 убитых, 6853 раненых, 253 пропавших без вести боевых потерь 9-й армии за июль

(2 - 23 июля 1942 года; нем. Unternehmen «Seydlitz» ; в отечественной исторической науке - «Оборонительная операция в районе города Белый» , «Оборонительная операция под Холм-Жирковским» , Холм-Жирковская оборонительная операция ) - наступательная операция 9-й немецкой армии группы армий «Центр», часть Ржевской битвы. Операция «Зейдлиц» была последней из серии операций по ликвидации вклинений, образовавшихся в результате наступления Красной Армии зимой 1941-1942 годов. Главной целью операции был разгром 39-й армии генерал-лейтенанта И. И. Масленникова и 11-го кавалерийского корпуса полковника С. В. Соколова, занимавших участок фронта в районе Холм-Жирковского.

Положение сторон

39-я армия и 11-й кавалерийский корпус стояли в районе на границе Калининской и Смоленской областей, изобиловавшем лесами, болотами и реками. Этот район находился недалеко от шоссе и железных дорог Смоленск - Вязьма и Ржев - Сычёвка, которые играли важную роль в снабжении группы армий «Центр». По этой причине советская группировка, насчитывавшая по оценкам немцев 60 тысяч человек, беспокоила командование вермахта. Начиная с весны 1942 года им разрабатывалась операция по ликвидации Холм-Жирковского выступа, получившая кодовое наименование «Зейдлиц».

В результате Ржевско-Вяземской операции 1942 года советские войска 39-й армии (21-я гвардейская стрелковая, 252-я, 256-я, 357-я, 373-я и 381-я стрелковые дивизии, артиллерийский полк, три дивизиона гвардейских миномётов, танковый батальон, два инженерных батальона (командующий - генерал-лейтенант И. И. Масленников)) и 11-го кавалерийского корпуса (18-я, 24-я, 46-я и 82-я кавалерийские дивизии (командующий - полковник С. В. Соколов)) Калининского фронта (командующий - генерал-полковник И. С. Конев) занимали обширный выступ в районе Холм-Жирковского. Этот выступ находился, в свою очередь, на западном фасе немецкого Ржевско-Вяземского выступа в непосредственной близости от основных коммуникаций противника (шоссе и железная дорога

Смоленск - Вязьма, железная дорога Ржев - Сычёвка). Общая численность советских войск в выступе оценивалась немцами в 60 тысяч человек. Советские войска испытывали острый недостаток боеприпасов. Придавая огромное значение своей Ржевско-Вяземской группировке, немецкое командование не могло оставить без внимания такую угрозу и сразу после завершения весенних боёв в районе Вязьмы и Ржева приступило к подготовке операции по уничтожению Холм-Жирковского выступа.

Планы и силы сторон

Расположение войск благоприятствовало немецкому замыслу проведения операции на окружение: огромный выступ (площадью до 5000 квадратных километров) соединялся с главными силами Калининского фронта через узкий «коридор» (максимальная ширина - 28 километров) в районе Нелидово. Удерживаемая советскими войсками территория внутри выступа представляла собой труднопроходимую лесисто-болотистую местность с многочисленными реками, но редкими грунтовыми дорогами. По краям коридора немецкие войска удерживали города Оленино иБелый, превращённые в исключительно сильные оборонительные районы. Очень неудачным было управление советскими войсками: силы внутри выступа не были объединены под единым руководством, а самые уязвимые рубежи - границы «коридора» обороняли другие армии (северную границу - 22-я армия под командованием генерала В. А. Юшкевича, южную границу - 41-я армия под командованием генерал-майора Г. Ф. Тарасова).

