Open Library - открытая библиотека учебной информации. Роль выборов в политической жизни общества

-- [ Страница 5 ] --

Рассматривая самобытность российской культуры, оказывающей решающее влияние на избирательный процесс, следует учесть особенности проявления рационального и иррационального в массовом сознании, что связано с особенностями российской жизни и хозяйственной деятельности. Многочисленные войны и набеги, поборы центральной и местной власти, налоги и низкая цена труда держали личное хозяйство на грани разорения. К этому добавлялась недостаточная правовая защита личности и массовые репрессии. В таких условиях неопределенности и неустойчивости бытия снижалась ценность рационального действия и поступка, формировалась привычка действовать, полагаясь на случай или везение.

Как отметил в своем докладе «Русская политическая культура. Взгляд из утопии» В.Сурков: «В нашей мыслительной и культурной практике синтез преобладает над анализом, идеализм над прагматизмом, образность над логикой, интуиция над рассудком, общее над частным»52. То, к чему Европа приходила в течение нескольких веков, что тщательно проверялось на практике и менялось в соответствии с ней, мы попытались применить, несколько переиначив на российский манер, в скоростном режиме, чтобы не потерять своих позиций на мировой арене. Между тем ни огромное народонаселение России, ни наша политическая элита, которая является плотью от плоти россиян, оказались не готовы к демократическим методам организации общественной жизни. Как говорил Мераб Мамардашвили: «К свободе нельзя подготовиться», - то есть нельзя готовиться, а потом придти и жить свободно. Тем более что времени на подготовку не было дано вовсе. Та же участь постигла и применение на практике в России демократического института выборов. Здесь необходимо сделать акцент именно на демократическом, свободном характере избирательного процесса, т.к. безальтернативные выборы, принятые в СССР, не были реальным волеизъявлением населения.

Рассматривая культурно-исторические особенности формирования института политических выборов в России и странах Европы, породившие различия в функционировании политической системы и избирательного процесса, в частности, следует отметить и некоторые общие черты в современном политическом пространстве, как европейского, американского, так и российского общества. Речь идет о политической идентичности, основы которой меняются, как в поле политического пространства России, так и европейского и американского обществ. Политическая идентичность проявляется в ощущении принадлежности в какой-либо группе - партии, идеологическому течению или как отождествление группой себя с какой - либо политической позицией и признание этого со стороны других субъектов политического процесса. Поскольку политическая идентичность является продуктом объективных факторов, к числу которых относятся структура политического пространства и его динамика, изменение основ и сущности политики приводит к коренной трансформации и основ политической идентичности, которая, в свою очередь оказывает значительное влияние на формирование политического сознания и политического поведения.

По объективным причинам в современной России отсутствует система устойчивой политической идентичности у всех возрастных групп населения. В российских условиях осознание принадлежности себя к определенной партии отмечают менее 0,5% респондентов зрелого возраста, а в среде молодежи этот процент вообще незначительный (менее 0,01%).53 Как видим, партийная идентичность является далеко не главным и определяющим фактором влияния на результат выборов и развитие политических процессов в современной России. Тенденция уменьшения или «размывания партийной идентичности» прослеживается не только в России, но и во многих европейских странах, имеющих богатый политический опыт и устоявшиеся партийные структуры. Например, во Франции в настоящее время к политическим организациям принадлежат не более 1% граждан старше 18 лет54. В 2000 г. свыше половины французов (53%) не собирались оказывать какую-либо поддержку партиям, предпочитаемым ими в политическом плане. Участились случаи, когда избиратель, декларируя свою приверженность одной партии, голосовал за другую. В 1964 г. так происходило лишь в 8% случаев, в 1992 г. - в 17%. Возросла неустойчивость электорального поведения. Если в 1981 г. возможность изменения своего решения о том, за кого голосовать, за месяц до выборов признавали 26% французских избирателей, а за неделю - 15%, то в 1997 г. таковых уже было 37% и 26%. Опросы группы французской молодежи показали, что в период с 1986 по 1995 гг. только 15% респондентов на всех выборах голосовали за одну и ту же партию. В Великобритании, где с 1952 по 1997 г. численность ведущих политических партий существенно сократилась (лейбористской - в 2,5 раза, консервативной - в 7 раз), уменьшилось и число граждан с выраженной партийной идентификацией: если в 1966 г. 44% англичан соотносили себя с определенной партией, то в 1997 г. - только 16% 55.

Таким образом, культурно-историческая обусловленность различий в избирательном процессе России и других демократических странах несколько нивелируется под влиянием глобализационных процессов современного общества.

В параграфе 2.2. «Виртуализация политических выборов в ходе избирательной кампании в современной России» автор обращается к исследованию виртуальной сущности политических выборов, которая в российских условиях имеет свою специфику.

М.Е. Кошелюк отмечает, что «политика – это действительно иная реальность. Она находится вне повседневности, она смотрит на повседневность с «высоты птичьего полета»»56, проникая в мир будущего, прогнозируя развитие и ход общественно-политической жизни. Политика – это та сфера, которая в наибольшей степени проектирует и конструирует будущее, т.е. реальность политики можно определить, как реальность будущего, моделирование будущего, хождение между настоящим и будущим, которое достаточно вариативно, в зависимости от того или иного политического решения, политических выборов, личности политика и т.пр. В этом, видимо, и притягательность политики как игры, в которую вступают многие в надежде на победу. Называя политический процесс в России в целом и проведение избирательных кампаний в частности «большой манипулятивной игрой», А. Цуладзе следующим образом определяет ее особенность: «…она моделирует некую условную реальность, в которой граждане и осуществляют свой политический выбор»57. Именно в процессе избирательной кампании наиболее ярко проявляется виртуальный характер политики, так как в ходе политической кампании происходит формирование некоего воображаемого мира, который при определенных обстоятельствах (победе конкретного кандидата, партии) может обрести черты реальности и воплотиться в жизнь. Особенностью избирательной кампании в современном российском государстве является то, что виртуальность стала синонимом российской политики, когда в предвыборные обещания и легитимность политических выборов не верит большинство населения современной России. Этот факт свидетельствует о виртуализации всей политической сферы российского общества и иллюзорности его демократического будущего.

