Русский князь олег вещий. Вещий Олег: биография
Вещий Олег (т. е. знающий будущее) (умер в 912 г.), — великий древнерусский князь, что пришёл к власти сразу после легендарного Рюрика — первого правителя Руси. Именно Вещему Олегу принадлежит заслуга образования Древнерусского государства – Киевская Русь, с центром в Киеве. Прозвище Олега — «вещий» — относилось исключительно к его склонности к волхвованию. Другими словами, князь Олег как верховный правитель и предводитель дружины одновременно выполнял еще и функции жреца, волхва, кудесника, чародея. По преданиям, Вещий Олег умер от укуса змеи; этот факт лег в основу ряда песен, легенд и преданий.
В древнерусских летописях говориться, что, умирая, первый правитель Руси Рюрик передал власть родственнику своему Олегу Вещему, так как сын Рюрика, Игорь, бал мал годами. Сей опекун Игорев скоро прославился своей отважностью, победами, благоразумием и любовью подданных. Он успешно правил 33 года. За это время он покняжил в Новгороде, занял Любеч и Смоленск, сделал Киев столицей своего государства, покорил и обложил данью ряд восточнославянских племен, совершил удачный поход на Византию и заключил с ней выгодные торговые договоры.
Подвиги Вещего Олега начались с того, что в 882 г. он совершил поход в землю кривичей и захватил их центр Смоленск. Затем, спустившись вниз по Днепру, взял Любеч, обманув и убив правивших в Киеве варяжских князей Аскольда и Дира. Олег захватил город, где и утвердился, став новгородским и киевским князем. Это событие, относимое летописью к 882 году, традиционно считается датой образования Древнерусского государства – Киевской Руси, с центром в Киеве.
В 907г. киевский князь Олег Вещий привел (морем и берегом) к столице Византии многочисленное войско, в состав которого, кроме киевской дружины, вошли отряды воинов из зависимых от Киева славянских союзов племенных княжеств и наемники — варяги. В результате похода были опустошены окрестности Константинополя и в 911 г. заключен выгодный для Руси мирный договор. Согласно договору, русские, приезжающие в Византию с торговыми целями, имели привилегированное положение.
В знаменитом договоре Олега Вещего с греками 912 года, заключенном после блистательной осады Царьграда и капитуляции византийцев, нет ни слова о князе Игоре (877-945) — номинальном властителе Киевской Руси, опекуном которого был Олег. То, что Олег Вещий — первый подлинный строитель Русской державы, прекрасно осознавали во все времена. Он расширил ее пределы, утвердил власть новой династии в Киеве, отстоял легитимность Рюрикова престолонаследника, нанес первый смертельный удар по всевластию Хазарского каганата. До появления на берегах Днепра Олега Вещего и его дружины «неразумные хазары» безнаказанно собирали дань с соседних славянских племен. Несколько веков сосали они русскую кровь, а под конец попытались даже навязать и совершенно чуждую русскому народу идеологию-исповедуемый хазарами иудаизм.
Один из самых больших пробелов «Повести временных лет» падает на годы княжения Олега Вещего. Из 33 лет его княжения поздние редакторы полностью вычеркнули из летописей записи, касающиеся 21 (!) года. Как будто в эти годы ничего не происходило. Происходило — да еще как! Только вот Олеговым престолонаследникам что-то не понравилось в его деяниях или родословной. С 885 года (покорение радимичей и начало похода против хазар, о чем первоначального текста не сохранилось) и по 907 год (первый поход на Царьград) в летописи зафиксированы всего лишь три события, относящиеся собственно к истории Руси.
Какие же чисто русские реалии остались в летописи? Первая — прохождение в 898 году мимо Киева мигрирующих угров (венгров). Вторая — знакомство Игоря со своей будущей женой — Ольгой. Согласно Нестору, сие случилось в 903 году. Звали будущую русскую святую Прекраса. Но Олег Вещий по какой-то неясной до конца причине переименовал ее и назвал в соответствии со своим собственным именем — Ольгой (в «Повести временных лет» она поименована еще и Вольгой). Такая смена имени скорее всего была обусловлена тем, что будущая княгиня Ольга была родной дочерью Олега Вещего и он не хотел, чтобы данный факт был предан широкой огласке. Так же известно, что Ольга — внучка Гостомысла (того самого, кто пригласил Рюрика править Русью) и родилась от его старшей дочери где-то под Изборском.
Олег Вещий, которому Рюрик перед смертью передал на руки и поручил воспитание малолетнего наследника Игоря, был родственником («от рода ему суща») основоположника династии. Родственником можно быть и по линии жены. Таким образом, и линия новгородского старейшины Гостомысла — главного инициатора приглашения в правители Рюрика — не прерывалась.
В таком случае вновь встает вопрос о степени родства и правах наследования власти между Гостомыслом и Олегом Вещим — одним из самых выдающихся деятелей начальной русской истории. Если Ольга — Гостомыслова внучка от его старшей дочери, то неизбежно выходит: муж этой дочери и есть Вещий Олег, чья фигура сравнима с любым из князей Рюриковичей. Отсюда и его законные права на княжение. Именно данный факт старательно изымался из летописей последующими цензорами, дабы у новгородцев не возник соблазн заявить о своих правах на приоритет в верховной власти.