Согласно воспоминаниям Г. К. Жукова и И. С. Конева, наибольшую тревогу за судьбу наших войск в Холм-Жирковском выступе проявил И. В. Сталин, который на одном из совещаний предложил самим вывести оттуда войска. Против выступил И. С. Конев, мотивировавший это привлечением к выступу значительного количества немецких войск и опасением после эвакуации вывода их в резерв для формирования новых ударных группировок. Г. К. Жуков его поддержал, и И. В. Сталин снял своё предложение. Дальнейшее развитие ситуации показало, что И. В. Сталин в данной ситуации оценивал обстановку более реально, чем его генералы.

Операция была спланирована командующим 9-й немецкой армии генерал-полковником В. Моделем. Однако 23 мая он получил ранение от советского зенитного огня при вылёте в войска и находился в госпитале. Обязанности командующего армией исполнял командир 46-го танкового корпуса генерал танковых войск Г. фон Фитингхоф. Для проведения операции «Зейдлиц» были задействованы значительные силы и обеспечено количественное и качественное превосходство над советскими войсками. В операции участвовали десять пехотных и четыре танковых дивизии (321 танк, не считая танков и самоходных орудий в составе пехотных частей). Также была сформирована отдельная кавалерийская бригада в составе 3-х полков с 14-ю танками (командир полковник Карл фон дер Меден).

Советское командование получило сведения разведки о сосредоточении немецких войск и в целом правильно оценило планы противника, но организовать надлежащее противодействие не сумело.

Начало операции

2 июля 1942 года в 3:00 после короткой артиллерийской и авиационной подготовки немецкое наступление началось двумя ударными группировками: с севера из района Оленино наступал 23-й армейский корпус генерала пехоты А. Шуберта (2 танковые дивизии, 2 пехотные дивизии, кавалерийская бригада). С юга из района Белого наступала отдельная группа Эзебека (танковая и пехотная дивизии). В первые дни операции советские войска оказали упорное сопротивление, и только глубокий обход по лесным дорогам немецкой кавалерийской бригады с выходом в тыл обороняющимся войскам позволили противнику добиться успеха.

Только 5 июля немецкие танковые дивизии из северной и южной группировок встретились в районе деревни Пушкари, перерезав шоссе Белый - Оленино. Кольцо окружения вокруг советских войск замкнулось. В нем оказались в полном составе 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус, а также две стрелковые дивизии и танковая бригада из 41-й армии, полная стрелковая дивизия и отдельные части двух дивизий 22-й армии.

Немцы понимали, что в огромной территории «котла» с расположенными внутри аэродромами окружённые советские части имеют возможность длительно и успешно обороняться (что уже продемонстрировали советские войска в Ржевско-Вяземской операции весной 1942 года. Поэтому ещё не дожидаясь завершения окружения, 4 июля с восточного фаса Холм-Жирковского выступа третья ударная группировка (1 танковая и 2 пехотные дивизии) нанесла глубокий рассекающий удар в западном направлении. Получив сведения об этом, 5 июля командующий фронтом И. С. Конев понял безнадёжность сопротивления внутри выступа и отдал приказ о прорыве всех окруженных сил из кольца окружения, но противник не допустил этого: 6 июля кольцо окружения было разрезано надвое и образовались две окруженные группировки. Двигаясь к рубежам прорыва по плохим грунтовым дорогам (из-за прошедших дождей движение вне дорог стало невозможным) советские войска постоянно подвергались ударам немецкой авиации и несли большие потери.

Большое количество военной техники было брошено из-за невозможности её переброски. Была утрачена на несколько дней связь командования фронта с штабом 39-й армии.

В отличие от сражений 1941 года, советские войска проявили значительную устойчивость и управляемость в критических ситуациях. К 9 июля из окружения вырвались почти все части 41-й армии, наиболее близко располагавшейся к остальным войскам фронта (сильно поредевшие две дивизии и танковая бригада без танков, свыше трёх тысяч человек). Севернее также успешно прорывались подразделения и целые части из состава сразу пяти дивизий. Для пресечения выхода советских войск из окружения немецкое командование было вынуждено ввести в бой в районе бывшего «коридора» последние оставшиеся резервы, готовившиеся для этой операции. Тем не менее 11 июля прорвалась группа численностью более одной тысячи человек во главе с командиром 381-й стрелковой дивизии, 13 июля - группа из 300 бойцов во главе с командиром кавалерийского полка. Не прекращались попытки прорыва и более мелких групп, при этом советские бойцы несли значительные потери.