В наиболее общем виде виртуальная реальность представляет собой созданную любыми средствами модель реальности, которая позволяет действовать с воображаемыми объектами. При этом создается иллюзия, воспринимаемая и ощущаемая (переживаемая) как абсолютно достоверная. Виртуальная реальность формируется из физической реальности, проходящей через призму сознания, подсознания и фантазии. «Информационная революция, - пишет С. Переслегин, - с неизбежностью будет сопровождаться насыщением обыденной жизни виртуальными конструктами, и рано или поздно это приведет к созданию мира высокой виртуальности»58.

Под виртуализацией выборов следует понимать представление образов кандидатов и их избирательных программ при помощи средств массовой информации и другой информационной технологии в виде симулякров – образов – копий того, что не существует в реальности. «Каждый политик, - пишет А.Арон, – задается вопросом об «образе», в котором его партия или он сам мог бы с помощью маленьких экранов предстать взорам далеких миллионам телезрителей»59.

Особую роль в проведении избирательной кампании и вообще в политической жизни играет система Интернет. Ведь именно развитие телекоммуникаций выступает определяющим фактором информационного общества. То, сколько времени занимает, и какое значение начинает приобретать использование сети для среднестатистического европейца, позволяет утверждать, что Интернет становится одним из главных источников получения информации в наше время. Многие политические партии и движения имеют свои сайты, на которых размещают свои уставы, требования, рассказывают о своей деятельности. Через Интернет можно рассылать различного рода брошюры и листовки, проводить политическую агитацию. Возможно, в недалеком будущем через Интернет будут проводиться выборы. Справедливо замечание Д.В. Иванова, отмечающего, что «виртуализация, – пишет Д.В.Иванов, – допускает и провоцирует превращение глобальной компьютерной сети Интернет в средство/среду политической деятельности»60.

Важнейшим методом проведения избирательной кампании и ее виртуализации является манипуляция общественным сознанием. Конечной целью манипулирования сознанием, по мнению Г. Шиллера, является формирование такого качества у индивида, как пассивность, при этом содержание и форма средств массовой информации - мифы и средства их передачи - полностью опираются на манипуляцию. При успешном применении они неизбежно приводят к пассивности индивида, к состоянию инертности, которое предотвращает действие, чего и стремятся добиться средства массовой информации и вся система в целом, так как пассивность гарантирует сохранение статус-кво61.

В России, в которой до сих пор не прижились демократические нормы, существует устойчивое оправдание необходимости политических манипуляций. Более того, некоторыми исследователями высказывается мнение, что в России политического манипулирования недостаточно, и на самом деле России нужно просто мечтать о хорошем манипуляторе62. Цель политической манипуляции - получение, реализация и сохранение власти. На нынешнем этапе жизни российского общества эти цели достигаются путем выборов. Успех на выборах невозможен без значительной общественной поддержки (если не брать случаи прямой фальсификации избирательных бюллетеней). Следовательно, цели манипуляторов сводятся к формированию у избирателей определенного мнения и побуждению поддержать на выборах данную социальную группу или конкретного кандидата. Таким образом, в узком понимании политическое манипулирование - это теория и практика предвыборных технологий и методика проведения избирательных кампаний. При этом основные манипуляции на выборах заключаются в создании образа кандидата, его поведении, написании определенных агитационных и контрагитационных материалов. Стратегия получения власти требует решения таких тактических задач, как привлечение и удержание внимания, а также формирование благоприятного имиджа, которые решить без манипулятивных приемов невозможно.

Важным выводом является положение о том, что демократические традиции проведения избирательных кампаний в нашей стране еще не сложились, зато процесс виртуализации избирательной кампании, политических выборов и политики в целом фиксируется достаточно четко, и эта проблема очень серьезно влияет на характер развития социально-политических отношений в стране и установление истинно демократического политического режима.

Глава 3 «Повышение политической культуры избирательного процесса в России» посвящается анализу факторов, способствующих оптимизации избирательной кампании в России в контексте повышения уровня политической культуры общества. Важным фактором, влияющим на повышение политической культуры общества, является политическая коммуникация, которая и стала предметом исследования параграфа 3.1 «Политическая коммуникация в избирательной кампании как фактор влияния на ее эффективность».

В современном обществе произошли серьезные изменения в системе взаимодействия и общения, связанные с развитием новых информационных и коммуникационных технологий. Общение и социальное взаимодействие в целом виртуализируются, за счет чего многое из того, что приносит прямое, непосредственное общение, остается скрытым, нераскрытым и заменяется вымышленным, неестественным. Между тем, процесс коммуникации является одним из важнейших в избирательной кампании, так как именно он позволяет установить и наладить, а также направить в нужном направлении связь с электоратом, который оценивает, воспринимает либо не воспринимает полученную информацию от кандидата, о кандидате и его предвыборной программе. Кроме того, политическая коммуникация необходима для установления диалога между различными политическими структурами и силами для более эффективного взаимодействия.

Политическая коммуникация – это совокупность процессов информационного обмена, передачи политической информации в пределах определенной политической системы, в рамках общества, а также между данной системой и обществом в целом для ее использования в политической деятельности. Цель всех этих процессов заключается в формировании общественного мнения, влияющего на конкретные политические решения.

В западной литературе выделяется три основных способа политической коммуникации: 1. коммуникация через средства массовой информации, включающая в себя печатные средства (пресса, книги, плакаты и т.д.), электронные средства (радио, телевидение и т.д.); 2. коммуникация через организации, когда политические партии или группы давления служат передаточным звеном между правителями и управляемыми; 3. коммуникация через неформальные каналы – слухи, граффити, политический юмор63.