Наконец, третье событие, воистину эпохальное, появление письменности на Руси. Имена солунских братьев — Кирилла и Мефодия, создателей славянской письменности, появляются в «Повести временных лет» также под 898 годом. Князю Олегу Вещему мы обязаны не только утверждением авторитета державы, но и величайшим деянием, значение которого сравнимо разве что со свершившимся спустя 90 лет принятием христианства. Это деяние — утверждение грамотности на Руси, реформа письменности, принятие азбуки на основе кириллического алфавита, коим мы пользуемся и по сей день.
Само создание славянской письменности совпало с появлением на Ладоге и в Новгороде Рюрика с братьями. Разница же — не во времени, а в пространстве: русские варяги объявились на северо-западе, а византийски грек Кирилл (в миру Константин) начал свою миссионерскую деятельность на юге. Ориентировочно в 860-861 годах он отправился проповедовать в Хазарский каганат, под властью которого в то время находилось большинство русских племен, а по окончании миссии удалился в малоазийский монастырь, где и разработал славянскую азбуку. Произошло это, скорее всего, в том же самом 862 году, когда в русской летописи зафиксировано пресловутое призвание князей. 862 год не может подвергаться сомнению, ибо именно тогда Кирилл и Мефодий отправились в Моравию, уже имея на руках разработанную азбуку.
В дальнейшем славянская письменность распространилась на Болгарию, Сербию и Русь. На это ушло почти четверть века. Какими путями и темпами это происходило на Руси — остается только догадываться. Но для повсеместного утверждения новой письменности одного «самотека», разумеется, было недостаточно. Требовалось государственное решение и воля авторитетного правителя. По счастью, такой правитель на Руси к тому времени уже был, и воли ему было не занимать. А потому отдадим должное князю Олегу Вещему за его воистину вещее решение.
Суровый и непреклонный волхв, облеченный властью, он, надо полагать, весьма нетерпимо относился к христианским миссионерам. Олег Вещий взял у них азбуку, но не принял учения. Как вообще относились в те времена к христианским проповедникам славяне-язычники, хорошо известно из западноевропейских хроник. Балтийские славяне до обращения их в христианство расправлялись с католическими миссионерами жесточайшим способом. Не приходится сомневаться, что борьба не на жизнь, а на смерть происходила и на территории Руси. Возможно, не последнюю роль играл в этом и князь-жрец Олег.
После его смерти процесс дальнейшего формирования державы Рюриковичей сделался уже необратимым. Его заслуги в этом деле неоспоримы. Думается, лучше всего о них сказал Карамзин: «Мудростью Правителя цветут государства образованные; но только сильная рука Героя основывает великие Империи и служит им надежною опорою в их опасной новости. Древняя Россия славится не одним Героем: никто из них не мог сравняться с Олегом Вещим в завоеваниях, которые утвердили ее бытие могущественное».
Так склоним же голову в знак неоплатной признательности перед великим сыном земли Русской — Вещим Олегом: одиннадцать веков назад князь-язычник и воитель-жрец сумел подняться над собственной религиозно-идеологической ограниченностью во имя культуры, просвещения и великого будущего народов России, которое стало уже неизбежным после обретения ими одного из своих главных священных сокровищ — славянской письменности и русской азбуки.
Удобная навигация по статье:
Краткая биография и характеристика правления князя Олега
Князь Олег один из наиболее выдающихся правителей Древней Руси, который объединил под своей властью Киев и Новгород, подписал торговые соглашения с Византией и сделал еще немало дел в деле становления российской государственности. Проект FOX-calculator рад представить вам краткую биографию и описание основных вех деятельности этого выдающегося исторического деятеля!
Примерно в 879 году, оставив малого сына Игоря княжить славянскими землями, скончался первый . Так как Игорь был в малолетнем возрасте правление на себя взял Олег, являвшийся позже князем новгородским и первым великим киевским князем. Желая расширить славянские территории князь собрал довольно мощную дружину в которую входили представители финских племён, ильменские славяне и кривичи. После этого князь выдвинул войско на юг, присоединив города Любеч и Смоленск. Но в планах молодого правителя было более масштабное действо. Отдав власть верным людям из дружины в завоёванных городах, Олег выдвинулся на Киев. Данный военный поход увенчался успехом. Так, уже в 882 году воинствующему князю удалось захватить город и убить его правителей Аскольда и Дира. Так Олег взошёл на великий киевский престол и этот же год историки считают фактической датой формирования государства Киевская Русь.
Правление князя Олега в городе началось с возведения множества защитных сооружений и укрепления городских стен. Кроме того, князь укреплял границы славянских земель, возводя на них «заставы», представляющие собой небольшие крепости с живущими там дружинниками. С 883 по 885 годы князю Олегу удаётся совершить ряд успешных военных походов в результате которых он смог подчинить славянские племена, которые были расселены по берегам Днепра, Днестра, Сожа и Буга. После побед великий князь отдавал приказ о возведении на захваченных территориях новых городов. Покорённые племена обязывались выплачивать ему дань. Собственно, как и у всех последующих князей, у Олега вся внутренняя политика сводилась к сбору подати и укреплению границ.
Очень успешна была и внешняя политика князя Олега. Самым важным его военным походом считается поход 907 года на Византию. Для этой военной операции князем было собрано огромное мощное войско, которое насчитывало по некоторым сведениям более 80 тысяч человек. Несмотря на стратегию и оборону, Византия была захвачена, а её пригороды сожжены и разграблены. Результатом византийского похода князя Олега была богатая дань и льготы для торговли русских купцов. Спустя пять лет между Киевской Русью и Византией был подписан мирный договор. После данного похода князь Олег получил за свою проницательность и стратегию имя Вещий, то есть чародей.