12 июля командование 9-й немецкой армии доложило о завершении операции «Зейдлиц». В официальном сообщении немецкого командования от 13 июля 1942 года было сообщено о полном уничтожении всей окружённой группировки, захвате свыше 30 тысяч пленных, захвате и уничтожении 218 танков, 591 орудия, 1301 пулемёта и миномёта.

Фактически же организованное сопротивление окружённых советских войск и их попытки прорыва продолжались. К 17 июля в северном «котле» сражалась группа численностью около 1500 человек под руководством командира 18-й кавалерийской дивизии генерал-майора П. С. Иванова, в южном «котле» штаб 39-й армии и около восьми тысяч человек. В ночь на 19 июля самолётами У-2 была вывезена часть командования 39-й армии и её легко раненный командующий генерал-лейтенант И. И. Масленников. Командовать войсками остался заместитель командующего 39-й армией генерал-лейтенант И. А. Богданов, который организовал выход своих войск из окружения: вечером 21 июля были нанесёны встречные удары изнутри и снаружи (185-я стрелковая дивизия 22-й армии). В ночь на 21 июля организованно прорвались 7362 человек, при этом в жестоком кровавом бою погибло около 460 бойцов и 172 попали в плен. Среди погибших были командир 18-й кавалерийской дивизии генерал-майор П. С. Иванов, заместитель командующего 22-й армией генерал-майор А. Д. Березин. Сам генерал-лейтенант И. А. Богданов шёл в атакующей цепи и прорвался к своим, но уже в глубине обороны 22-й армии получил смертельное ранение при артобстреле, вывезен на самолёте в госпиталь города Белый и скончался там 24 июля 1942 года.

Окончательно сопротивление внутри кольца окружения прекратилось 23 июля 1942 года. В общей сложности из окружения прорвались до 20 тысяч человек.

Итоги операции

В ходе операции «Зейдлиц» советские войска Калининского фронта потерпели крупное поражение. Важный и выгодный плацдарм в глубине ржевско-вяземской группировки противника был утрачен, что повысило её устойчивость в обороне. Противник восстановил движение по кратчайшим дорогам из Смоленска в Оленино, значительно улучшив снабжение своей 9-й армии.

В советской исторической науке эта неудачная операция почти не упоминалась и не исследовалась.

Потери

СССР

В вопросе определения уровня потерь немногочисленные сведения российских и западных историков значительно расходятся друг с другом. Так, А. В. Исаев приводит в своём труде такие данные: общие потери 22-й, 39-й, 41-й армий и 11-го кавалерийского корпуса составили 61 722 человека, из них 4386 - убитыми и 47 072 - пропавшими без вести. Среди погибших были генерал-лейтенант И. А. Богданов, генерал-майоры П. С. Иванов,А. Д. Березин, П. П. Мирошниченко (начальник штаба 39-й армии), бригадный комиссар Юсим (член Военного совета 39-й армии). Танковая бригада потеряла все 43 танка. Были взорваны все «катюши». Аналогичные данные приводит С. А. Герасимова.

По немецким данным всего в ходе операции было захвачено до 50 тысяч пленных, уничтожено или захвачено 230 танков, 58 самолётов, 760 орудий всех видов.

По считающимся официальными данным, представленным Г. Ф. Кривошеевым, общие потери в этой операции определены в 20 360 человек, из них безвозвратные - в 7432 человека, санитарные - в 12 928 человек. С учетом характера сражения эти данные считаются явно заниженными.