Результаты современной политической коммуникации лучше всего рассмотреть, анализируя избирательные кампании как наиболее современный путь политической коммуникации - общение между избирателями и политиками. Некоторые исследователи даже выделяют особый вид политической коммуникации – электоральную коммуникацию как «процесс передачи идей, предложений, «посланий» кандидата избирателям посредством тех или иных каналов или средств в течение законодательно установленного периода избирательной кампании. Однако электоральная коммуникация - это не только одностороннее информирование и воздействие на избирателей, но и общение политического деятеля с населением на основе обратной связи»64. Обстоятельства таковы, что в современном обществе граждане весьма скупы на оказание поддержки политикам. Во всех демократических государствах наблюдается снижение интереса и поддержки тем или иным политическим движениям, партиям и другим политическим субъектам. Это проявляется, в частности, в снижении количества лиц, участвующих в голосовании во время выборов. В частности в современной России низкая электоральная активность обусловлена непопулярностью проводимых в стране реформ и их результатов. Так, социологические опросы 2004-2005гг. показывают, что 72% респондентов пожилого и зрелого возрастов оценивают реформы в стране негативно, среди молодежи - негативные оценки у 55%65.

Интерес избирателей, во многом, определяется обстановкой в стране, политическими событиями, решениями, их эффективностью. Эксперты «Среднерусского консалтингового Центра» исследовали степень интереса россиян к политике и получили следующие результаты: почти треть респондентов (32%) внимательно следят за информацией о политических событиях, а каждый пятый (19%) обсуждает политические события с друзьями», и только от 2 до 4% респондентов имеют опыт участия в организации предвыборных кампаний, в политических митингах и демонстрациях66.

Политическая система тратит на коммуникацию с общественностью все большие средства, т.к. единственным средством для политиков заручиться поддержкой граждан, ресурсом легитимности - это добиваться их расположения за счет коммуникации. Сложность осуществления полноценной, эффективной коммуникации заключается в том, что современное общество весьма фрагментарно, сегментировано в зависимости от индивидуальных и групповых интересов, этнической и идеологической принадлежности и т.д. Поэтому, в данных условиях средства массовой коммуникации выполняют очень важную функцию – обеспечивают необходимую интеграцию современного общества, которое все более индивидуализируется, расщепляется. СМИ поставляют обществу многочисленные факты и темы для обсуждения. Приобщаясь к общим интересам, люди ощущают себя членами того же сообщества, которое в данные момент смотрит ту же программу, и реагирует на информацию.

Если рассматривать всю систему СМК, задействованную в процессе избирательной кампании, то обычно выделяются три общих для всех СМК функций: информационная – канал информации избирателей, агитационная – проведение предвыборной агитационной работы среди населения и контрольная – инструмент гражданского контроля. Придание избирательному процессу более высокого уровня соответствия требованиям политической культуры, понимание того, что СМК являются не только технологиями информирования населения, но и феноменом культуры, по нашему мнению, требует дополнения трех выше обозначенных функций СМК еще одним элементом – социокультурной функцией. Именно социокультурная функция СМК не только количественно расширяет «поле» функционирования СМК, но и качественно преобразует, обогащает, придает культурную направленность всем остальным функциям. Информируя избирателей о функционирующих в процессе избирательной кампании культурных ценностях, вырабатывая у них культурную ориентацию, обеспечивая ознакомление избирателей с мировыми культурными ценностями, воздействуя не только на разум, но и на чувства людей, СМК в процессе выборов формирует общую и политическую культуру избирателей.

Политика имеет дело с все меньшим количеством политически подготовленных, грамотных людей, поэтому она должна все больше упрощаться для того, чтобы стать доступной для большинства населения. Есть, конечно, альтернатива – повышать политическую грамотность и культуру населения в целом, транслируя по телевидению качественные и познавательные политические передачи, повышая уровень преподавания политических дисциплин в школе и вузах и т.д. В противном случае, мы получаем в результате и низкое качество избирательных кампаний.

Роль политической культуры

Липсет C.М.

Сеймур Мартин Липсет (Seymour Martin Lipset) является профессором социальной политики в университете Джорджа Мейсона и старшим сотрудником Института Гувера при Стэнфордском университете. Его перу принадлежит много книг, в том числе "Политик", "Первая новая нация", "Революция и контрреволюция", "Консенсус и конфликт", "Континентальный раздел: ценности и институты США и Канады".

Хуан Линц (Juan Linz) и Дональд Горовиц (Donald Horowitz) достойны похвалы за то, что они вернули к жизни дискуссию о взаимоотношении между конституционными системами - президентской и парламентской - и условиях, способствующих стабильной демократии. Линц, основываясь большей частью на опыте Латинской Америки, отмечает, что большинство президентских систем неоднократно заканчивались неудачей. Горовиц, исследующий Азию и Африку, подчеркивает, что большинство парламентских систем, особенно те, попытки создания которых предпринимались почти во всех африканских странах и некоторых новых государствах послевоенной Азии, также закончились неудачей. Он также мог бы указать на крах демократического парламентаризма в период между двумя войнами в Испании, Португалии, Греции, Италии, Австрии, Германии и большей части Восточной Европы. И наоборот, в дополнение к преуспевающим парламентским режимам Северной Европы и индустриально развитых частей Британского Содружества наций, можно отметить такие примеры стабильного и демократического президентского правления, как Франция (в период Пятой Республики), Чили (до Альенде), Коста-Рика и Уругвай (в течение большей части этого столетия).

Разумеется, наличие тесной связи между конституционными вариациями типов исполнительной власти и демократическим либо авторитарным результатом - не очевидно. Как подчеркивает Линц, парламентское правление (особенно в тех случаях, когда ни одна из нескольких партий не имеет четко выраженного большинства) предоставляет отдельным избирательным округам больший доступ к процессу принятия решений, чем они имели бы при президентском правлении, и как бы помогает привязать эти округа к государству. При президентском правлении группы, выступающие против президентской партии, могут посчитать себя маргинализованными и попытаться подорвать легитимность президентской власти. Поскольку президентское правление предусматривает передачу властных полномочий и окончательной ответственности одному лицу, некоторые ученые считают эту систему правления внутренне нестабильной; ее неудачи могут привести к отторжению символа власти. Власть представляется более многообразной при парламентских режимах.

Однако реальность - вещь очень сложная. Учитывая разделение властей между президентом и законодательным собранием, премьер-министры и их кабинеты более сильны и могут уделять меньше внимания запросам особых групп населения. Премьер-министр, за которым стоит большинство в парламенте, располагает гораздо большей властью, чем американский президент. Такие парламенты в основном голосуют в поддержку бюджетов, законопроектов и политических решений, предлагаемых правительством. Члены правящей партии должны голосовать таким образом, иначе кабинет падет и будут назначены новые выборы. В отличие от них, парламентарии от оппозиции, несмотря на свободу дискутировать, критиковать или голосовать против политики исполнительной власти, редко могут на нее повлиять.

При президентском правлении ситуация совершенно иная. Сроки полномочий президента и кабинета министров не зависят от голосования в законодательном собрании. В результате этого партийная дисциплина, скажем, в американском конгрессе гораздо слабее, чем в британском парламенте. В США и других президентских системах наличие различных интересов и групп внутри партий приводит к созданию межпартийных альянсов по тем или иным вопросам. Местные интересы лучше представлены в конгрессе, поскольку члену палаты представителей для переизбрания необходима поддержка своего избирательного округа и он может голосовать против своего президента или партии. В то же время член британского парламента обязан поддерживать своего премьер-министра и партию, даже если этими действиями он лишит себя поддержки своего избирательного округа. Тот факт, что наличие президентского правления способствует слабости партий и исполнительной власти, в то время как парламентское правление имеет противоположную тенденцию, разумеется, влияет на природу и, возможно, условия осуществления демократии. Однако в большинстве исследований ошибочно высказывается прямо противоположное суждение: что президент внутренне более силен и сосредоточивает в своих руках большую власть, чем премьер-министр. Я бы подчеркнул, что условием силы кабинета министров является необходимость проведения новых выборов при поражении кабинета в ходе парламентского голосования. Там, где парламент продолжает функционировать, а новый кабинет министров формируется из коалиции партий, ни одна из которых не располагает большинством, парламентские кабинеты министров могут быть слабыми, как это было в Веймарской Республике, Третьей и Четвертой Французских Республиках, современных Израиле и Индии.

В своей последней книге "Континентальный раздел", где я сравниваю государственные институты и ценности США и Канады, я отмечаю, что отличие между президентской и парламентской системами в этих двух сопоставимых по размерам федеральных государствах приводит к наличию двух слабых партий в США и многочисленных сильных партий в Канаде. Система США представляется более стабильной; с 1921 года Канада была свидетелем подъема и падения более чем полудесятка значительных "третьих партий". Американский принцип избрания одного человека на пост президента или губернатора заставляет "различные группы... идентифицировать себя с одним из двух основных избирательных альянсов, исходя из того принципа, который представляется им наиболее существенным для раздела. Каждый крупный альянс или коалиционная партия содержит в себе различные группы интересов, которые добиваются победы друг над другом в ходе первичных выборов".

В отношении Канады я делаю вывод о том, что "изменения в ее избирательной системе, очевидно, явились результатом не острой нестабильности или напряженности", а, скорее, самой ее политической системы. В действительности необходимость существования дисциплинированных парламентских партий "способствует трансформированию политических протестов, общественных движений, недовольства политикой основной партии в том или ином регионе или иными аспектами жизни в третьи, четвертые или пятые партии". Не связанные жесткой дисциплиной партии, характерные для президентской системы США, гораздо легче амортизируют волны протеста в рамках традиционных механизмов, чем это способны сделать канадские парламентские партии.

Культурный фактор

Остается вопрос: почему в большинстве латиноамериканских государств положение дел обстояло не так, как в политической системе США? Ответ заключается в экономических и культурных факторах. Сравнение политических систем показывает, как я отмечал еще в 1960 году в своей книге "Политик", что большинство стабильных демократий находится среди более богатых и более протестантских стран. Если не принимать во внимание страны "четвертого" мира, самые неразвитые, то мы увидим, что менее стабильные демократические режимы характерны для католических и более бедных стран. За последнее время, разумеется, ситуация несколько изменилась. В непротестантских южноевропейских государствах (Греция, Италия, Португалия и Испания) были созданы парламентские демократии, в то время как в большинстве католических латиноамериканских стран установились избирательные системы, построенные на соперничестве кандидатов и президентском правлении.

Я не намерен возвращаться к своему прежнему описанию различных социальных условий для развития демократии, лишь отмечу, что соотнесенность демократии, протестантства и наличия прошлых связей с Британией подчеркивает значение культурных факторов. В этой связи можно отметить, что в канадской "латинской" (франкоязычной и католической) провинции Квебек, по всей видимости, отсутствовали условия для плюралистической партийной системы и демократических прав до шестидесятых годов двадцатого века, в то время как англоязычная и протестантская часть страны располагала стабильной многопартийной системой с демократическими гарантиями уже почти целое столетие. В 1958 году политолог Пьер Трюдо (Pierre Trudeau) (который впоследствии в течение шестнадцати лет находился на посту премьер-министра Канады), пытаясь объяснить, почему "франко-канадцы фактически не верили в возможность достижения демократии для себя" и не имели функционирующей системы соперничающих между собой партий, писал: "франко-канадцы - католики, а католические народы не всегда были яростными сторонниками демократии. В духовных вопросах они автократичны и... часто не желают искать разрешения светских проблем посредством простого подсчета голосов" (1).

Трюдо, разумеется, упомянул и другие факторы, особенно те, которые внутренне присущи положению его франкоязычных соотечественников как меньшинства, страдающего от экономического спада, однако, как он отметил, основная проблема состоит в том, что Канада имеет две отличающиеся друг от друга культуры и политические системы в рамках одного набора правительственных и конституционных установлений. Квебек, как большинство стран Южной Америки, может быть охарактеризован как одновременно латинский и американский, и его политическая жизнь в период до 1960 года в большей степени напоминала другие латинские государства, чем англоязычные страны, будь то парламентские или президентские. Квебек, разумеется, сильно переменился за время, прошедшее с начала шестидесятых годов, и теперь здесь имеется стабильная двухпартийная система. Однако эти политические перемены сопровождались крупными изменениями в ориентации и поведении католической церкви, в содержании образовательной системы, экономическом развитии и мобильности населения, особенно франкоязычного. Единственное, что осталось неизменным,- официальная политическая система.

Мусульманские страны также могут рассматриваться как отдельная группа. Почти все они были авторитарными, с монархическими или президентскими системами правления. Было бы нелегко приписать слабость демократии в этих государствах типу существующих здесь политических институтов. Некоторые исследователи утверждают, что ислам делает достижение политической демократии западного образца исключительно трудным, поскольку он не признает разделения духовной и светской власти. Таким утверждениям не следует быть чересчур категоричными, поскольку, как и в христианстве, с течением времени учения и практическая деятельность могут меняться.

Майрон Винер (Myron Wiener) подтверждает значение культурных факторов следующим замечанием: почти все послевоенные "новые государства", для которых характерны стабильные демократические режимы, являются бывшими британскими колониями, как и некоторые другие страны (Нигерия, Пакистан), где в течение более непродолжительного времени также существовали выборные институты, основанные на соперничестве между кандидатами. Почти ни в одной из бывших колоний Бельгии, Голландии, Франции, Португалии или Испании этого не было. В сравнительно-статистическом анализе факторов, сопутствующих демократическому процессу в странах третьего мира, который я провожу, одним из наиболее мощных факторов, благоприятствующих становлению демократии, выступает практическое знакомство с британским правлением в прошлом.

Культурными факторами, связанными с особенностями предшествующего исторического развития, исключительно трудно манипулировать. Политические институты - в том числе избирательные системы и конституционное устройство - меняются с большей легкостью. Поэтому те, кто озабочен укреплением возможности перехода к стабильному демократическому управлению, сосредотачивают свое внимание на них. Если, однако, не принимать во внимание Пятую Французскую Республику и ограничения на парламентское представительство малых партий, существующие в Западной Германии, есть немного свидетельств того, что усилия в этом направлении привели к значительным результататам, к тому же второй пример также довольно сомнителен.

Список литературы

1. Пьер Эллиот Трюдо (Pierre Elliot Trudeau), Федерализм и франко-канадцы (New York, St.Martin"s Press, 1968), стр 108.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/fedor/01.php

Похожие работы:

• Реферат >>

  Собственной роли политической культуры в этой системе". По версии ученых, политическая культура включает в себя политические ... к глобальной политической культуре и не выполняет конкретных политических ролей . Данный тип политической культуры характерен для...

• Реферат >>

  Колесо истории вспять. Политическая культура как бы выполняет роль иммунной системы общества против... в переменах (например, правящей бюрократией). Преобразующая роль политической культуры и идеологии особенно актуальна для переходного...

• Для выполнения разнообразных политических ролей, эффективного участия в политике с целью защиты и реализации своих интересов требуется политическая культура. Политическая культура раскрывает качественные характеристики политической системы и одновременно степень овладения личностью и группой миром политического. Отражая политическую и юридическую осведомленность граждан политических деятелей и их политическое поведение, политическая культура оказывает большое влияние на деятельность политических институтов, определяет характер взаимосвязи государства и гражданского общества.

  Внимание ученых и политиков к феномену политической культуры было вызвано противоречивой практикой строительства молодых государств Азии и Африки, освободившихся от колониальной зависимости. В этих странах по инициативе европейцев по образу и подобию западных стран были созданы аналогичные социально-политические системы, но они не работали. Внешне эти страны выглядели как парламентские режимы, но суть их управления была диктаторской. Занимавшиеся этой проблемой западные ученые сделали вывод о том, что политическая система общества должна предполагать соответствующую ей политическую культуру большинства населения.

  В трактовке политической культуры существуют два подхода. Один ограничивает ее сферой политического, другой наряду с элементами политического сознания включает в нее и образцы политического поведения. Этот подход является наиболее распространенным среди российских политологов. Если политическая культура на уровне личном и групповом выступает как единство культуры политического сознания и поведения индивидов и групп, то на уровне общественном он должна быть дополнена еще одним компонентом - культурой функционирования политической системы и ее подсистем. Политическая культура - система исторически сложившихся, относительно устойчивых знаний и убеждений, ценностей и ориентаций, моделей поведения индивидов и групп, а также моделей функционирования политической системы и ее институтов.

  Структура политической культуры

  Структуру политической культуры составляют три взаимосвязанных компонента: политический опыт, политическое сознание и политическое поведение.

  Политический опыт человечества, социальных общностей, классов и групп является основой формирования политической культуры. Важнейшее место среди разных форм политического опыта занимают политические традиции. Они формируются в результате деятельности нескольких поколений людей и являются одной их наиболее устойчивых основ их жизни и определяют образцы их поведения. Сохранение и развитие политических традиций - одно из условий политической стабильности в обществе. Законы и нормы, принятые в соответствии с политическими традициями, воспринимаются как необходимое явление политической жизни, а не как принуждение. Ярким примером использования политических традиций в стабильном функционировании политической системы является Великобритания. В большей или меньшей степени политический опыт усваивается людьми в процессе их политической социализации.

  Политическое сознание, отражая и формируя стоящий перед субъектами сложный мир политики, по своему содержанию представляет собой осознание политических интересов социальных групп, классов, этносов, а также политических отношений в данном обществе. Кроме того, политическое сознание всегда есть еще и отношение (позитивное или негативное) к отражаемой реальности, ее одобрение или отрицание. Оно формируется на основе политического опыта и политической деятельности и представляет собой систему политических знаний, политических ценностей, ориентаций и установок в мире политики.

  Политические знания - это знания человека о политике, политической системе, о различных идеологиях, а также институтах и процедурах, с помощью которых обеспечивается участи граждан в политическом процессе. Политические знания могут вбирать в себя, как научные, так и житейские представления. Последние могут искажать политические явления. Скажем, свобода может пониматься как вседозволенность, а консенсус - как соглашательство. Научные знания, приобретенные человеком, являются результатом овладения основами политической науки и призваны адекватно отражать политическую реальность и противостоять попыткам манипулировать политическим сознанием вопреки собственным интересам.

  Политические ценностные ориентации - это представления человека об идеалах и ценностях разумного и желаемого политического устройства. Политическими ценностями являются свобода и равенство, социальная справедливость, законность и порядок, патриотизм и др. Усвоенные человеком они лежат в основе его отношения к политической системе, ее институтам, законам и носителям власти. Например, государство может восприниматься как отчужденный от народа аппарат насилия или как «моя власть» - регулирующий, организующий и помогающий жить институт. Человек может уважительно относиться к законам или демонстрировать правовой нигилизм. К тем или иным политическим деятелям одни граждане испытывают уважение и видят в них образец политического поведения и наоборот. Сюда же входит отношение гражданина к самому себе как к участнику политического процесса.

  Поскольку политическая культура участвует в регулировании политических отношений, необходимым элементом ее являются нормы, ставшие правилами поведения в политической системе. Специфическим для политики видом норм служат политические символы, способствующие сплочению больших масс людей, четкой ориентации их политического поведения. Политические символы - это условный образ политических ценностей, идеалов, средство их пропаганды. К традиционным политическим символам относят флаг, гимн, герб, памятные даты, политические ритуалы и др. каких либо субъектов политики, которые для них представляют огромную значимость и способны выступать объединяющей силой.

  Ценностные ориентации формируются под влиянием знаний о политике, политического опыта, личностного эмоционального отношения к политическим явлениям. Многие россияне имеют различные политические ориентации - от либерально-демократических - до коммунистических и фашистских. Это многообразие служит серьезным препятствием достижения согласия в обществе.

  Благодаря своей оценочной стороне политической сознание органически сливается, срастается с деятельностью, поведением социальных субъектов.

  Политические поведение (способы практических политических действий) - это формы и правила политического поведения (участия) (модели политического поведения), которые определяют как можно и как следует поступать субъектам политики при реализации своих интересов. Формы политического поведения обусловлены политическим сознанием, с одной стороны, с другой стороны - уровнем политического развития общества. Они могут быть различными: от активного участия до неучастия. Поступок - центральное понятие поведения вообще и политического поведения в частности. В поступке практически реализуется позиция личности. Устное или письменное заявление, выступление на собрании, в прессе, по телевидению это тоже поступок, как и политическое действие (участие в стачке или забастовке, голодовке, участие в демонстрации или выборах).

  Характеризуя типы политического поведения, прежде всего можно выделить людей политически активных и политически пассивных (индифферентных). Политическая апатия, безразличие, пассивность может быть и следствием политической безграмотности и следствием такой политической осведомленности, которая отторгает человека от политики (политика - грязное дело» или «мой голос ничего не решает»). В политологии состояние устойчивой политической апатии и неучастия в политике называется абсентеизм. Политическая активность тоже имеет два основания в установках, позициях личности: ее пропозиции и ее контрапозиции. В пропозициях выражаются положительные, позитивные взгляды и убеждения личности, ее позитивное кредо: за что я выступаю . В контрапозициях выражаются отрицательные, негативные взгляды и установки, негативное кредо: против чего я выступаю . У каждого человека, как правило, существует система пропозиций и система контрапозиций, т.е. диспозиционная система. В обыденной практике мы все это хорошо ощущаем:

  - «скажи мне, кто твои друзья (т.е. за что ты), и я скажу, кто ты»;

  - «скажи мне, кто твои враги (т.е. против кого ты), и я скажу, кто ты»;

  Отметим, что любая государственная власть всегда строго следит за выполнением законов организации политической жизни. Независимо от демократичности политической системы будут преследоваться неприемлемые формы политического участия такие, как пренебрежение к закону и нарушение закона, насилие, подкуп должностных лиц. Например, одной из распространенных форм участия (поведения) граждан в демократической стране являются митинги. В них выражается естественное право гражданина выражать свое отношение к политике властей. При этом митинг должен проводиться при соблюдении некоторых порядков: быть разрешенным властями, носить мирный характер, митингующие должны соблюдать общественный порядок, не призывать к насильственному свержению конституционного строя, расовой и национальной вражде. Несоблюдение элементарных правил может привести митинг из формы непосредственной демократии в бесчинствующую власть толпы - охлократию . Таким образом, право убеждать людей и высказывать свое мнение по поводу действий власти, как и другие способы политического поведения, предполагает развитое чувство гражданской ответственности перед собой и обществом за свое поведение.

  В структуру политической культуры на уровне политической системы входят: 1) методы принятия политических решений (кем, в какой форме, на основе закона или нет); 2) формы и методы регулирования социально-экономических конфликтов (например, использование силы); 3) тип электорального поведения (выборов).

  Функции политической культуры

  Роль и значение политической культуры в политической системе общества характеризуют функции политической культуры: 1) познавательная (формирует у граждан необходимые общественно-политические знания, взгляды, повышает политическую образованность); 2) интегративная (помогает достигать согласия в рамках существующей политической системы и избранного обществом политического строя, объединяет усилия для достижения определенных социально значимых целей); 3) коммуникативная (позволяет установить связь между участниками политического процесса, а также передавать элементы политической культуры от поколения к поколению и накапливать политический опыт); 4) регулятивная (закрепляет в общественном сознании необходимые политические ценности, установки, мотивы, цели и нормы поведения); 5) воспитательная (дает возможность сформировать гражданина, личность как полноценного субъекта политики, содействует политической социализации).

  Липсет C.М.

  Сеймур Мартин Липсет (Seymour Martin Lipset) является профессором социальной политики в университете Джорджа Мейсона и старшим сотрудником Института Гувера при Стэнфордском университете. Его перу принадлежит много книг, в том числе "Политик", "Первая новая нация", "Революция и контрреволюция", "Консенсус и конфликт", "Континентальный раздел: ценности и институты США и Канады".

  Хуан Линц (Juan Linz) и Дональд Горовиц (Donald Horowitz) достойны похвалы за то, что они вернули к жизни дискуссию о взаимоотношении между конституционными системами - президентской и парламентской - и условиях, способствующих стабильной демократии. Линц, основываясь большей частью на опыте Латинской Америки, отмечает, что большинство президентских систем неоднократно заканчивались неудачей. Горовиц, исследующий Азию и Африку, подчеркивает, что большинство парламентских систем, особенно те, попытки создания которых предпринимались почти во всех африканских странах и некоторых новых государствах послевоенной Азии, также закончились неудачей. Он также мог бы указать на крах демократического парламентаризма в период между двумя войнами в Испании, Португалии, Греции, Италии, Австрии, Германии и большей части Восточной Европы. И наоборот, в дополнение к преуспевающим парламентским режимам Северной Европы и индустриально развитых частей Британского Содружества наций, можно отметить такие примеры стабильного и демократического президентского правления, как Франция (в период Пятой Республики), Чили (до Альенде), Коста-Рика и Уругвай (в течение большей части этого столетия).

  Разумеется, наличие тесной связи между конституционными вариациями типов исполнительной власти и демократическим либо авторитарным результатом - не очевидно. Как подчеркивает Линц, парламентское правление (особенно в тех случаях, когда ни одна из нескольких партий не имеет четко выраженного большинства) предоставляет отдельным избирательным округам больший доступ к процессу принятия решений, чем они имели бы при президентском правлении, и как бы помогает привязать эти округа к государству. При президентском правлении группы, выступающие против президентской партии, могут посчитать себя маргинализованными и попытаться подорвать легитимность президентской власти. Поскольку президентское правление предусматривает передачу властных полномочий и окончательной ответственности одному лицу, некоторые ученые считают эту систему правления внутренне нестабильной; ее неудачи могут привести к отторжению символа власти. Власть представляется более многообразной при парламентских режимах.

  Однако реальность - вещь очень сложная. Учитывая разделение властей между президентом и законодательным собранием, премьер-министры и их кабинеты более сильны и могут уделять меньше внимания запросам особых групп населения. Премьер-министр, за которым стоит большинство в парламенте, располагает гораздо большей властью, чем американский президент. Такие парламенты в основном голосуют в поддержку бюджетов, законопроектов и политических решений, предлагаемых правительством. Члены правящей партии должны голосовать таким образом, иначе кабинет падет и будут назначены новые выборы. В отличие от них, парламентарии от оппозиции, несмотря на свободу дискутировать, критиковать или голосовать против политики исполнительной власти, редко могут на нее повлиять.

  При президентском правлении ситуация совершенно иная. Сроки полномочий президента и кабинета министров не зависят от голосования в законодательном собрании. В результате этого партийная дисциплина, скажем, в американском конгрессе гораздо слабее, чем в британском парламенте. В США и других президентских системах наличие различных интересов и групп внутри партий приводит к созданию межпартийных альянсов по тем или иным вопросам. Местные интересы лучше представлены в конгрессе, поскольку члену палаты представителей для переизбрания необходима поддержка своего избирательного округа и он может голосовать против своего президента или партии. В то же время член британского парламента обязан поддерживать своего премьер-министра и партию, даже если этими действиями он лишит себя поддержки своего избирательного округа. Тот факт, что наличие президентского правления способствует слабости партий и исполнительной власти, в то время как парламентское правление имеет противоположную тенденцию, разумеется, влияет на природу и, возможно, условия осуществления демократии. Однако в большинстве исследований ошибочно высказывается прямо противоположное суждение: что президент внутренне более силен и сосредоточивает в своих руках большую власть, чем премьер-министр. Я бы подчеркнул, что условием силы кабинета министров является необходимость проведения новых выборов при поражении кабинета в ходе парламентского голосования. Там, где парламент продолжает функционировать, а новый кабинет министров формируется из коалиции партий, ни одна из которых не располагает большинством, парламентские кабинеты министров могут быть слабыми, как это было в Веймарской Республике, Третьей и Четвертой Французских Республиках, современных Израиле и Индии.

  В своей последней книге "Континентальный раздел", где я сравниваю государственные институты и ценности США и Канады, я отмечаю, что отличие между президентской и парламентской системами в этих двух сопоставимых по размерам федеральных государствах приводит к наличию двух слабых партий в США и многочисленных сильных партий в Канаде. Система США представляется более стабильной; с 1921 года Канада была свидетелем подъема и падения более чем полудесятка значительных "третьих партий". Американский принцип избрания одного человека на пост президента или губернатора заставляет "различные группы... идентифицировать себя с одним из двух основных избирательных альянсов, исходя из того принципа, который представляется им наиболее существенным для раздела. Каждый крупный альянс или коалиционная партия содержит в себе различные группы интересов, которые добиваются победы друг над другом в ходе первичных выборов".

  В отношении Канады я делаю вывод о том, что "изменения в ее избирательной системе, очевидно, явились результатом не острой нестабильности или напряженности", а, скорее, самой ее политической системы. В действительности необходимость существования дисциплинированных парламентских партий "способствует трансформированию политических протестов, общественных движений, недовольства политикой основной партии в том или ином регионе или иными аспектами жизни в третьи, четвертые или пятые партии". Не связанные жесткой дисциплиной партии, характерные для президентской системы США, гораздо легче амортизируют волны протеста в рамках традиционных механизмов, чем это способны сделать канадские парламентские партии.

  Культурный фактор

  Остается вопрос: почему в большинстве латиноамериканских государств положение дел обстояло не так, как в политической системе США? Ответ заключается в экономических и культурных факторах. Сравнение политических систем показывает, как я отмечал еще в 1960 году в своей книге "Политик", что большинство стабильных демократий находится среди более богатых и более протестантских стран. Если не принимать во внимание страны "четвертого" мира, самые неразвитые, то мы увидим, что менее стабильные демократические режимы характерны для католических и более бедных стран. За последнее время, разумеется, ситуация несколько изменилась. В непротестантских южноевропейских государствах (Греция, Италия, Португалия и Испания) были созданы парламентские демократии, в то время как в большинстве католических латиноамериканских стран установились избирательные системы, построенные на соперничестве кандидатов и президентском правлении.

  Я не намерен возвращаться к своему прежнему описанию различных социальных условий для развития демократии, лишь отмечу, что соотнесенность демократии, протестантства и наличия прошлых связей с Британией подчеркивает значение культурных факторов. В этой связи можно отметить, что в канадской "латинской" (франкоязычной и католической) провинции Квебек, по всей видимости, отсутствовали условия для плюралистической партийной системы и демократических прав до шестидесятых годов двадцатого века, в то время как англоязычная и протестантская часть страны располагала стабильной многопартийной системой с демократическими гарантиями уже почти целое столетие. В 1958 году политолог Пьер Трюдо (Pierre Trudeau) (который впоследствии в течение шестнадцати лет находился на посту премьер-министра Канады), пытаясь объяснить, почему "франко-канадцы фактически не верили в возможность достижения демократии для себя" и не имели функционирующей системы соперничающих между собой партий, писал: "франко-канадцы - католики, а католические народы не всегда были яростными сторонниками демократии. В духовных вопросах они автократичны и... часто не желают искать разрешения светских проблем посредством простого подсчета голосов" (1).

  Трюдо, разумеется, упомянул и другие факторы, особенно те, которые внутренне присущи положению его франкоязычных соотечественников как меньшинства, страдающего от экономического спада, однако, как он отметил, основная проблема состоит в том, что Канада имеет две отличающиеся друг от друга культуры и политические системы в рамках одного набора правительственных и конституционных установлений. Квебек, как большинство стран Южной Америки, может быть охарактеризован как одновременно латинский и американский, и его политическая жизнь в период до 1960 года в большей степени напоминала другие латинские государства, чем англоязычные страны, будь то парламентские или президентские. Квебек, разумеется, сильно переменился за время, прошедшее с начала шестидесятых годов, и теперь здесь имеется стабильная двухпартийная система. Однако эти политические перемены сопровождались крупными изменениями в ориентации и поведении католической церкви, в содержании образовательной системы, экономическом развитии и мобильности населения, особенно франкоязычного. Единственное, что осталось неизменным,- официальная политическая система.

  Мусульманские страны также могут рассматриваться как отдельная группа. Почти все они были авторитарными, с монархическими или президентскими системами правления. Было бы нелегко приписать слабость демократии в этих государствах типу существующих здесь политических институтов. Некоторые исследователи утверждают, что ислам делает достижение политической демократии западного образца исключительно трудным, поскольку он не признает разделения духовной и светской власти. Таким утверждениям не следует быть чересчур категоричными, поскольку, как и в христианстве, с течением времени учения и практическая деятельность могут меняться.

  Майрон Винер (Myron Wiener) подтверждает значение культурных факторов следующим замечанием: почти все послевоенные "новые государства", для которых характерны стабильные демократические режимы, являются бывшими британскими колониями, как и некоторые другие страны (Нигерия, Пакистан), где в течение более непродолжительного времени также существовали выборные институты, основанные на соперничестве между кандидатами. Почти ни в одной из бывших колоний Бельгии, Голландии, Франции, Португалии или Испании этого не было. В сравнительно-статистическом анализе факторов, сопутствующих демократическому процессу в странах третьего мира, который я провожу, одним из наиболее мощных факторов, благоприятствующих становлению демократии, выступает практическое знакомство с британским правлением в прошлом.

  Культурными факторами, связанными с особенностями предшествующего исторического развития, исключительно трудно манипулировать. Политические институты - в том числе избирательные системы и конституционное устройство - меняются с большей легкостью. Поэтому те, кто озабочен укреплением возможности перехода к стабильному демократическому управлению, сосредотачивают свое внимание на них. Если, однако, не принимать во внимание Пятую Французскую Республику и ограничения на парламентское представительство малых партий, существующие в Западной Германии, есть немного свидетельств того, что усилия в этом направлении привели к значительным результататам, к тому же второй пример также довольно сомнителен.

  Список литературы

  1. Пьер Эллиот Трюдо (Pierre Elliot Trudeau), Федерализм и франко-канадцы (New York, St.Martin"s Press, 1968), стр 108. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Article/lip_rol.php - 1b#1b