Умер первый киевский князь в 912 году, а его кончина окутана легендами. Согласно самой известной из них, Олег был укушен змеёй.
Любопытный факт! Острый ум и выдающееся проницательность принесла князю Олега прозвище “вещий”.
Основные хронологические даты времени правления князя Олега Вещего:
| 882 год | Убийство Аскольда и Дира. Объединение Новгорода и Киева под своей властью. Покорил многие славянские племена и объединил их под своей властью. Провозгласил Киев “матерью городов русских” |
| 907 год | Победоносный поход русский войск на Царьград (современный Стамбул). Вошел в историю тем, что прибил щит на ворота Царьграда. |
| 911 год | Выгодные для Руси торговые соглашения с Византийским государством |
Вещий Олег – князь новгородский с 879 года и великий князь киевский с 882 года. Получив власть над новгородскими землями после смерти Рюрика, как регент его малолетнего сына Игоря, Олег захватил Киев и перенёс туда столицу, объединив, тем самым, два главных центра восточных славян. Поэтому нередко именно он, а не Рюрик рассматривается как основатель Древнерусского государства. В летописи «Повесть временных лет» приводится его прозвище Вещий (знающий будущее, предвидящий будущее). Назван так сразу по возвращении из похода 907 года на Византию.
Имя
Русское произношение имени Олег возникло, вероятно, от скандинавского имени Helge, что означало изначально (на протошведском – Hailaga) «святой», «обладающий даром исцеления». Из саг известны несколько носителей имени Helgi, время жизни которых датируют VI–IX веками. В сагах также встречаются близкие по звучанию имена Ole, Oleif, Ofeig. Саксон Грамматик называет имена Ole, Oleif, Ofeig, но их этническая принадлежность остаётся неясной.
Среди историков, не поддерживающих норманскую теорию, предпринимались попытки оспорить скандинавскую этимологию имени Олега и связать его с исконно славянскими, тюркскими или иранскими формами. Некоторые исследователи также отмечают, что, учитывая факт написания «Повести временных лет» в XI веке христианскими монахами, прозвище «Вещий» не может считаться аутентичным. Современные историки видят в нём христианские мотивы или даже христианскую пропаганду. Так, в частности, российский историк и археолог В. Я. Петрухин считает, что прозвище «Вещий» и легенда о гибели князя Олега были внесены монахами в летопись с целью показать невозможность языческого предвидения будущего.
Происхождение Олега
В летописях излагаются две версии биографии Олега: традиционная (в «Повести временных лет») и по Новгородской Первой летописи. Новгородская летопись сохранила фрагменты более раннего летописного свода (на котором основывается и «Повесть временных лет»), однако содержит неточности в хронологии по событиям X века. Согласно «Повести временных лет», Олег был родичем (соплеменником) Рюрика. В. Н. Татищев со ссылкой на Иоакимовскую летопись считает его шурином – братом жены Рюрика, которую называет Ефандой. Точное происхождение Олега в «Повести временных лет» не указывается. Предания, связанные с его личностью сохранились также в полумифической скандинавской саге об Одде Орваре (Стреле), что свидетельствует о широкой известности князя в Скандинавии. После смерти основателя княжеской династии Рюрика в 879 году Олег стал княжить в Новгороде как опекун малолетнего сына Рюрика Игоря.
Вокняжение в Киеве
В 882 году князь Олег вещий захватил Киев, хитростью умертвив его князей Аскольда и Дира. Сразу же после въезда в Киев он произнес свои знаменитые слова, что отныне суждено Киеву быть матерью городов Русских. Князь Олег произнес эти слова не случайно. Он был весьма доволен тем, насколько удачно было выбрано место для строительства города. Пологие берега Днепра, были практически непреступными, что позволяло надеяться, что город будет надежной защитой для своих жителей.
Наличие преграды со стороны водной границы города было очень актуальным, поскольку именно по этой части Днепра проходил знаменитый торговый путь из варяг в греки. Этот путь представлял и себя путешествие через крупные русские реки. Он брал свое начало в Финском заливе Байкальского моря, которое на тот момент называлось Варяжским. Далее путь шел через реку Неву к Ладанежскому озеру. Путь изваряг в греки продолжался устьем реки Волхов до озера Ильни. Оттуда он мелкими реками добирался до истоков Днепра, а от туда уже проходил до самого Черного моря. Таким путем, начинаясь в Варяжском море и заканчиваясь в Черном море, и проходил известный до сих пор торговый путь.
Внешняя политика Олега
Князь Олег Вещий после захвата Киева решил продолжить расширение территории государства, за счет включения в него новых территорий, которые были заселены народами, издревле плативших дань хазарам. В результате в состав Киевской Руси вошли племена:
- радимичи
- поляне
- словене
- северяне
- кривичи
- древляне.
Кроме того, князь Олег навязал свое влияние и другим соседствующим племенам: дреговичам, уличам и тиверцам. В то же время к Киеву подошли угорские племена, вытесненные с территории Урала половцами. В летописях не сохранилось данных о том прошли ли эти племена с миром по Киевской Руси, либо были выбиты из нее. Но доподлинно можно сказать то, что на Руси долго мирились с их пребыванием вблизи Киева. Это место вблизи Киева и по сей день называет Угорским. Эти племена позднее перешли через реку Днепр, захватили близлежащие земли (Молдавию и Бессараббию) и отправились в глубь Европы, где обосновалигосударство Венгерское.
Поход на Византию
Отдельного упоминания заслуживает знаменитый поход Олега на Константинополь, после которого он получил свое историческое прозвище – «Вещий». Согласно «Повести временных лет», князь снарядил войско в 2000 ладей, по 40 воинов в каждой. Византийский император Лев VI Философ, в страхе перед многочисленным врагом приказал закрыть ворота города, оставив на разорение пригороды Царьграда. Однако Олег пошел на хитрость: «он приказал своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу». После этого якобы до смерти перепуганные греки предложили завоевателям мир и дань. Согласно мирному договору от 907 года, русские купцы получили право беспошлинной торговли и прочие привилегии. Несмотря на то, что упоминание об этом походе можно встретить в любом пособии по истории средневековой Руси, многие историки считают его легендой. О нем не встречается ни одного упоминания у византийских авторов, которые подробно описывали похожие набеги в 860-м и 941-м годах. Сомнения вызывает и сам договор от 907 года, который, по мнению исследователей, является компиляцией схожих соглашений от 911-го, когда Олег направил посольство дабы подтвердить мир. Более того, описание возвращения русов с богатой добычей: даже паруса на их ладьях были из золотого шелка, сравнивают с возвращением из Царьграда воеводы Владимира, а после норвежского короля – Олафа Трюггвасона, описанным в норвежской саге XII века: «Говорят, после одной великой победы повернул он домой в Гарды (Русь); они плыли тогда с такой большой пышностью и великолепием, что у них были паруса на их кораблях из драгоценных материй, и такими же были и их шатры».
Встреча с мудрецом и смерть
Обстоятельства смерти Вещего Олега противоречивы. «Повесть временных лет» сообщает, что смерти Олега предшествовало небесное знамение – появление «звезды великой на западе копейным образом». По киевской версии, отражённой в «Повести временных лет», его могила находится в Киеве на горе Щековице. Новгородская первая летопись помещает его могилу в Ладоге, но в то же время говорит, что он ушёл «за море».
В обоих вариантах присутствует легенда о смерти от змеиного укуса. По преданию, волхвы предсказали князю, что он умрёт от своего любимого коня. Олег приказал увести коня и вспомнил о предсказании только через четыре года, когда конь уже давно умер. Олег посмеялся над волхвами и захотел посмотреть на кости коня, встал ногой на череп и сказал: «Его ли мне бояться?» Однако в черепе коня жила ядовитая змея, смертельно ужалившая князя.
Эта легенда находит параллели в исландской саге о викинге Орваре Одде, который также был смертельно ужален на могиле любимого коня. Неизвестно, стала ли сага поводом для создания древнерусской легенды об Олеге или, напротив, обстоятельства гибели Олега послужили материалом для саги. Однако если Олег является исторической личностью, то Орвар Одд – герой приключенческой саги, созданной на основе устных преданий не ранее XIII века. Колдунья предсказала 12-летнему Одду смерть от его коня. Чтобы не дать свершиться предсказанию, Одд с другом убили коня, бросили в яму, а труп завалили камнями.
Дата смерти Олега, как и все летописные даты русской истории до конца X века, носит условный характер. Историк А. А. Шахматов отметил, что 912 год является также годом смерти византийского императора Льва VI – антагониста Олега. Возможно летописец, знавший, что Олег и Лев были современниками, приурочил окончание их правлений к одной и той же дате. Аналогичное подозрительное совпадение – 945 – и между датами смерти Игоря и свержения с престола его современника, византийского императора Романа I. Учитывая к тому же, что новгородская традиция относит смерть Олега к 922 году, дата 912 становится ещё более сомнительной. Продолжительность княжения Олега и Игоря составляет по 33 года, что вызывает подозрение в былинном источнике этих сведений.
Польский историк XVIII века Х. Ф. Фризе выдвигал версию, что у Вещего Олега был сын, Олег Моравский, который после смерти отца был вынужден покинуть Русь в результате борьбы с князем Игорем. Родственник Рюриковичей Олег Моравский стал последним князем Моравии в 940 году, согласно сочинениям польских и чешских писателей XVI–XVII века, однако его родственная связь с Вещим Олегом является лишь предположением Фризе.
Образ Вещего Олега
К приведенной выше краткой справке об Олеге, которая стала общепринятой традицией, добавим несколько научных комментариев.
- Во-первых, по археологическим данным в IX в. Новгорода как такового еще не существовало. На месте Новгорода располагалось три обособленных поселка. Их в единый город связал Детинец, крепость, построенная в конце Х в. Именно крепость в те времена именовали «городом». Так что и Рюрик, и Олег сидели не в Новгороде, а в неком «Старгороде». Им могли быть либо Ладога, либо Рюриково городище под Новгородом. Ладога, укрепленный город на Волхове, расположенный недалеко от впадения Волхова в Ладожское озеро, был в VII – первой половине IX в. самым крупным торговым центром северо-восточной Балтики. По археологическим данным город основали выходцы из Скандинавии, однако в дальнейшем здесь было смешанное население – норманны соседствовали со славянами и финно-уграми. К середине IX в. относится страшный погром и пожар, уничтоживший Ладогу. Это вполне может согласовываться с летописным известием о большой войне 862 г., когда ильменские словене, кривичи, весь, меря и чудь «прогнали за море варягов», собиравших с них дань в 859-862 гг., а потом принялись воевать между собой («и встал род на род…»). После разрушения середины IX в. Ладога отстроилась, но никогда уже не обретала прежнего значения. При Несторе памяти о былом величии Ладоги или значимости Рюрикова городища уже не было, он писал два столетия спустя после времени призвания варягов. А вот слава Новгорода, как крупного политического центра, достигла пика, что и заставило летописца верить в его древность и именно в Новгороде разместить первых правителей Руси.
- Вторая оговорка будет касаться происхождения, деятельности и гибели Вещего Олега. Первая Новгородская летопись, которая, по мнению ряда исследователей, даже старше ПВЛ, называет Олега не князем, а воеводой при Игоре сыне Рюрика. Олег сопровождает Игоря в его походах. Именно князь Игорь расправляется с Аскольдом, а потом идет в поход на Ромейскую (Византийскую) империю и осаждает Царьград. Олег, по версии Первой Новгородской летописи, находит свой конец, когда уходит из Киева на север в Ладогу, где его поджидает легендарная змея. Укушенный ею, он умирает, но не в 912 г., а в 922 г. Сообщает Новгородская летопись и еще одну версию гибели Олег: некоторые говорят, что Олег ушел «за море» и там умер.
- Третий комментарий будет связан с возможным участием Олега в восточных походах русов. Русские летописи говорят, что он удачно воевал с хазарами, а восточные источники рассказывают еще и о Каспийских, направленных против Персии, походах русов, которые приходятся на время Олега. Некоторые историки считают, что смутные и отрывочные сообщения восточных документов на данный счет можно гипотетически связать не только со временем, но и с разными историческими деятелями.
Волей летописца, создавшего «Повесть временных лет», его преемников XIII-XVII вв., первых русских историков и, конечно А.С. Пушкина, который поэтически пересказал предание ПВЛ о Вещем Олеге, легендарный Олег стал частью всей последующей русской истории. Его образ князя-воителя, защитника русской земли и создателя Русского государства стал частью самоидентификации российского народа в течение всей его последующей за IХ столетием истории.
Дата рождения князя Олега неизвестна, вероятно, он был немного младше Рюрика. По легендам он родился в Западной Норвегии, очевидно в богатой семье бондов, и был назван Оддом, затем получил прозвище Орвар - "Стрела". Его сестра Ефанда впоследствии вышла замуж за правителя варягов Рюрика (или же он сам был женат на дочери Рюрика). Благодаря этому Олег стал его главным полководцем. Прибыл с Рюриком в Ладогу и Приильменье между 858 и 862 годами.
После смерти Рюрика в 879 году Олег стал единоличным князем Новгородской Руси. Рюрик не ошибся в своем выборе, когда на смертном одре завещал именно Олегу своего сына и новгородский стол. Олег стал настоящим отцом для княжича, воспитав Игоря мужественным, закаленным, образованным по тем временам человеком.
Со всей ответственностью отнесся Олег и к титулу князя, пожалованному ему другом. Главной целью правителей тех времен было приумножение богатства княжеского и расширение границ подвластной им территории путем присоединения новых земель, подчинения других племен и сбора дани.
Встав во главе Новгородского княжества, Олег смело приступил к захвату всех днепровских земель. Его главной целью было установление полного контроля над водным торговым путем в Восточную Византию и завоевание Киевского княжества.
Многие князья желали тогда управлять этим большим княжеством, ставшим к концу IX века центром русской торговли и главным оплотом Руси в сдерживании набегов печенежских орд. Было совершенно ясно, что тот, кто правил Киевом, управлял всей русской торговлей.
Князь Олег собрал большое войско варягов и в 882 году - взял город Смоленск и Любеч, посадил там мужей своих. Далее по Днепру в ладьях спустился к Киеву, где княжили два боярина, не племени Рюрика, но варяги Аскольд и Дир. В поход он взял с собой и юного княжича Игоря. Власть в Киеве Олег захватил хитростью. По свидетельству летописца, Олег попросил встречи у тогдашних правителей Киева, Аскольда и Дира, остановившись у стен города якобы по пути на юг. Когда же князья, ничего не подозревая, подошли к новгородским ладьям, Олег, как гласит предание, показал им на Игоря и воскликнул: «Вы не князья, не роду княжеского. Вот сын Рюрика!». После этих слов он убил Аскольда и Дира, а выскочившие из лодок дружинники Олега расправились с воинами, сопровождавшими киевских правителей. Никто из киевлян не осмелился выступить против Олега и его войска. Более того, многие племена, жившие по берегам Днепра, добровольно подчинились власти киевского князя. Набеги печенегов разоряли славян, и они искали защиты у правителей, соглашаясь платить им за это дань.
Совсем скоро Киевская земля закрыла собой все южные границы страны. Но Олег не успокаивался, продолжая подчинять себе и другие племена, более удаленные от главного речного пути. Действовать приходилось силой, так как славяне, не участвовавшие в торговом обороте, не видели смысла в присоединении к Киевскому княжеству и тем более не желали платить дань. Много трудных походов пришлось совершить князю Олегу со своей дружиной, прежде чем ему удалось закончить политическое объединение восточных славян. Расположение Киева казалось Олегу весьма удобным, и он перебрался туда с дружиной, объявив: «Да будет это мать городов русских».
При соединении двух союзов - Северного и Южного - с крупными княжествами в центре - Новгородским и Киевским - на Руси появилась новая политическая форма - Киевское Великое Княжество, ставшее по сути первым русским государством.
Следующие 25 лет Олег был занят расширением своей державы. Он подчинил Киеву древлян, северян, радимичей и других более мелких. Многие, из которых были данниками хазар. До нас дошел текст обращения Олега к северянам: «Я враг хазарам, поэтому и вам незачем платить им дань». К радимичам: «Кому дань даёте?». Те отвечали: «Козарам». И говорит Олег: «Не давайте Козаромъ, но мне давайте». «И владел Олег деревлянами, полянами, радимичами, а с - уличами и тиверцами имъяше рать». К началу X века большинство племен восточных славян было под началом киевского князя.
Если Рюрик уже сделал шаг вперед на юг по восточному пути, перейдя из Ладоги в Новгород, то его преемник Олег двинулся гораздо далее и дошел до конца пути. В летописях того времени уже редко встречаются наименования племен, их заменили названия городов и областей. Подчиненные городовые области князь Олег отдавал в управление посадников, которые имели свои вооруженные дружины и тоже назывались князьями.
Как свидетельствуют летописи, о богатстве Византии в то время ходило много легенд. Так, в 907 году князь Олег совершил военный поход на Константинополь, в столицу Византии. Его войско плыло на 2000 ладей по 40 воинов в каждой, а по берегу шла еще и конница. Византийский император приказал закрыть ворота города и загородить цепями гавань, предоставив варягам возможность грабить и разорять пригороды Константинополя. В летописи рассказывается о крайней жестокости русских воинов, с которой те истязали мирных жителей и топили их в море еще живых. Но не удовлетворившись мелким грабежом Олег пошёл на необычный штурм города: «И повелел Олег своим воинам сделать колёса и поставить на колёса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу». Греки запершись в городе, за высокими стенами, молили о пощаде и на переговорах предложили князю Олегу заключить мир и согласились платить дань по 12 гривен серебра на человека. В знак победы Олег прибил свой щит к вратам Царьграда. В результате появился первый мирный договор русских с греками о беспошлинной торговле Руси в Византии, составленный юридически грамотно и обоснованно, даже судя по сегодняшним нормам международного права. По договору Олега с греками русские купцы не платили никакой пошлины. При меновой торговле они обменивали меха, воск, челядь на вина, овощи, шелковые ткани, золото. По истечении торгового срока, обозначенного договором, Русь получала за счет греческой стороны продовольствие на дорогу, а также судовые снасти. Кроме торговли Греки с удовольствием нанимали русских воинов к себе на службу. Немало русских варягов состояло в Константинополе на императорской службе. Вместе с купцами из Константинополя всякий раз приезжали на Русь христианские священники и проповедники. Все больше и больше славян обращались в православную веру, но сам князь Олег так и не принял христианство.
Последние годы его жизни прошли без военных походов и сражений. Умер Олег в преклонном возрасте в 912 году. Существует предание, по которому князю предсказали смерть от любимого коня. Олег был суеверен и больше не садился на своего любимца. Через много лет, вспомнив о нем, князь пришел туда, где лежали кости его верного друга. Укус змеи, выползшей из черепа, оказался смертельным. Сюжет этого предания лег в основу баллад А. С. Пушкина и Н. М. Языкова. В летописи записано, что «народ стонал и проливал слезы», когда умер князь Олег. Сведения о месте его захоронения противоречивы. Есть косвенные свидетельства, что могила князя находится в Киеве, по другим источникам, он был похоронен за пределами Киевского княжества, на Ладоге.
Князь Олег правил 33 года. За неизменную удачливость в военных походах, за удаль и смекалку народ прозвал князя Олега Вещим. О нем слагали предания и легенды, приписывая ему необыкновенные способности и дар предвидения.
Несомненно, что главной исторической заслугой этого правителя по праву можно считать объединение всех славянских племен под единым началом, основание и укрепление первого русского государства - великого княжества Киевского. Именно с правления князя Олега началась история Киевской Руси, а вместе с этим - и история Российского государства.
Великий князь Новгородский 879 – 912
Предшественник - Рюрик
Преемник - Игорь Рюрикович
Великий князь Киевский 882 – 912
Предшественник – Аскольд и Дир
Преемник – Игорь Рюрикович
). Назван так сразу по возвращении из похода 907 года на Византию .
Происхождение Олега
В летописях излагаются две версии биографии Олега: традиционная в «Повести временных лет », и по Новгородской Первой летописи . Новгородская летопись сохранила фрагменты более раннего летописного свода (на котором основывается и «ПВЛ »), однако содержит неточности в хронологии по событиям X века .
После смерти основателя княжеской династии Рюрика в 879 году , Олег стал княжить в Новгороде как опекун малолетнего сына Рюрика Игоря .
Вокняжение в Киеве
Испуганные греки предложили Олегу мир и дань. Согласно договору, Олег получил по 12 гривен за каждую уключину, и Византия обещала платить дань на русские города . В знак победы Олег прибил свой щит к вратам Царьграда. Главным результатом похода стал торговый договор о беспошлинной торговле Руси в Византии.
Многие историки считают этот поход легендой. О нём нет ни единого упоминания у византийских авторов, достаточно подробно описавших подобные походы в и . Есть сомнения и в отношении договора 907 года , текст которого представляет собой почти дословную компиляцию договоров и гг. Возможно, поход всё же был, но без осады Царьграда. ПВЛ в описании похода Игоря Рюриковича в 944 году передаёт «слова византийского царя» к князю Игорю: «Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, прибавлю и ещё к той дани ».
Эти сведения противоречат русско-византийскому договору 911 года , где Олег именуется великим князем русским , но в то же время они лучше согласуются с восточными известиями о Руси этого периода (см. ниже).
Имя русского предводителя в сообщении не названо и в русских летописях поход не упомянут. Возможно, смутным намёком на него является фраза Новгородской летописи об Олеге «другии сказывают, будто ушёл он за море… ».
С личностью Олега иногда пытаются связать некого русского предводителя H-l-g-w , который по данным хазарского источника (так называемого «Кембриджского документа »), захватил по договорённости с Византией хазарский город Самкерц на Таманском полуострове , но был разбит наместником Самкерца Песахом и отправлен оным на Константинополь . Византийцы сожгли греческим огнём суда русов и тогда H-l-g-w отправился в Персию, где погиб сам со всем войском. Имя H-l-g-w восстанавливают как Хлгу, Хелгъ, Хелго . Он именуется в документе правителем Русии , что делает очень заманчивым его отождествление с Олегом. Однако описываемые события относятся к правлению Игоря - поход русов на Византию совпадает по описанию с походом 941 года , а поход на Персию с набегом русов в 944 году на богатый закавказский город Бердаа близ реки Куры . В историографии были попытки трактовать это сообщение как свидетельство дуумвирата Игоря и Олега, в этом случае жизнь Олега продлевается до середины 40-х годов X века , а начало его правления предполагается более поздним, чем указано в летописи.
Упоминание об Олеге иногда видят в сообщении арабского географа аль-Масуди о двух могущественных славянских правителях. Первый из них носит имя ал-Дир и отождествляется с летописным князем Диром , имя второго в некоторых рукописях читается как Олванг: «Вслед за ним (Диром), следует царь ал-Олванг, у которого много владений, обширные строения, большое войско и обильное военное снаряжение. Он воюет с Румом, франками, лангобардами и другими народами. Войны между ними ведутся с переменным успехом» .
Смерть
Обстоятельства смерти Вещего Олега противоречивы. «Повесть временных лет » сообщает, что смерти Олега предшествовало небесное знамение - появление «звезды великой на западе копейным образом»
. По киевской версии, отражённой в «Повести временных лет», его могила находится в Киеве на горе Щековице . Новгородская первая летопись помещает его могилу в Ладоге , но в то же время говорит, что он ушёл «за море»
.
В обоих вариантах присутствует легенда о смерти от змеиного укуса. По преданию, волхвы предсказали князю, что он умрёт от своего любимого коня. Олег приказал увести коня и вспомнил о предсказании только через четыре года, когда конь уже давно умер. Олег посмеялся над волхвами и захотел посмотреть на кости коня, встал ногой на череп и сказал: «Его ли мне бояться?» Однако в черепе коня жила ядовитая змея , смертельно ужалившая князя.
Эта легенда находит параллели в исландской саге о викинге Орваре Одде , который также был смертельно ужален на могиле любимого коня . Неизвестно, стала ли сага поводом для создания древнерусской легенды об Олеге или, напротив, обстоятельства гибели Олега послужили материалом для саги. Однако если Олег является исторической личностью, то Орвар Одд - герой приключенческой саги, созданной на основе устных преданий не ранее XIII века . Колдунья предсказала 12-летнему Одду смерть от его коня. Чтобы не дать свершиться предсказанию, Одд с другом убили коня, бросили в яму, а труп завалили камнями. Вот как погиб Орвар Одд спустя годы :
|
Некоторое время было принято отождествлять Олега с былинным богатырём Вольгой Святославичем .
Образ Вещего Олега в искусстве
В драматургии
В литературе
Летописный рассказ о смерти Олега положен в основу литературных произведений:
- Высоцкий В. С.
- Рылеев К. Ф. 1825.
- Васильев Б. Л. «Вещий Олег»
- Панус О. Ю. «Щиты на вратах», ISBN 978-5-9973-2744-6
В кино
- Легенда о княгине Ольге (1983; СССР) режиссёр Юрий Ильенко , в роли Олега Николай Олялин .
- Покорение / Honfoglalás (1996; Венгрия), режиссёр Габор Кольтаи , в роли Олега Ласло Хельей .
- Сага о викингах / A Viking Saga (2008; Дания, США) режиссёр Микаэль Моуяль , в роли Олега Саймон Брээджер (в детстве), Кен Ведсегор (в молодости).
- (2015; Россия) - документальный фильм Михаила Задорнова о Вещем Олеге.
Напишите отзыв о статье "Олег Вещий"
Примечания
- в переводе Д. С. Лихачёва
- // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. - СПб. , 1907-1909.
- Вещий - происходит от слова «ведающий», родственные слова «вещун», «ведьма ». См., напр., Словарь М. Фасмера .
Словарь Даля - Вещий, кому всё ведомо и кто вещает будущее; прорицатель, предсказатель; умный, мудрый, смотрок, предусмотрительный. - Татищев В. Н. . История Российская. - Т. 1. - С. 113.
- Пчёлов Е. В. Рюриковичи. История династии. - С. 48-50.
- Фурсенко В. // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
- Лурье Я. С.
- «Повесть временных лет». Год 907.
- Походы 860 и 941 гг. отражены также и в западноевропейских источниках. Литературные параллели с походом Вещего Олега в 907 году можно найти только в датских легендах, записанных Саксоном Грамматиком в XII веке : легендарный викинг середины IX века Рагнар Лодброк в сражении против жителей Геллеспонта поставил бронзовых коней (поэтический образ корабля викингов) на колёса и направил их на врагов.
- Повесть временных лет . В год 6420.
- Аль-Масуди так указывает дату набега: «и год известен; это было после 300 (хиджры), только от меня ускользнуло определение года. » На основании рассказа историки определяют дату - .
- См. Каспийские походы русов . Поход 913/914.
- Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и его первый правитель // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998. - М., 2000. - С. 472.
- Шайкин А. А. «Сица знаменья не на добро» // Древняя Русь. Вопросы медиевистики . 2002. № 3 (9). С. 107.
- Одд, сын Грима с острова Рамстад. Родители назвали его Хрольв; приёмный отец - Одд.
- Коня, согласно саге, звали Факси («Грива »).
- Вариант саги:
Бродя и вспоминая, оказался он на том месте, где был похоронен конь его. Протекавший ручей подмыл берег, и кости коня оказались видны. Увидав череп, Одд сказал: «Не моего ли коня Факси этот череп?» - и с силой ударил по черепу копьём. Череп отлетел прочь, а из-под него метнулась потревоженная змея и укусила Одда чуть выше щиколотки…
«Древняя Русь в свете зарубежных источников». М., 1999. - Ловмяньский X. Русь и норманны. - М., 1985. - c. 135-140.
- Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. - Л., 1985. - С. 245.
- «Ярославу сущу в новѣгородѣ и оурокомъ дающю. ҂в҃ . гривенъ. ѿ года до года. кыєву. а тысѧщю новѣгородѣ гривенъ раздаваху. и тако даху вси посадницѣ новьгородьстии»; «и оустави варѧгом̑ дань даӕти. ѿ новагорода. т҃ . гривенъ на лѣт. мира дѣлѧ єже до см҃рти Ярославлѧ даӕше варѧгом». См. Полное собрание русских летописей. - Москва, 1962. - Т. 2: Ипатьевская летопись. - Стб. 17, 114-115.
- О приёмах вычисления летописцами дат событий русской истории IX-X вв. см. статьи В. Г. Лушина «Некоторые особенности хронологической сегментации ранних известий Повести временных лет», «Симметричность летописных дат IX - начала XI вв.» и «882 - 862-852» в сборнике «Историко-археологические записки». [Кн.] I. 2009. С. 22 - 44.
- См. М. Фасмера , со ссылкой на В. Томсена
- Proceedings of the 23rd International Congress of Onomastic Sciences August 17-22, 2008, York University, Toronto, Canada
- См. список в статье Helge
- Кузьмин А. Г. со ссылкой на древнеболгарскую надпись 904 года , в которой употребляется титул византийского императора «олгу таркан », где олгу означает великий.
- Галкина Е. С. М., «Вече», 2002. - С.365. Халегу - иран. «творец», «создатель».
- Грот Л. П. // Шведы и Русский Север. (К 210-летию Александра Лаврентьевича Витберга). Материалы Международного научного симпозиума. Киров, 1997. - С. 153-158.
- Акулович В. И., Брунцев В. А. в сборнике Труды Санкт-Петербургского Государственного Института Культуры. Том 207. Русские народные музыкальные инструменты в современной культуре России. 131, 143.
Литература
- // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. - СПб. ; [М .] : Тип. т-ва И. В. Сытина , 1911-1915.
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Мельникова Е. А. // БРЭ . Т.24. - М., 2014.
- Пчёлов Е. В. Рюриковичи. История династии. - М .: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - 479 с. - ISBN 5-224-03160-5 .
- Татищев В. Н. Собрание сочинений: В 8-ми томах: Т. 1. История Российская . Часть 1: - Репринт с изд. 1963, 1964 гг.. - М .: Ладомир, 1994. - 500 с.
- Славянская энциклопедия. XVII век: в 2 т. Т.1 А-М/ Автор-составитель В. В. Богуславский. - М.: ОЛМА-ПРЕСС; ОАО ПФ «Красный пролетарий», 2003. - 3000 экз. - ISBN 5-224-02249-5
Ссылки
- - М.-Л.: «Издательство Академии Наук СССР», 1950. - 659 с. // «Ізборник». Історія України IX-XVIII
- Изданіе второе. С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія Александрова. 1908. // «Ізборник». Історія України IX-XVIII
- Рыдзевская Е. А. статья «»
- Мельникова Е. А. // Ad fontem. У источника. Сб. ст. в честь С. М. Каштанова. - М.: 2005.
- Черникова Т. В. . Проект РВИО и ВГТРК . .
Отрывок, характеризующий Олег Вещий
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г"афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к"асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г"афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г"ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест"у п"о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l"un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe"ai tapisse"ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу"ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г"афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова"ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