Германия

Потери немецкой стороны неизвестны и не публикуются даже в трудах немецких историков. Предполагается, что они были намного меньше потерь советских войск, но в то же время довольно значительны, поскольку это не позволило группе армий «Центр» принять участие в летнем наступлениивермахта 1942 года. Все выведенные в резерв части 9-й немецкой армии остались в Ржевском выступе и были задействованы в ходе Ржевско-Сычёвской операции.

Операция «Зейдлиц» 2 - 23 июля 1942 года (в отечественной исторической науке «Оборонительная операция в районе города Белый», «Оборонительная операция под Холм-Жирковским», Холм-Жирковская оборонительная операция) - наступательная операция 9-й немецкой армии группы армий «Центр», часть Ржевской битвы. «Зейдлиц» был последней из серии операций по ликвидации вклинений, образовавшихся в результате наступления Красной Армии зимой 1941-1942 годов. Главной целью операции был разгром 39-й армии генерал-лейтенанта И. И. Масленникова и 11-го кавалерийского корпуса полковника С. В. Соколова, занимавших участок фронта в районе Холм-Жирковского.

В 3:00 2 июля 1942 года после короткой артиллерийской и авиационной подготовки немецкое наступление началось двумя ударными группировками: с севера из района Оленино наступал 23-й армейский корпус генерала пехоты Альбрехта Шуберта (2 танковые дивизии, 2 пехотные дивизии, кавалерийская бригада). С юга из района Белого наступала отдельная группа Эзебека (танковая и пехотная дивизии). В первые дни операции советские войска оказали упорное сопротивление, и только глубокий обход по лесным дорогам немецкой кавалерийской бригады с выходом в тыл обороняющимся войскам позволили противнику добиться успеха.

В ходе операции «Зейдлиц» советские войска Калининского фронта потерпели крупное поражение. Важный и выгодный плацдарм в глубине Ржевско-Вяземской группировки противника был утрачен, что повысило её устойчивость в обороне. Противник восстановил движение по кратчайшим дорогам из Смоленска в Оленино, значительно улучшив снабжение своей 9-й армии.

Очень велики оказались потери в людях и технике. Однако по этому вопросу немногочисленные сведения отечественных и западных историков значительно расходятся друг с другом. Так, А. В. Исаев приводит в своем труде такие данные: общие потери 22-й, 39-й, 41-й армий и 11-го кавалерийского корпуса составили 61 722 человека, из них 4 386 убитыми и 47 072 пропавшими без вести. Среди погибших были генерал-лейтенант И. А. Богданов, генерал-майоры П. С. Иванов, А. Д. Березин, П. П. Мирошниченко (начальник штаба 39-й армии), бригадный комиссар Юсим (член Военного совета 39-й армии). Танковая бригада потеряла все 43 танка. Были взорваны все «катюши». Аналогичные данные приводит С. А. Герасимова.
По немецким данным, всего в ходе операции было захвачено до 50000 пленных, уничтожено или захвачено 230 танков, 58 самолетов, 760 орудий всех видов.

По считающимися официальными отечественным данным общие потери в этой операции определены в 20360 человек, из них безвозвратные - в 7432 человека, санитарные - в 12928 человек («Военно-исторический журнал» № 2 за 1999 год, Г. Ф. Кривошеев). С учетом характера сражения эти данные считаются явно заниженными.

Потери немецкой стороны неизвестны и не публикуются даже в трудах немецких историков. Безусловно, они намного меньше потерь советских войск. Но скорее всего, они были довольно значительны, и это не позволило группе армий «Центр» принять участие в летнем наступлении вермахта 1942 года. Все выведенные в резерв части 9-й немецкой армии остались в Ржевском выступе и были задействованы в ходе Ржевско-Сычевской операции.

В советской исторической науке эта неудачная операция почти не упоминалась и не исследовалась.

Комментарии:

	Форма ответа
	Заголовок:
	Форматирование: